Против лома нет приема - Леонид Влодавец

То, что Полина спрыгнула с катера, конечно, не очень вписывалось в общее представление о ней как о робкой, покорной и затюканной бабе. С другой стороны, поговорку о том, что раз в год и незаряженное ружье стреляет, Таран слышал. Конечно, он лично не видел, как она прыгала и плыла, тем более сохранив туфли на шпильках, но и тут ничего особо сверхъестественного усмотреть было нельзя. В конце концов, водохранилище — это не Бискайский залив, а ветер дул к бе— регу и вода, наверно, хоть и холодная была, но не как в Арктике. Вполне могла, увидев вспышку взрыва, прыгнуть от отчаяния и доплыть.

То, что Таран потащил ее на себе, тоже не выглядело странным. В конце концов, не мог же он просто так бросить эту беспомощную дуру! Жалко стало — и все. Никакого подчинения своей воли Полининой Юрка не усматривал. И в канаву, ведущую на дачу, где Василиса орудовала, Таран тоже полез исключительно по собственной воле. И в теремок сам забрался, без подсказок. Наоборот, Полина к нему туда приползла со страху.

Вот то, что началось дальше, конечно, было не вполне нормальным. Василиса слишком уж легко и быстро согласилась их принять, хотя вообще-то должна была перепугаться такой парочки. Ну и конечно, то, что она в баню с ними полезла, и то, что решила с ними трахаться, хотя и часа их не знала, вроде бы гляделось не очень естественно. Но при всем при этом, сравнивая то, как вела себя Василиса, с тем, какими придурками выглядели жлобы, Юрка мог дать стопроцентную гарантию: это — небо и земля. Скорее всего Василиса, соскучившаяся по гульбе, к которой ее приучили прежние хозяева дачи, решила просто оттянуться от души.

Подойдя, наконец, к встрече с Магомадом и его конторой, то есть к событиям, непосредственно предшествовавшим посадке на теплоход. Таран тоже не мог углядеть в них какого бы то ни было проявления Полининой экстрасенсорности. Она не стала бы так метаться и паниковать, не запищала бы «Ой, мама!», сидя в коробе над дверью номера. Наверняка будь у нее возможность влиять на события так, как она это делала на теплоходе, то она запросто могла бы отодрать ремешком и Магомада, и племянниц, и всю охрану во главе с Нарчу.

Впрочем, был один момент, который привлек внимание Тарана. О том, что происходило в то время, пока Юрка вел свои долгие разговоры с Магомадом, то есть о разговоре Полины с его племянницами. Таран имел весьма слабое представление. Точнее, все, что он об этой беседе знал, ему было известно только со слов самой Полины. А она, во-первых, могла быть не совсем искренней, а во-вторых, могла чего-нибудь не запомнить или не заметить. Например, того, как ей в чай — сама же говорила, что чай пила с Асият и Патимат! — подлили какой-нибудь микстурки или порошочек всыпали. И от этой микстурки или порошочка у нее появилась способность управлять людьми и подчинять их своей воле. То есть этот препарат был по своему воздействию прямо противоположен тому, которого она наглоталась зимой. Тот волю парализовывал, а этот — усиливал. Раз одно можно, значит, и другое тоже!

Тут Юрка несколько отклонился в сторону и немного вспомнил то, как протекала его курсантская жизнь у «мамонтов». Их ведь учили не только выполнять команды, но и отдавать их. Так вот, когда все они по очереди действовали за командира отделения. Тарана удивило, что лучше всех это получается не у самых здоровенных и громкоголосых, а у скромного по физическим данным — на фоне многих других и самого Юрки! — паренька по имени Федя Баранчук. Стоило ему сказать:"3акончить перерыв! Строиться!» — и никто не задерживался ни на минуту. Ему не надо было, как, например, Тарану, когда тот стажировался за командира, повышать голос и давать дополнительные приказы типа «Команда строиться была! Кому неясно?!» И этому Феде подчинялись не менее быстро, чем самому сержанту Зайцеву. Причем не только тогда, когда сержант был поблизости и мог поддержать стажера, но и тогда, когда Зайцев отсутствовал. Хотя Федя не орал во всю глотку, а произносил команду лишь настолько громко, чтоб ее все услышали. И едва эта команда звучала, как у Юрки и всех прочих словно бы какое-то реле в мозгу срабатывало.

Сейчас Юрка подумал, что, возможно, этот самый Федя распространял вокруг себя какую-нибудь волну, которая независимо от громкости голоса заставляла всех подчиняться его воле. Может, и у Полины после того, как ее Магомадовы племянницы напоили чайком с каким-нибудь препаратом, тоже стала такая волна излучаться?

