Сладкий роман - Мила Бояджиева

- Мне больше по вкусу прижизненная. - Пробурчал шеф, задумавшись над манифестом Хогана. - А ты не перегибаешь палку, маэстро?

- Ничуть! Наша задача - прорыв в неведомое. Нам необходимы два трупа, ты понял, Заза? Два - слившиеся в последнем объятии.

- Ты сбрендил, Хоган. Садист и маньяк. - Заза не скрывал опасливого отвращения, граничащего с восторгом. - Хотя, во многом прав... Мне и самому не терпелось, чтобы эта пара вспорхнула в звездное небо... Кружева, флердоранжи, скрипка - полет над лунным садом... А потом - бац! - Заза вздрогнул, представив хруст костей, и призадумался. - Но как нам удастся загнать на эшафот этих счастливчиков? Они сейчас так сильны... Даже если пытать каленым железом...

- Существует куда более действенный способ, чем железо и дыба. Пытка недоверием. - Улыбнулся Руффо. - Как раз для наших героев...

- Но просчетов теперь быть не должно. Ювелирная точность, как в цирковом номере. Кто же буде это снимать?

- Какая разница? Для оператора концовка должна стать полной неожиданностью. Как, впрочем, по официальной версии, и для всех нас. Мы хотели уберечь музыканта, но не смогли... Увы,? шлюшка Девизо потащила его за собой. - Изобразил скорбную гримасу Хоган.

- А может, нам стоит использовать Сла? Тщеславен, глуп, к тому же неравнодушен к красотке, а значит, легкая добыча.

- Хорошая идея, шеф! - Оживился Руффо. - Надо сделать так, чтобы в Вальдбрунн вместе со мной явился Барсак. Нет, разумеется, не как единомышленник и помощник. Сол ненавидит меня и не поверит мне ни на йоту... Но он прекрасно сгодится в качестве врача! - Хоган смачно чмокнул свои вытянутые пальцы. - Чудесная идея, ай да Руффо, ай да голова!

- Не понял. Мы должны его уговорить, подкупить, обмануть?..

- Мы сделаем из него отличную подсадную утку. А затем - насквозь погрязшего в грехах козла отпущения. Для тех, кто вздумает затеять следствие.

- Хорошо, я вызову Сола, постараюсь примириться с ним и командирую в замок.

- Никаких приглашений! Ты что, Заза?! Пусть рвется к тебе сам и умоляет доверить ему переговоры с нашими героями.

- Сол не поверит, что Дикси стерва.

- Для него ты выдашь другую версию, Заза, сделав исчадьем ада господина Артемьева. Пусть катится в поместье разбираться и запутает голубков ещё больше. А уж там я сработаю не хуже Шекспира! Гора трупов и скорбный голос мудреца: "Нет повести печальнее на свете, чем повесть Ромео и Джульетте".

Руффо захохотал мелко и дробно, как от щекотки.

Соломону уже второй раз звонили коллеги из Лаборатории, конфиденциально сообщая, что в Вальдбрунн командирован Хоган и "группа слежения". Барсак сообразил, что все это неспроста. Он давно уже вышел из игры, ссылаясь на болезнь и выплатив неустойку фирме.

Преувеличенное недомогание Сола было предлогом отстраниться от дела. Он не обманул Дикси, передав шефу её ультиматум и присовокупив к нему свой: если за "объектом" не прекратится наблюдение, он выходит из игры. Барсака заверили, что красотку оставили в покое и посоветовали отдохнуть. Все это устроилось так просто, что сомневаться в обмане не приходилось. "Сделали из меня соучастника, чтобы при случае посадить в дерьмо. А уж случай, видать, будет не из простых".

В сентябре Соломону получил толстый конверт, в котором оказалась тетрадь с крокусами, мелко исписанная рукой Дикси.

Заголовок "Дневник Д.Д." был зачеркнут алой краской и сверху ею же выведено: "Признание Доверчивой Дряни"

Сол углубился в занимательное чтение с весьма нелицеприятными отзывами в свой адрес. Дойдя до последних страниц, больной вскочил, ринулся в ванную, наспех побрился, затем, не раздумывая, облачился в свою походную джинсовую пару и громко выругался. Какого черта пороть горячку, когда есть телефон!

Дворецкий передал трубку хозяину и Сол впервые услышал четко и вполне легально голос, который не раз воровски подслушивал.

- Я знаю о вас от Дикси, господин Барсак. Что? Нет, нет, она чувствует себя прекрасно... Были кое-какие трудности, но недоразумение уладилось... Мы собираемся вскоре пожениться.

- Я убежден - вы получите лучшую жену на свете, господин Артемьев... Только... - Сол замялся, не представляя, каким образом может предупредить Майкла об опасности. Да и стоило ли пугать Дикси? Возможно, он слишком зол на шефа и придумывает несуществующие беды? - Прошу вас об одной любезности, маэстро...Это связано с моим здоровьем и последним, хм, горячим желанием заснять торжество на пленку. Ведь вы планируете сыграть свадьбу весной? Подумайте, зачем вам затягивать? И я бы смог запечатлеть этот день своей камерой... Ведь именно я открыл экрану Дикси...

