Неучтённый фактор - Олег Маркеев

—  С инквизицией вопрос ясен. —  Глаза Старостина неотрывно впились в раскрасневшееся от волнения лицо Якова.  — А что говорит по этому поводу наука?

— Наука перевела истины древних на свой язык. В квантовой механике эта операция носит название "нормализация функций".

— Специально намудрили, чтобы простым непонятно было? — вставил Старостин.

—  Не исключено. В принципе, речь идет об установлении функций, описывающих объект так, чтобы было возможно его отыскать во Вселенной. Иными словами, перед тем как ловить черную кошку в темной комнате, необходимо четко себе представить саму кошку. Тогда пойманное с большой вероятностью окажется именно кошкой.

— А если ее до этого там не было, то вы ее материализовали, так?

—  Именно! Так оно и происходит. Только ни один ученный муж не посмеет с этим согласиться. —  Яков улыбнулся и вновь забавным кошачьим движением почесал бороду.

—  Ага. —  Старостин ткнул папиросой в пепельницу. — Именно это от вас и требуется. Материализовать то, чего нет.

*  *  *

Старые львы

Пауза была долгой. Даже для Решетникова, имевшего слабость к театральным эффектам, чересчур затянутой.

Салин предложил хорошо наигранную комбинацию: “сыграть в дорожку”.

Реальная политика всегда вершится в тени, стоит вытолкнуть человека на сцену —  и он против собственной воли становится актером, фигляром, играющим короля, а короля, как известно, играет труппа, ее легко разложить планомерной коррупцией, разбить на группки, замутить мозги вседозволенностью и липким, подспудно точащим страхом неминуемой расплаты, и станет король голым, и тогда по невидимой паутине проиграть "дорожку" —  завалить подписанта валом срочных бумажек, так, чтобы голова пошла кругом, и в потоке том припрятать пару-тройку, заготовок, секретариат, прикормленный с рук, организует подпись, и —  все. Остается только подсечь, мягко, не разрывая по живому.

 Визит доброжелателей, растолковывающих п о с л е д с т в и я, уже позабытого решения, а последствия - вот они, загодя организованные, вот-вот г р я н у т. Ломать никто не будет. Агримант, лишь выгодный всем агримант. Вкрадчивое пожатие рук, понимающий взгляд —  и все.

Старостин, все просчитал на ход вперед и на Особый период посадил в кресло попку-дурака. Первый, громогласно наделеннй диктаторскими полномочиями, был разыгран в "дорожку" группировкой Салина на втором месяце своего президентства. В президентскую администрацию аккуратно провели своих людей, спрос на профессионалов аппаратного ремесла был и будет при любой власти. Накопленный ими компромат, если по условиям сделки придется его объединить со старостинским, перекроет "уровень гарантированного уничтожения", так, кажется, говорят армейские стратеги. Объединившись, они смогли бы раздавить всех, кого вытащил за собой Первый. А потом, когда скинут в небытие Первого, настанет черед самого Старостина.

— В самое ближайшее время обстоятельства могут круто измениться, и речь пойдет о существовании нашей организации как таковой, пусть даже и в нынешнем полуподпольном режиме. Или мы сегодня принимаем решение, или будем обречены еще не один год приноравливаться к обстоятельствам, не в силах их изменить.

Салин сквозь дымчатые стекла внимательно следил за реакцией Решетникова.  На лице Решетникова застыла дежурная ернически-простецкая маска. Любой другой не смог уловить ни малейшего признака волнения, но Салин, проработав бок о бок с Решетниковым не один десяток лет, отлично знал, что именно это застывшее выражение и есть вернейший знак того, что Решетников готовиться принять судьбоносное решение.

— Рисково, Виктор, — наконец, произнес Решетников.

— Есть другие варианты?

Решетников сцепил руки на животе, закрутил большими пальцами, словно перематывал невидимую нить.

— Почему бы не закинуть наши материалы Филатову? Если он побывал в логове Карнаухова, то, хе-хе, предстваляю, как у него отвалилась челюсть.

— Хочешь доверить другому сыграть нашими картами?

— Нет, это я так. В порядке обсуждения. За тебя беспокоюсь.

— В смысле?

— Сломать такого бизона один на один...

— Думаешь, меня на такое уже не хватит?

— В тебе я уверен. В Старостине — нет. Как там говаривали самураи? “Непобедимость — в тебе самом, возможность победить — в твоем противнике”.

Салин снял очки. Кончиком галстука протер стекла.

— Мы постарели, друг мой. Стали путать необходимую осторожность с непростительной слабостью.

— Ты отдаешь себе отчет, почему он именно тебя вытягивает на встречу?

