Радиоэлектронный шпионаж - Анин Борис Юрьевич

Подводя итог рассмотрению внутреннего устройства «Энигмы», заметим, что ключами в ней являлись: 1) расположение трех роторов, 2) установка вращающихся роторов в определенную позицию, 3) соединение пар розеток с помощью шнуров с вилками (один шнур на пару розеток). Общее количество возможных ключей выражалось громадным числом с девяносто двумя нулями.

Массовое производство «Энигмы» было налажено на заводе, выпускавшем счетные машины. К трехэтажному кирпичному зданию завода пристроили два одноэтажных цеха из такого же кирпича, и работа пошла. Каждый цех был разделен перегородками на отделения. Рабочие одного отделения не видели, чем занимались в другом. В каждом отделении изготавливалась лишь небольшая деталь. Составить представление о том, что из этих деталей в конце концов собиралось в строго охраняемом сборочном цехе, для работавших в отделениях было очень трудно.

Отнюдь не лишняя предосторожность, так как завод счетных машинок был расположен на границе с Польшей и среди его рабочих числились не только немцы, но и поляки. И вот один из них, весьма любознательный и толковый, задумался: а что же производится на этом заводе? Общение с товарищами по работе позволило ему составить довольно четкое представление о том, что здесь делались шифровальные машины. С тех пор он начал суммировать все отрывочные сведения, которые ему удавалось узнать. В результате вскоре он получил ясную картину принципиального устройства «Энигмы». Это произошло в январе 1933 года.

К 1935 году было произведено более двадцати тысяч шифровальных машин типа «Энигма», которыми оснащались вооруженные силы Германии — ее флот, сухопутная армия (вермахт) и авиация («Люфтваффе»). Часть машин была направлена также в военную шпионскую организацию Абвер и в органы государственной безопасности. В каждом ведомстве «Энигма» имела свою установку ШП и различное расположение роторов. Смена ключей проходила в соответствии с установленным порядком. Например, вермахт вначале менял установку ШП каждый месяц, а затем каждую неделю. Любое шифрсообщение, говорилось в инструкции по использованию «Энигмы», должно содержать не менее десяти групп по пять букв в каждой. Это рассматривалось как действенная мера для предотвращения его дешифрования математическими методами. Более короткие открытые тексты посылаемых сообщений требовалось попросту дополнять до пятидесяти символов белибердой.

ОБЪЕДИНЕННЫМИ УСИЛИЯМИ

Аннексия Австрии и все возраставшая угроза со стороны Германии побудили Англию, Польшу и Францию объединить свои усилия в области радиошпионажа. К этому времени немцы модифицировали и «Энигму», и процедуру передачи сообщений, шифруемых с ее помощью. В «Энигму» были добавлены еще два ротора. В зашифровании сообщений по-прежнему участвовали только три ротора, но непосредственно перед сеансом связи их можно было выбрать из пяти имевшихся в наличии.

Кроме того, если раньше всех немецких операторов единой сети связи заранее уведомляли, каким именно ключом следует пользоваться, то с 15 сентября 1938 года им предписывалось выбирать свои собственные. На практике это означало, что так называемая преамбула — стандартный начальный набор коротких посылок, которые перед передачей основной информационной части сообщения должен был отправить немецкий оператор связи, — оставалась прежней. В дополнение к дате и длине сообщения оператор все еще вставлял в преамбулу ключ, используемый для данного сеанса связи. Но теперь вместо того, чтобы браться в соответствии с каким-то правилом из заранее заготовленной таблицы, его предлагалось выбирать наугад для каждого сообщения.

Изменения в практике шифрования сообщений с помощью «Энигмы» придали еще большую важность давно планировавшейся тремя странами встрече специалистов-криптоаналитиков для обсуждения сложившегося положения в деле вскрытия «Энигмы» и ускорили ее проведение. Французы и англичане на этой встрече честно признались, что они недалеко продвинулись в чтении шифровок «Энигмы». Правда, французы «забыли» рассказать о контактах со своим агентом в германской криптографической службе. Поляки отплатили им той же монетой, «забыв», в свою очередь, упомянуть о создании ими нового электромеханического устройства под экзотическим названием «бомба» для автоматического поиска ключей к «Энигме». Англичане не утаили на встрече с союзниками ничего, но не оттого, что они были благороднее своих партнеров, а просто потому, что скрывать им было особенно нечего.