- Понимаю, Соломон... Кажется, понимаю. Хорошо, какой ориентир для бракосочетания по европейскому календарю предлагаете вы?

- К чертям календарь! Смотрите в окно, дружище и подарите ей свое сердце как только расцветут крокусы...

В последнее время сильнее, чем когда-либо, Соломон Барсак чувствовал себя иудеем. Какая-то подспудная древняя мудрость, таящаяся в его крови, пробивалась к разуму, но застревала на полпути, переполняя сердце. Сердце подсказывало ему, что надо доверять знакам, намекам судьбы: цветущим на тетради Дикси веселым подснежникам. И надо быть хитрым и осторожным в всем, что касается "фирмы".

Если в замок отправляется Руфино - значит, близится финал. Зная "творческие установки" шефа, Соломон предполагал, как далеко может пойти смелый "авангард" в "реабилитации Вечных ценностей". И он потребовал у шефа аудиенции.

Шеф выглядел смущенным, он явно избегал серьезного разговора с Солом. Но после некоторых уверток ему пришлось выложить все начистоту.

- Мы водили тебя за нос, старик. Извини, для меня искусство прежде всего. Жаден, жаден, мать родную готов продать... Царство ей небесное... Личные отношения мешают делу. Ты слишком прикипел к нашей красотке, снимая её горячую постельку. Это и понятно - меня самого от твоих шедевров потянуло на сладкое. Но дело прежде всего: Соломон Барсак взбунтовался и фильм досняли другие ребята. - Шеф печально вздохнул. - Надеюсь, ты не в обиде за гонорар?

- Досняли?! Разе работа с объектом № 1 завершена? - Сол ехидно изобразил удивление. - По контракту осталось пять дней - не верится... Идете с опережением графика.

- Ну осталось кое-что, - шеф досадно поморщился. - Ты, наверно, в курсе: голубки засели в своем "родовом гнезде", планируя пожениться, как только уладятся все формальности с разводом маэстро. Что и говорить перемена в биографии господина Артемьева весьма впечатляющая: нищий лабух из дикой страны попадает прямиком в европейские аристократы. К тому же Дикси - не из последнего десятка и влюблена по уши. Ловко он охмурил нашу красавицу... Судя по всему, - шеф доверительно понизил голос, - как я сумел убедиться из кинодокументов, у россиян могучий сексуальный потенциал. Непаханая целина. Раньше весь пар шел в идеологию и "военку", а теперь нате, разрешили - вперед! Куда там американским секс-символам!

- Но ведь они действительно... Как бы это сформулировать, шеф, для твоих ушей поделикатнее, - любят друг друга. Именно так, как здесь талдычил все время этот сипатый толстозадый Руфино. Любят по-настоящему.

- Это как раз было бы великолепно. Прямо по сценарию. Завершить фильм торжеством великого чувства, стирающего все границы, в частности, социальные, государственные, мировоззренческие... Если Артемьев так прост и романтичен, как тебе кажется, он простит прекрасную Мессалину... Любовь преодолеет и это препятствие, что означает полное духовное возрождение грешницы и нравственное торжество героя... Прямо Лев Толстой... Если, повторяю, маэстро - не плут.

- Он настоящий влюбленный. Я сам видел.

- Ну что, что ты такое видел, Сол? Как ловкий парень, прикидываясь простаком, играя в этакого дурашливого героя, прибрал к рукам сердце развращенной, пресыщенной мужским вниманием женщины?

- Нет... это просто невозможно, - он не лицемерил... Такое всегда заметно.

- Если бы было заметно, то брачным авантюристам пришлось бы менять профессию. Не делай скоропалительных выводов, Сол. Я знаю - у тебя мягкое сердце... Руфино - человек без сантиментов, именно поэтому я посылаю его в Вальдбрунн, чтобы разведать подлинное положение вещей.

- Понимаю, он возьмет русского на понт, показав ему кое-какие факты из биографии невесты и проследит реакцию...

- Да, это проще всего. Расчет или истинное чувство в такой ситуации обязательно обнаружат себя.

- Ты бы не возражал, Заза, передать миссию Руфино мне? Я завтра же буду у Дикси и постараюсь все разузнать. Что называется, из первых рук, деликатно.

- Деликатность здесь неуместна, дорогой. Впрочем, отправляйся. Тебе удастся слегка притормозить напор Руфино, чтобы он не зашел уж слишком далеко.

- "Группа слежения" будет там? Я не должен выполнять прежние обязанности как оператор?

- Ну, прихвати на всякий случай свои игрушки. Тебе же без них скучно. Признайся, Сол, ты верно и в постель ложишься с камерой, как этот русский со скрипкой?