Полуночный замок - Наталья Жильцова

А уже через пару минут мы входили в квартиру под мамины удивленные очи, и я не знала, куда себя деть. Родительница же быстро скользнула по мне пронзительным взглядом, помрачнела и уставилась на Линнелира.

— Значит, это ты мою дочь бросил, — холодно констатировала она.

— И в мыслях не было, — тем же тоном отчеканил тот. — В отличие от вашего мира, у нас обряды бракосочетания пожизненные и разводов не предусматривают.

— Лин! Я ведь просила! — простонала я, видя, как вытягивается мамино лицо.

— Что значит в «отличие от нашего»? — мгновенно растеряв свой уверенно-неприступный вид, переспросила мама, а потом дернулась и, уловив основную суть сказанного, вскричала: — Погодите, какие разводы? Лена?! Ты замужем?! И ты молчала?!

— Да я как бы… — Я замялась, не зная, как лучше объясниться, но в разговор вновь вступил Линнелир.

— Ваша дочь была слишком взволнованна и не удосужилась узнать подробности обряда, на который согласилась, — сказал он. — А я как-то упустил из виду, что Елена не имеет о нем понятия.

— Какой еще обряд?! — Мама, кажется, вообще перестала понимать, что происходит. — Кто вы вообще такой?!

И я, уже понимая, что сейчас произойдет, и мысленно впадая в панику, вижу короткий кивок блондинистой головы, а затем слышу бесцветное:

— Линнелир Сирский, второй в роду на Темнейшее наследие Полуночного королевства.

Занавес.

Мгновение мама удивленно смотрела на нас, а потом рухнула в обморок.

— Мама! — Я подскочила к бесчувственной родительнице и, быстро принимаясь растирать ей запястья, сердито уставилась на Лина. — Я же предупреждала, что у нее слабое сердце! Вот зачем ты ей все это выдал?!

— Я не имею привычки лгать, Елена, — напомнил самый несносный муж на свете, а потом задумчиво произнес: — Зато теперь знаю, откуда в тебе светлые гены. А с сердцем у твоей матери все нормально, как и с другими внутренними органами. Она просто перенапряглась с нейтрализацией.

Теперь «подвисла» я. Это что, он сейчас намекает, что мама…

— Потенциальная светлая, — подтвердил мои мысли Лин и усмехнулся. — В момент сильных эмоций, сама знаешь, у вас происходят неконтролируемые всплески. Вот только, чтобы меня нейтрализовать, этого и раньше было бы недостаточно. А уж с твоей защитой и вовсе бессмысленно. Поэтому результат закономерен: перенапряжение и энергетическое истощение. Тем более в вашем мире с магией и пополнением магической энергии вообще проблемы.

— Вот черт его возьми, — растерянно пробормотала я.

А Лин подошел к моей маме и, без усилий ее подняв, перенес в комнату и уложил на диван. Я наконец-то очнулась и поспешила вслед за ним, на ходу судорожно пытаясь вспомнить, где у нас находится нашатырь. Не вспомнила, поэтому наугад кинулась к комоду и стала нервно рыться в ящиках.

— Елена, не суетись, — одернул меня Лин, заставляя удивленно оглянуться.

Как это «не суетись», хотела возмутиться я, но слова застыли на губах, поскольку в этот момент Лин что-то прошептал и провел рукой над лицом лежащей без чувств мамы. На доли секунды воздух у кончиков его пальцев вспыхнул зеленоватым сиянием, и мама резко распахнула глаза, приходя в себя. После чего уставилась на новоиспеченного зятя и хрипло потребовала:

— Либо вы мне сейчас все рассказываете, либо я звоню в полицию.

Линнелир угрозу всерьез не воспринял, однако все же согласно кивнул, и менее чем за час мама выспросила у него практически все. Благо Лин смог умолчать об особо жутких подробностях и опасных для жизни деталях моей работы. Зато не преминул отметить мое нервное состояние после свадебного обряда, отказ от завтрака и утренний побег. Черт, да этот коварнейший из мужей попросту на меня нажаловался! И едва завершил свое повествование, как я тотчас удостоилась исполненного укоризны взгляда родительницы.

— О чем ты только думала! Влюбилась и сбежала, это ж надо! — Она обреченно покачала головой. — И насчет свадьбы могла бы хоть родителей предварительно в известность поставить. А то прибегает в слезах…

— Так я же не знала! — попыталась было воззвать я к справедливости, но мама только отмахнулась и продолжила ворчать.

Правда, уже не сердито, а так, не всерьез. И даже на удивление не стала противиться решению Лина уехать немедленно, не дожидаясь утра. Только взяла с нас обещание появиться при первой возможности.

Распрощавшись с излишне покладистой родительницей и печенкой чувствуя, что к этому приложил свою магию мой благоверный, я поспешила вслед за Лином на выход. Лишь на лестничной клетке тихо спросила:

— Почему такая спешка?

— Отец зовет, — хмурясь, коротко ответил он и пообещал: — Мы еще навестим твоих родителей, если захочешь. Маяк я оставил, так что портал открыть смогу прямо сюда и в любой момент. Но сейчас действительно необходимо торопиться.

Спорить я, понятное дело, не стала.

Лин знакомо взмахнул рукой, и единственный шаг вперед переместил нас в «Шахматный» зал.

А здесь, как оказалось, уже собралась целая делегация встречающих. Его Полуночное величество Гарольд Сирский, наследный принц Джердан, хранитель Донован и третий светлый старейшина Искристой обители сэр Аскенвальд расположились полукругом и хмуро взирали на нас. Кожей чувствуя искрящее вокруг напряжение, я невольно сильнее вцепилась в руку мужа. Что тут происходит?

— Чем обязан столь торжественной встрече? — одновременно озвучил мои мысли Линнелир.

— Сын, — нарушил молчание король. — Ты вернулся с Земли?

На лице Лина не дрогнул ни один мускул.

— Да, — ровно сказал он.

Услышав это признание, все почему-то помрачнели еще больше, и в зале стало совсем неуютно.

— Что ж, — произнес его Полуночное величество. — В таком случае скажи мне прямо: это ты освободил Азарвила из гробницы?

Брови Линнелира на мгновение недоуменно дрогнули, а потом он отрицательно покачал головой.

— Нет, — ответил Лин. — Поверь, я еще вроде не сошел с ума. — После чего притянул меня к себе и добавил: — Я за женой ходил.

И в этот момент я искренне пожалела, что не обладаю способностью становиться невидимой, ибо взгляды всех присутствующих мгновенно переместились на меня. Причем если лица принца Джердана и сэра Донована выражали лишь бесконечное удивление, то мимика светлого старейшины отразила все оттенки эмоций, от потрясения и досады до обреченности.

— Только не говорите, что она была девственницей, — наконец простонал сэр Аскенвальд и схватился за голову.