Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4: Под ливнем багряным - Еремей Парнов

— Ну-ка, дайте пройти, а то ничего не видно!

И добилась своего, плюнув под ноги белой лошадке.

Только бедняжке Гвенделон не удалось пробиться сквозь враждебную стену ротозеев. Еще издали заметила она зеленого всадника и выбежала из лавки, где подбирала нитки для вышивания. Но коротенькая Треднидл была основательно закупорена.

— Пропустите меня, умоляю, мой дружок возвратился из дальних земель, милый рыцарь, убитый в крестовом походе!

Но в ответ она слышала лишь издевательский смех:

— В каком-каком походе?.. Да ты, видно, рехнулась, девчонка!

— Да она с пеленок такая, Безумная Гвен!

— Дура-колдунья.

— Спаси меня, милый! — Гвен испуганно вскрикнула и закрыла лицо.

Но Тайлер не слышал. Джон-оруженосец и Джек Строу с трудом расчищали дорогу.

Волновался народ, шумела вода, сбегая с лотка на лоток, из мраморных чаш вырывались три высокие струи.

Глава тридцать четвертая

Западня

Уста Роланда кровью все покрыты,И на висках его глубок разрыв.Трубит он в рог, страдая, как на дыбе……К оружию, и киньте клич призывный.

Тот же июня пятнадцатый день в знойном мареве предзакатном. Над Смитфилдским полем, где ярмарки в праздник Варфоломея, а по пятницам торгуют скотом, нежно колышется пылевая завеса. Безмятежность, томление. Пахнет полынью, цветет ромашка, ящерки шныряют по горячим камням. В трещинах кладки угнездились молодые кленки, проросшие из принесенных ветром семян. Все проходит и возвращается вновь под эпициклами вещих планид. Взметнется вихрь и осядет, припудрив затоптанный подорожник.

За валами, поросшими густым бурьяном, коротко отзвонили к вечерне. Повеяло лаской родного дома, улеглись треволнения.

Повстанческие силы расположились вдоль городской стены, а на другом конце пустыря, возле госпиталя, темнел строй рыцарей. Это никак не походило на противостояние. Слишком уж очевиден был численный перевес народного войска. Рыцарский стан еле различался в пропыленной дали, но едва ли он насчитывал свыше двух сотен.

Слухи о готовящейся ловушке казались напрасными. Впрочем, никто из вождей и не принимал их всерьез. Точно так же не стоило придавать особого значения настроениям переменчивых горожан. Не отличаясь мнительностью, простодушные кентцы не обращали внимания на подобные мелочи. Пока есть кусок хлеба и охапка соломы для спанья, можно не волноваться. Пусть не бросают цветы, как в первый день, и даже злобно шипят за спиной, лишь бы не швырялись камнями. Даст бог, опомнятся и еще благодарить станут. Справедливость не ведает межевых знаков, она над всеми одна. Поэтому и спали они спокойно в оцепеневшем от страха городе, когда на залитых лунной ртутью улицах лилась кровь и скользили зыбкие тени.

В ожидании прибытия короля Уот Тайлер отбивал наскоки нетерпеливого Строу. Он был рад, что не поддался давлению крайних, когда общины массами начали покидать Лондон. Силой все равно никого не удержишь. Да и много ли проку от бойца, которого приходится подгонять палкой? Зато разлетевшиеся во все концы грамоты сослужили добрую службу. Люди осмелели, поверили в свои силы, решительнее ополчились против изменников и порочных порядков. И хотя то там, то здесь вспыхивающие очаги обычно не распространялись за границы района, восстание неудержимо охватывало юг и восток, продвигалось далеко на север. Точных его масштабов не знал никто: ни Тайлер, ни тайный совет королевства. Не то что с отдаленными, но даже с соседними графствами не существовало надежной связи. Но, судя по сведениям, поступавшим из Чизика, Хендона, Клепхема, Крайтона, восстание определенно одерживало верх.

На предложение Строу захватить короля Тайлер вновь ответил решительным отказом.

— Нельзя прибегать к обману, коль мы хотим, чтоб и дальше все было по правде. Сила на нашей стороне. Хочет король или нет, но ему снова придется уступить.

— В наших руках он станет еще сговорчивее.

— Очень может быть, кто спорит. Но соловей не поет из клетки. Кто станет слушать пленного? Вспомни Иоанна-франка, которого держал у себя Черный Принц. Мало он подписал бумаг? А что из этого вышло?.. Или ты желаешь, чтобы магнаты передали трон Гонту? Уверяю тебя, они это сделают.

— Нам ли бояться Гонта? — Строу презрительно сплюнул. — Я достану его из-под земли. Только скажи.

