Икс-30 рвёт паутину - Данг Тхань

Для нападения на участок дороги 13 + 500 они выделили два отделения партизан. Как они и предполагали, во второй половине дня в минувшую субботу Фан Тхук Динь выехал в Кимлонг. В восемнадцать тридцать «мерседес», на котором ом возвращался в город, попал в засаду, и господин Фан Тхук Динь был убит. — Голос Смита задрожал. — Его «мерседес» был расстрелян и подожжён, а он умер прямо за рулём. Вьетконговцы, совершившие это преступление, попытались было скрыться. — Смит помолчал мгновение, чтобы голос окреп. — Но они не ушли от возмездия. Мы получили сообщение разведчика о готовящейся диверсии. Две роты наших спецвойск тайно приблизились к этому участку дороги. Они пытались спасти господина Диня и уничтожить вьетконговцев. Но, к сожалению, мы получили это сообщение слишком поздно. Когда мы прибыли на место, господин Динь был уже мёртв. Наши солдаты быстро окружили бандитов. Оба вьетконговских отделения были нами полностью уничтожены.

Вновь появился американский лейтенант и передал Смиту несколько фотографий. Смит стал их демонстрировать журналистам:

— Вот господин Динь у своего тёмно-коричневого «мерседеса». А вот этот «мерседес» после того, как его обстреляли и подожгли вьетконговцы… Это трупы вьетконговцев как раз на том месте, где они совершили преступление. Ну а сейчас — уже не фотографии, а вещественные доказательства.

Он обернулся и подал знак. Американские солдаты вынесли и положили на стол несколько ручных пулемётов, автоматы, гранаты. Смит, указав на них, сказал:

— Эти автоматы и гранаты, принадлежавшие вьетконговцам, мы подобрали на месте боя. — Смит повысил голос, как актёр, понявший, что удачно играет роль. — Это вооружение из Советского Союза и коммунистического Китая, о чём и свидетельствует его маркировка.

Несколько журналистов зааплодировали. Защёлкали фотоаппараты, застрекотали кинокамеры. Мощные лампы фоторепортёров и кинооператоров слепили глаза. Смит помолчал, пока в зале не восстановилась тишина, и сказал горестно:

— Советник Фан Тхук Динь был моим личным другом. Я его очень хорошо знал и понимал. Это был очень способный человек, умный, глубоко воспринявший влияние западной культуры. Он был верным националистом, свято чтившим идеалы антикоммунизма. Это большая потеря для правительства республики Вьетнам и для всего свободного мира. Прошу вас, господа, почтить минутой молчания память нашего дорогого друга, друга всего свободного мира, человека, всю жизнь боровшегося против коммунизма.

Несколько мгновений все стояли склонив голову.

После минуты молчания зал наполнился шумом: солдаты американской армии в аккуратной форме, вьетнамские девушки-официантки в ладненьких костюмчиках, приглашённые из гостиницы, обносили гостей вином. Смит предложил выпить за важную победу спецвойск США.

Пресс-конференция закончилась. Один из журналистов, пожимая руку Смиту, сказал:

— Поздравляю вас с победой, майор. Очень хотелось бы, чтобы на следующей пресс-конференции я искренне пожал руку уже подполковнику Смиту.

О пресс-конференции Смита сразу же сообщили телевидение и газеты под кричащими заголовками в американском стиле: «Преступление Вьетконга отомщено», «Разбойничья диверсия на дороге 13 + 500, Хюэ», «Убит талант». Весть о том, что Фат Тхук Динь убит, в тот же день стала известна и в других городах Южного Вьетнама.

Дворец Залонг в Сайгоне. Нго Динь Дьем и Нго Динь Ню проводили совещание с Чан Ким Туеном. Дверь в комнату, где они заседали, внезапно с шумом распахнулась. Трое мужчин вздрогнули. Чан Ким Туен схватился за кобуру. В дверях перед ними предстала Чан Ле Суан с перекошенным лицом. Нго Динь Ню вскочил:

— Что такое?

— Вы ещё не слышали новость?

— О чём?

Мужчины забеспокоились: кто его знает, что это за весть, вдруг ещё один переворот или восстание, а то, может быть, не дан бог, американцы поставили крест на семействе Нго.

— Фан Тхук Динь умер! — простонала Чан Ле Суан, прижав руку к груди.

— Как так умер? — удивился Нго Динь Дьем.

— Убит вьетконговцами.

— Откуда ты знаешь?

— Телевидение только что передало репортаж о пресс-конференции в Хюэ.

Наступила напряжённая тишина. Чан Ким Туен с любопытством поглядывал на братьев Нго. Нго Динь Дьем сидел молча, закрыв жирное лицо ладонями. Нго Динь Ню нервно курил, уставясь невидящим взглядом в пространство. Было непонятно, радуется он или печалится.

— Будь он здесь, с нами, ничего бы с ним не случилось! — простонала Чан Ле Суан.

— Ему было необходимо уехать. Это всё взаимосвязано, — возразил Нго Динь Ню.

