Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Вождь Скорпиониды изгибалась в прекрасном танце среди огненных капель смертоносного дождя, кружась и взмывая над потоками пламени. Стоило гравициклу Кверешира приблизиться, воительница пробудила «Клешню скорпиона», выпустив из встроенной пушки гневную череду сюрикенов и тут же вонзив рассекающий силовой кулак в поврежденный низ фюзеляжа. Двигатель захлебнулся, и несущаяся по коридору машина экзарха взорвалась, озарив всё вокруг языками пламени и сбросив всадника, с грохотом рухнувшего на палубу.

Несмотря на жесткое приземление, Кверешир быстро вскочил на ноги, охваченный огнём, полыхавшим на пластинах золотой брони, и немедленно атаковал Арбариар, стреляя из термоядерного пистолета и описывая смертоносные петли силовым мечом. Упав на одно колено, вождь Скорпиониды с идеальной точностью послала единственный сюрикен в левую руку неистового экзарха.

Вздрогнув от боли при попадании, Кверешир тут же вскипел от ярости — психотоксины заставили его выронить пистолет. Но в следующее мгновение экзарх уже добрался до поднимавшейся на ноги Арбариар и пронзил грудь воительницы ударом меча. Мандибластеры её шлема бессильно плевались во врага, поднявшего перед собой насаженную на клинок Скорпиониду.

— Отдай душу моего отца!

Она принадлежит Мне.

Арбариар уже слышала эти тошнотворные, безголосые слова прежде, и сейчас они заставили воительницу поколебаться.

Кверешир, подожди…

Обеими руками Арбариар обхватила пробивший грудь клинок, пытаясь удержать лезвие, по которому она медленно сползала под собственным весом, рассекаемая надвое.

— Ты не должен вливать его душу в духовное единение Меншад Корум, — прошептала вождь Скорпиониды, и струйка крови побежала из уголка её рта. — Оно и так слишком близко от края бездны. Влальмерх принесет погибель твоему роду и навлечет тьму на головы нашего народа. Близится ужаснейшее из всех возможных будущих, в котором он разожжет огонь брани на Сайм-Ханне. От корабельной войны могут выиграть лишь непроизносимые создания.

Кверешир не мог поверить своим ушам.

— Ты смеешь оскорблять честь Саимрара?! Ты, которая могла обречь нас на целые эпохи войн и разрушений, принеся путеводный камень к сердцу мира-корабля?

— Возможно, но будущее, о котором ты говоришь, не предопределено, и это менее кровавый путь. Позволь Бесконечному круговороту очистить душу отца, вплести в неё нити добра. В этом единственная надежда, поступи так ради него. Пойди на осознанный риск.

Нет никакой Надежды, есть только Неизбежность, вновь зазвучали в их умах отзвуки отдаленного голоса.

Не в силах более сдерживать ярость, Кверешир вырвал клинок из тела Арбариар, разрубая её надвое и выбивая из нагрудника изумрудный путеводный камень. Склонившись над воительницей, экзарх проследил, как остатки жизни тихо угасают в её глазах. В неподвижной и крепко сжатой «Клешне скорпиона» лежала душа Влальмерха, мерцающая и непроницаемо чёрная.

Его сын молча смотрел на путеводный камень в руке сраженного врага, и нечто, порожденное внезапным отвращением, начинало шевелиться в глубине сознания воина, но было уже слишком поздно. Откуда-то извне в разум Кверешира просочились слова: Эта Душа Моя, она Отдана Мне Давным-давно.

Сын Влальмерха чувствовал, как голос обольщает его, понемногу вползая в психопластик брони и подчиняя тело.

Путь Экзарха Одинок, Жесток и Опасен. Ты — Меншад Корум.

Кверешир поднял путеводный камень отца, и, смирившись с неизбежным, отчаявшись и испытывая страх, вставил его в нагрудник древнего доспеха, рядом с душами тех, кто носил броню прежде. Тут же экзарх ощутил, как по духовному единению распространяется леденящий холод, и остальные его обитатели, жестоко страдая, отступают перед надвигающейся тьмой. Ужас сковал кровь в жилах Кверешира, почувствовавшего, как по телу скользит дух отца, бесповоротно слившегося с древней броней. Собственная душа сына Влальмерха, содрогаясь в отвращении, замкнулась в себе и окаменела от стыда, смешанного с кошмарной беспомощностью. Ничего более она не могла поделать, ведь разум экзарха уже соскользнул в бездну, и его помыслами овладел мрак.

Далеко от Сайм-Ханна, среди вихрей Ока Ужаса, тот, кто когда-то был Квереширом, ощутил движение гигантского звёздного корабля, входящего в Паутину.

Что посеешь, то и пожнешь. Тьма идет за тобой.

Подобрав с пола изумрудный путеводный камень Арбариар, Потерянный Воин отправился собирать урожай для своей королевы.

Война в Паутине

Сердце быстро колотилось в груди, и Ниадиену было трудно сконцентрироваться, чтобы сдержать своё возбуждение. Это было очень легко делать так близко к тронному залу Аватара, и вдвойне тяжело перед оком битвы, но Ниадиен не мог позволить себе неприглядного проявления эмоций перед провидцем. Эльдрад Ультран вызвал его по имени в Купол Кристальных Провидцев и, хотя Ниадиену крайне хотелось узнать причину, ведь он был воином, а не провидцем, эльдар с нетерпением ждал возвращения к тренировкам. Ниадиен держал шлем на сгибе руки, гибкий доспех из психокости казался естественным продолжением тела, души бывших носителей наполняли его жаждой битвы. Эльдар смутно помнил момент, когда он бросил жизнь поэта Ниадиена, чтобы стать экзархом Жалящих Скорпионов, но это было так давно, а воспоминания были эфемерны перед лицом перспективы сражения с силами древнего врага. Психокость искусственного мира пульсировала от агрессии, а поток едва сдерживаемой барабанной дроби насилия пронизывал каждого эльдар жаждой битвы. Близилось пробуждение Аватара, и его грёзы о кровопролитных битвах проникали в каждый уголок Ультве. Сам воздух пел обещание сражения, и Ниадиен чувствовал, как все фибры его бытия откликаются на зов.

— Ниадиен, Кроваворукий взывает к тебе, не так ли? — раздался позади тихий голос.

Он обернулся, невольно протянув руку к мечу, но расслабился при виде почтенного ясновидца. Эльдрад Ультран неловко шагал среди тускло мерцающих кристальных деревьев купола, тяжёло опираясь на покрытый орнаментом посох. Ниадиен видел, что плоть провидца сияет слабым кристаллическим светом, а кожа стала твёрдой и просвечивающей.

Экзарх резко кивнул: — Да, я чувствую, как его жар пылает в моих венах. И не могу отринуть зов битвы.

— Я знаю, — спокойно сказал Эльдрад. — Это предначертанный тебе путь, и отринуть его значит ступить на дорогу, у которой лишь один конец.

Ультран остановился рядом с высоким плавно изогнутым кристальным деревом, чью поверхность пронизывали мелькающие вспышки и отблески плывущих внутри умиротворённых лиц.