Вскоре после встречи Польша потерпела сокрушительное военное поражение от Германии, и польские криптоаналитики были вынуждены переехать во Францию. С этого момента криптоаналитические методы, апробированные на практике польскими специалистами, стали применять и англичане. В начале 1940 года последние даже самостоятельно вскрыли ключ «Люфтваффе» от 6 января 1940 года. С увеличением шансов на чтение немецкой шифрпереписки с использованием «Энигмы» англичане заключили соглашение с французами, оставив им и полякам ведение всех основных исследовательских работ по вскрытию «Энигмы», а сами занялись совершенствованием «бомбы».

ЗОЛОТЫЕ ЯЙЦА

В Англии центром работ по вскрытию «Энигмы» стало поместье викторианской эпохи Блетчли-парк в ста километрах от Лондона. К началу 90-х годов оно мало изменилось по сравнению с 40-ми годами, когда стало приютом лучшим умам Англии. Там они работали, одержимые одной мыслью — разгадать тайну «Энигмы», скрывавшую немецкие планы. Со временем их число выросло до девяти тысяч мужчин и тысячи женщин. Старый дом уже не мог вместить всех, и рядом с ним выросли временные строения, построенные на скорую руку. Уцелевшие от разрушения бараки стояли там и полвека спустя как молчаливые свидетели фантастической техники, которая скрывалась за их стенами в ту пору, когда делались первые шаги в компьютерный век. Блетчли-парк стал своего рода университетским городком для особо одаренных английских математиков. Это была разношерстная компания эксцентричных, блестящих ученых, большинство из которых окончили Кембриджский университет. Их вечные розыгрыши, вплоть до музыкальных пародий, создавали в Блетчли-парк свою неповторимую атмосферу. Первым среди них был молодой чародей-математик Алан Тьюринг, которому в момент поступления в ЦПС на работу исполнилось 27 лет. В историю науки он вошел как основатель науки о счетно-вычислительных машинах. Еще до войны он написал множество работ по теории автоматов (машину Тьюринга знают все, кто хоть сколько-нибудь соприкасался с этой областью математики). Именно на таких, как он, рассчитывала Англия, намереваясь вскрыть немецкие шифрсистемы, и она не ошиблась в своем выборе.

С первым успешным опытом чтения немецкой шифрпереписки в начале 1940 года перед англичанами встала проблема: нужно было, с одной стороны, не скомпрометировать, а с другой, максимально полно использовать источник информации. Поэтому было решено представить дело так, будто данные исходят от высокопоставленного агента в Берлине под псевдонимом Бонифаций.

Однако среди тех, кому предназначалась эта информация, Бонифацию доверяли слабо: ЦПС явно нуждался в военных, которые могли бы осознать ценность радиошпионских данных и соответствующим образом преподнести их высшему руководству страны. Событиям 1940 года было суждено в корне изменить положение дел.

Весной 1940 года немецкий диктатор Гитлер приступил к покорению Западной Европы. По принципу домино одна за другой к его ногам пали Дания, Норвегия, Голландия и Бельгия. В начале мая того же года немцы повели массированное наступление против войск Англии и Франции. Первым его признаком было усиление активности немецких радиостанций. Задним числом после двадцати дней сражений в ЦПС удалось прочитать шифрпереписку «Люфтваффе» за 20 мая 1940 года. Затем чтение стало регулярным, что давало примерно по тысяче дешифрованных сообщений в день. Хотя полученная информация касалась только «Люфтваффе», она позволяла представить картину боевых действий во всей ее полноте, так как германская авиация работала в тесном контакте с вермахтом. Однако английские и французские войска отступали настолько хаотично, что воспользоваться данной информацией им не удалось.