— Придет срок, достанешь, — степенно кивнул Тайлер. — А пока Гонт удерживает шотландцев. Зачем новая война, когда и без того забот хоть отбавляй? Побеждает тот, кто умеет ждать. Важно не ослаблять напор… Ты как считаешь, Джон Шерли?

— Я согласен с тобой. Мы не уйдем из Лондона, пока не добьемся своего, — как-то не очень уверенно поддержал Шерли. — Но Строу тоже по-своему прав. Зачем нам вообще нужен молодой Ричард, если мы решили дать англичанам справедливый закон?

— Сколько было говорено, а вы все о том же! Не вся Англия готова воевать с целым светом! Грамоте, подписанной королем, волей-неволей, но подчинится любой прелат или мэр. В руке Ричарда ключ ко всем замкам… Вот пусть он их и открывает. Один за другим. Сегодня мы пойдем в своих требованиях дальше, друзья. Это я вам обещаю.

— Почему не взять все сразу? Вырви ключ или отсеки руку, — хрипло бросил Джек Строу.

— Скажешь это на «Большом обществе», когда оно соберется, — остался непреклонным Уот Тайлер. — А пока будем действовать так, как решили. И не вздумай, Джек, самовольничать, иначе я не посмотрю на дружбу.

— Уот рассудил верно, — Шерли положил руку на плечо Строу. — Хватит спорить.

Нетерпеливо поглядывая в сторону ворот, Тайлер прошелся перед строем. Кентцы приобрели вид заправских вояк: боевое оружие, синие шлемы, стало больше добытых в походе щитов. Некоторые замазали чужие гербы белой краской, пририсовав алый крест. На белых флажках пламенели те же знаки Георгия Победоносца. Знамена с вертикальными прорезями по нижней кайме были развернуты.

Король запаздывал.

Но вот пронзительно прохрипели рога, и со стороны Вестминстера показалась взвихрившая пыль кавалькада. Никуда не сворачивая, она помчалась прямо к воротам госпиталя. В рядах послышался ропот. Тайлер недоуменно переглянулся со своими сподвижниками. Король определенно отказывался повторить церемонию встречи в Майл-Энде. Не искушенные в тонкостях протокола повстанцы принялись строить предположения.

Большинство склонялось к тому, что Ричард просто-напросто струсил, как тогда в Ротерхайте, и теперь за стенами госпиталя кипит ожесточенная перебранка между пэрами. И невдомек было, что разработан подробный план, где учтена каждая мелочь. Холодный ум Солсбери предусмотрел и этот стремительный пролет мимо строя, и солнце, зависшее над госпитальными шпилями. Ричарду, который всегда покорялся направляющей воле, не дано было права даже на страх. Он был не более чем деталью, впрочем существенной, рискованного замысла. Определенная роль отводилась и самим повстанцам, которые и сыграли ее, неведомо для себя, когда заняли предусмотренную для них позицию. Недаром всю ночь простояли шатры с навершиями в виде графских и баронских венцов, искусно разбросанные по всему пустырю. Встреча в Майл-Энде не прошла без следа. Напротив, была разобрана методичным Солсбери по косточкам и скрупулезно исследована. Теперь двор мог действовать с открытыми глазами.

Потянулись томительные минуты ожидания. Раскаленное светило, едва перемещаясь вдоль горизонта, все так же било в лицо. Взгляды были прикованы к госпиталю, и никто не обратил внимания на появление внушительного отряда лондонских ополченцев с Уолуорсом во главе.

Расставив людей по обе стороны от Ладгейта, мэр затрусил прямо через поле.

— Его милость король ждет Уолтера Тайлера возле Варфоломея Великого, — стрельнув заплывшими глазками, сообщил он. — Следуй за мной.

Тайлер пожал плечами и с независимой усмешкой вскочил в седло. Следом за ним поскакал Джон-оруженосец, крепко сжимая древко со знаменем.

С незначительными вариациями повторилось майл-эндское свидание. Повстанческий вождь спрыгнул с седла, преклонил на ходу колено и неторопливо приблизился к королю.

— Будь спокоен, брат! Скоро наши дела наладятся. Общины соберут для тебя пятнадцатую деньгу, и казна снова будет полна. Уж теперь-то никто не осмелится прикарманить.

— Здравствуй, Тайлер из Кента, — через силу улыбнулся король, позабыв, как именовал самозваного брата. — Зачем ты вдруг заговорил о деньгах?

— Да потому, что верные общины разделяют твои заботы.

— Я рад, если это действительно так. — Ричард оглянулся, пряча глаза. — Но мне странно видеть тут тебя и твоих друзей. Разве вы не получили всего, чего желали? Почему не ушли, как договорено было?