— Конечно. — Салин слабо улыбнулся. — Вовсе не потому, что я, как и он, членствую в каком-то там президентском совете. Это лишь “легенда” для встречи, впрочем, достаточно удачная. Из всех наших сейчас наиболее уязвим я. Как так вышло, я подумаю на досуге. Стечение ли это обстоятельств, пагубное стечение, или четко структурированное последовательность обстоятельств, результировавшаяся в мое нынешнее положение, об этом я подумаю несколько позже. Если будет время... В настоящий момент надо исходить из главного фактора — я жестко подставился. Забросить на меня информашку Филатову он может с таким же успехом, как и мы на него. Никому не хочется, чтобы Филатов заявился к нам с ревизией, так? Значит, сработает закон отрубания концов. Моя голова висит на волоске. На это он и будет давить.

Решетников изобразил на лице максимум сочувствия, но не мог не задать вопроса:

— И как ты сам оцениваешь его шансы?

Салин водрузил на нос очки.

— Я слишком стар, Павел Степанович, чтобы предавать. Ну сколько мне осталось?

Решетников не нашел, чем возразить, и чем утешить.

— Павел Степанович, будь любезен, дай знать нашим, что решение надо будет принять непосредственно после встречи. — Салин помял левый бок. — Чувствую, времени раздумывать у нас просто не осталось. Завтра утром Старостин выйдет на трибуну своего “Движения”.  Это — контрольный срок. Или я уже ничего не понимаю в стратегии.

Решетников откинулся в кресле.

— Иными словами, ты предлагаешь Большой сбор?

—  Именно.

— Придется попотеть...

Раньше было просто. В большом зале особняка, притавишегося за известным зданием на Старой площади, собрались бы все двенадцать кураторов направлений и их помощники. Тогдашний Красный Инквизитор поставил бы вопрос, все проанализировали бы его с позиций курируемых направлений и вынесли бы решение. Сейчас собрать Большой Капитул означало сдернуть с мест вкрапленных в узловые точки бюрократической пирамиды, надежно законспирированных и хорошо залегендированных людей. Троих пришлось бы вывозить с дач, где они отсиживались до поры в демонстративной отставке. Так с в е т и т ь с я можно лишь в крайних обстоятельствах.

 Салин понимал, что его собственная безопасность и будущность были лишь картами в Большой игре. Парадоксально, но до конца этой игры доживут не все, разрабатывавшие ее стратегию и предлагавшие тактические решения.

— Как бы ни было трудно, Павел Степанович, в полночь на моей квартире должен собраться Большой Капитул. В полном составе. Организацией сбора займись немедленно и только лично.

Под языком вдруг опять сделалось кисло от медицинского привкуса слюны. Салин достал платок и сплюнул липкую слизь.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Фараон

Старостин, привычно недоверчивый, поймал себя на том, что все больше и больше проникается симпатией к Якову. Свободно небрежный в одежде, а бородку какую неухоженную завел!, и почесывать ее абсолютно не стеснялся, Яков демонстрировал полное отсутствие комплексов  и снобизма “ученого мужа”. Улыбка открытая, заразительная. В индуски черных глазах то чехардят веселые бесенята, то вдруг распахивается такая бездна, что страшно заглянуть. Старостину он почему-то представлялся веселым в красочной нищите рикшей, познавшим все тайны Веданты, проштудировавшим все тома Махабхараты, но так и оставшимся самим собой. Груз знаний не давил ему на сердце.

И еще, оказалось, что Яков великолепно чувствует скрытый ритм встречи и умело под него подстраивается. Стоило Кочубею послать Старостину очередной тревожный взгляд, а видеть его Яков не мог, как он сразу же, сломав ритм, быстро закончил фразу.

Яков достал из портфеля пять черных папок и разложил их веером на столе.

—  Конечно, это вторично по отношению обсуждавшейся проблеме, но если мы уже закончили с теорией... Разрешите, Иван Иванович? —  Он дождался утвердительного кивка Старостина. — Тогда я перейду к специальной, скажем так, части. Нами отобраны пять кандидатур. Естественно, было больше, но мы произвели необходимый отсев. Все пятеро идеально подходят для воздействия. Но! —  Он отодвинул две папки. —  Эти двое, фамилии нам неизвестны, мы работали с кодированными именами, хотя... Да бог с этим! Так вот, эти двое по личным гороскопам к настоящему времени выпадают из общего планетарного ритма, что в значительной мере уменьшает вероятность их адекватной реакции на воздействие. Эффекта "вождения воли", мы, размумеется, добьемся, но гарантировать стопроцентной управляемости, с точки зрения потребного нам результата, я не берусь.