— Я поеду в Хюэ на его могилу, хорошо? — сказала Чан Ле Суан, обращаясь к мужу. — Всё-таки у него нет никого из близких, только, пожалуй, мы.

— Подожди меня немного в приёмной, — уклонился от ответа Нго Динь Ню.

Чан Ле Суан вышла.

— Отца убили вьетконговцы, теперь и сын пал от их руки, — сказал со вздохом Нго Динь Дьем. — Как же Кан допускает такое? Что делают его хвалёные агенты, что дало нам выделение центральной части страны в специальный округ? Я был другом Диня. Он поехал в Хюэ по моему приказанию, значит, его гибель на моей совести. Ню, запроси Кана об обстановке. Туен, прикажи, чтобы секретная служба Центрального Вьетнама сообщила мне лично все подробности об убийстве Фан Тхук Диня. Смотри, чтобы виновные за это происшествие не избежали ответственности. Пусть сразу расстреляют пленных, если они есть. Без всякой жалости. Действуйте решительно, а то в один прекрасный момент они проникнут сюда и свернут всем нам шею. — В обычно равнодушных глазах Нго Динь Дьема появился злой огонёк. Он приказал: — Надо вбить каждому в голову, как мы ценим людей, работающих на благо нации. Надо организовать торжественное погребение Диня и посмертно наградить его орденом «Защита отечества» первой степени.

Резиденция представителя правительства в Центральном Вьетнаме. Нго Динь Кан лично беседует по телефону со Смитом. Возле дверей в его кабинете стоит, как статуя, Ли Лам. Всё его внимание сосредоточено на двери, ведущей в коридор. Он готов броситься на любого незнакомца, если тот попытается проникнуть в кабинет, или мгновенно среагировать, если в комнату вдруг подкинут что-нибудь нежелательное. Все его чувства и мышцы были напряжены, как у верной собаки, готовой в любой момент броситься на помощь хозяину, прислушивающейся ко всем непонятным и подозрительным шумам, доносящимся извне. По привычке он не вникал в то, что говорил по телефону патрон. Но вот одна любопытная фраза Кана заинтересовала его. Ли Лам насторожился, хотя внешне и не подал виду; лицо его по-прежнему оставалось бесстрастным, а глаза сверлили входную дверь. Фраза, насторожившая его, касалась Фан Тхук Диня.

— Я хочу, чтобы вы рассказали нам о всех мельчайших подробностях, — говорил Кан. — Где труп Фан Тхук Диня? Нет, мы не можем ждать подробного доклада от мистера Лэнсдейла, нам надо всё знать сейчас же. Мы протестуем против ваших действий, поскольку они не согласованы с нами. Почему вы ничего не сообщили нам вчера вечером? Мы могли бы работать совместно. Мы будем протестовать, мы обратимся к послу США в Сайгоне, обратимся в госдепартамент и в Пентагон. Вы тоже несёте ответственность за гибель нашего талантливого советника… Почему?.. Что?.. Что вы говорите?!

Заметив, что шеф заговорил другим тоном, Ли Лам осторожно повёл глазами в его сторону. Кан едва не выронил телефонную трубку. Он сидел столбенело, прижав трубку к груди, словно у него не было сил слушать то, что говорил ему американец, Глаза у него вылезли из орбит, на лице застыла гримаса крайнего удивления. Что же такое сказал ему американец? Что так ошарашило господина Кана?

Очнувшись от потрясения, представитель правительства в Центральном Вьетнаме снова приник к трубке, чтобы не пропустить ни одного слова. Он переспросил:

— …вьетконговец? Крошу прощения, повторите. А у вас есть основания? Учтите, вы отвечаете за свои слова. Вы не забыли, что в Хюэ его направил президент? Президент хорошо знает семью Диня и его самого. У него большие заслуги лично перед президентом. Что? У мистера Лэнсдейла имеются доказательства? Не может быть! Нет, я в это не верю! Не верю! Слышите, не верю! Вы обязаны доложить непосредственно президенту.

Нго Динь Кан положил трубку, нажал кнопку звонка. В дверях выросла фигура личного секретаря. Кан рявкнул:

— Директора департамента полиции ко мне! Немедленно!

— Слушаюсь! — поклонился секретарь и повернулся.

— Стойте! — вдруг крикнул ему вслед Кан. — Не надо! Не надо! Ступайте к себе! — Секретарь удалился, не скрывая удивления.

Кан выдвинул ящик стола и принялся изучать лежащие в нём бумаги, вынимая их по листочку. Потом открыл вмонтированный в стену сейф, в котором хранились его личные секретные бумаги и который закрывался особым способом. Ключ от сейфа всегда был у Кана. Он вынул из сейфа несколько картонных папок и больших конвертов. Извлекая из них листочки бумаги, Кан быстро, но в то же время внимательно прочитывал их. Затем всё положил обратно в сейф, закрыл его и направился в спальню. Ли Лам неслышно следовал за ним. Кан подбежал к металлической кассе, которая, как и сейф, была вмонтирована в стену в головах кровати, дрожащими руками набрал цифровой шифр и открыл её.