На вопрос, зачем это было сделано, отвечалось поначалу легко: ради эксперимента. Допустим, дяде Магомаду какие-нибудь нищие российские ученые предложили купить у них эту химию. Очень полезная в бандитских делах вещь. Выпиваешь таблетку, идешь на переговоры с чиновником или ментом, не даешь никакой взятки, а он делает все, что твоей душе угодно. Или приходишь к недругу и говоришь: «Вась, прыгни с девятого этажа!» Вася идет и прыгает, ни о чем не спрашивая. И фиг кто пришьет даже такую статью, как доведение до самоубийства, даже если услышит, как ты эту фразу сказал. Потому что сама по себе такая просьба вовсе не означает, что гражданин обязан был сигать в окно.

В общем, Магомад решил для начала проверить, как это снадобье действует. А тут подвернулась Полина: трусоватая, безвольная даже без всяких препаратов. Идеальный объект для опыта! Уж если ее все слушаться будут, то все ясно, порошок нормальный.

Таран более-менее убедительно растолковал себе даже то, почему Магомад так поспешно отправил их на теплоход. Небось прикинул, через какое время препарат начнет действовать, и подстраховался. Потому что сообразил: ежели снадобье и впрямь такое, что даст возможность Полине подчинять себе людей, то она и его самого вместе с племянницами заставит под свою дудку плясать. Если захочет, конечно.

Вот это «если захочет» придало размышлениям Тарана некое новое направление. А что, если все события, предшествовавшие посадке на теплоход, происходили именно по воле Полины? И может быть, именно поэтому они и выглядят такими странными и нелогичными? Может, это она заставила Колю положить в багажник «шестерки» труп Суслика и поставить мину? А потом, пожалев Юрку, на расстоянии внушила, что ему в кустики надо, и приказала выйти из машины. А потом самого Магомада заставила отправить ее в «свадебный круиз»…

Неизвестно, до чего бы еще Таран сумел додуматься, если б не проснулась Полина.

Сперва она просто заворочалась под одеялом, потом приоткрыла один глазик, хитренько улыбнулась, зевнула, потянулась, высунувшись из-под одеяла по пояс и показав Юрке пухлые грудки, а потом повернулась в его сторону и лениво произнесла:

— Не спишь уже? Тогда — с добрым утром!

— Ага, — скромно заметил Таран, поглядев на часы. — Сейчас половина двенадцатого, между прочим.

— Хорошо! — закинув руки за голову и посучив ножками под одеялом, сказала Полина. — Славно выспались, верно?

— Можно было и пораньше спать лечь.

— Разве тебе не понравилось то, что было ночью? — состроила глазки Полина.

— По-моему, ты все, что хотел, увидел.

— А по-моему, я увидел то, что ты хотела мне показать, — осторожно ухмыльнулся Юрка.

— Возможно, и так. И ты ничему не удивился?

— Удивился. Очень многому.

— И тебе не хочется узнать, почему так получается?

— Иногда лишнее знать вредно…

— А все-таки?

— Расскажи, если не в лом, уши затыкать не буду. Я вижу, что с тобой нечто ненормальное творится, бояться тебя начинаю.

— По-моему, ты первый человек, который сам по себе сказал мне, что меня боится! — хихикнула Полина. — Это хорошо, что ты такой умный. Ты прав, меня надо бояться. Я великая и ужасная, как Гудвин из Изумрудного города.

— Да уж, — согласился Юрка, — после того, что ты ночью вытворяла, я так и понял. И еще понял, что ты можешь любого заставить себе подчиняться.

— Вот это, дорогой Юрик, самое главное, что ты должен был понять, осклабилась Полина, нацепив на нос очки. — То, что вчера было, — это всего лишь маленькая демонстрация моих возможностей.

— А что ты еще можешь?

— По правде сказать, сама не знаю. Надо попробовать.

— Может, пока не стоит? — хмыкнул Юрка иронически. — А то еще Солнце на небе остановишь, Волгу заставишь вспять потечь, Луну на Землю свалишь…

— Нет, этого я, конечно, не смогу. Но вот заставить теплоход остановиться и отдать якорь — запросто. Или загудеть. Просто так, без надобности. Сделать?

— Ну, от одного гудка навряд ли большой вред будет, — сказал Юрка. — А вот тормозить судно не надо. Хрен его знает, может, сзади нас кто-то плывет, а мы ему дорогу загородим…

— Ладно, — согласилась Полина. — Сделаем гудок! Засекай время, он будет ровно через десять секунд.

Тарану самому стало интересно, и он глянул на часы. Точно! Через десять секунд теплоход звонко гуднул.

— Ну как? — спросила ведьма.

— Точно, как в аптеке! — подтвердил Таран.