Лишенное формы - Марк дель Франко

Гетин возобновил заклинание. Он вскинул руку, и тонкий луч желтого света пронзил барьер и устремился в небо, где заметался между тучами. Гнетущая тишина накрыла нас тяжелым саваном. Где-то далеко зародился глухой стон. Земля завибрировала под ногами, и мощная волна душного воздуха ударила сверху, сбивая нас с ног.

Я с трудом поднял голову. Высоченный вал накатил на стены форта, расшибся о камень и взметнулся ввысь, грозя накрыть нас и весь остров. Гетин воззвал к морю. Ветер вдруг стих. Из-за стены долетали крики растерянных людей. Новые и новые ракеты пронзали сгустившуюся темноту.

Кива подлетела ко мне.

— Пентаграмма нам не по силам. Такого сильного щита мне еще не встречалось.

— Проблема не в этом. — Я бросил взгляд на окружившую нас стену воды. — Ад прорвется здесь.

— Кто-нибудь скажет, что здесь происходит? — осведомился Мердок.

— Посмотри туда. — Я кивнул в сторону океана. — Это ворота в пространственную тюрьму. Когда-то Дананны наложили заклятие на одних мерзавцев, называвших себя фоморами. Гетин собирается разбить барьер и выпустить их на волю. Эти фоморы здоровенные и весьма неприятные типы.

— Извини, что спросил. — Он взвел курок и навел револьвер на Гетина. — Так почему бы мне не пристрелить его?

— Пентаграмму окружает невидимый защитный барьер. Пуля его не возьмет.

Гетин уже не отвлекался и продолжал читать заклинание, обращаясь поочередно к каждому из углов пентаграммы. Подобрав каменное лезвие, он принялся чертить на земле руны. В прозрачных сосудах вспыхнули и запрыгали вокруг сердец крохотные, пульсирующие жутковатым мерцанием точки. Из точек выстрелили и пронзили мрачное небо пять красных стрел. От громового раската задрожала земля. Собравшиеся над водной стеной тучи двинулись по кругу, как бывает при торнадо. Центр этого круга заволновался и раскрылся, расширившись, словно зрачок мертвого глаза. Странно, но звезд на черном пологе неба не было. Верхняя кромка грозного вала затрепетала, как штора на ветру, а внизу уже заворочалось что-то огромное, неясное и бесформенное.

— Кива, примени какое-нибудь заклинание. Мы должны остаться здесь и блокировать Гетину доступ к воде.

Она закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Потом покачала головой.

— Не могу ничего вспомнить.

Пошарив в кармане, я нашел бумажку с заклинанием Мирил и бросил ей.

— Выучи. Побыстрее. Попытаюсь его отвлечь.

Я бросился на барьер. Невидимая стена подалась на несколько дюймов и отшвырнула меня. Гетин даже не повернулся. Оглянувшись, я заметил валяющийся кинжал и подобрал его с земли. Руны на рукоятке проступили четче. Собравшись в ожидании неминуемого болевого шока, я усилием воли направил в руку часть сущности. Руны вспыхнули — какая-то энергия в лезвии сохранилась.

Я ударил барьер кинжалом, и меня обдало фонтанчиком раскаленных искр. Гетин, не переставая читать заклинание, бросил взгляд в мою сторону. Еще удар — и шквал огненных брызг. Гетин вытянул руку — заряд энергии угодил в грудь и отбросил меня на пару ярдов. Я упал на спину. На коже осталось красное пятно, как будто меня отделали десятком кулаков.

— Есть, — сказала Кива и, поднявшись в воздух, начала свое заклинание. Она пролетала над нами, когда за спиной у нее появился след из дрожащего голубого света. Заклинание ей, похоже, пришлось сократить. Паутина слов уже цеплялась за верхушки укреплений форта. Сбить накатившую на остров волну ее заклинание не могло, но до тех пор, пока Киве удавалось удерживать Гетина, его собственное заклинание оставалось бы в ловушке.

Я снова бросился на барьер, но на этот раз подготовился к контрудару и откатился в сторону, прежде чем урод успел вскинуть руку. Энергетический шар попал в стену, и Кива вскрикнула. В следующий момент силовые потоки сплелись, образовав воронку. Киву завертело в воздухе, и я увидел, как исказилось от боли ее лицо. Еще мгновение… вспышка голубого света… и моя напарница исчезла.

Я окликнул ее. Никто не ответил. След сущности остался, но я совершенно не ощущал ее физического присутствия. В наступившей тишине послышался чей-то смех. Я повернулся к пентаграмме. Гетин вознес кинжал над неподвижно лежащим Корканом. Лицо его светилось радостью.

— Нет! — крикнул Мердок.

Я тоже закричал, но было поздно. Детектив выстрелил. Барьер полыхнул белым пламенем и прогнулся в месте попадания пули. Гетин вытянул руку, пытаясь удержать стену, но раскаленный кусок свинца зацепил его руку. Он пошатнулся и выронил кинжал.

— Ложись! — крикнул я, но детектив то ли не услышал, то ли не понял. Барьерная воронка выстрелила в другую сторону, и Мердока ударило в плечо. Тело его пролетело несколько ярдов, шмякнулось о землю, перевернулось и выкатилось через ворота.

Гетин опустился на колени. Рана получилась неглубокая, но его все же оглушило. Потянувшись за кинжалом, он оперся второй рукой о землю. Время замедлило ход, пока я неотрывно смотрел на эту руку. Одно из правил, касающихся защитного барьера пентаграммы, гласит, что нарушить его может только тот, кто установил. Половина руки уже вышла за невидимую стену. И тогда я бросил свой кинжал. Лезвие пронзило ладонь и пришпилило руку к земле. Прежде чем Гетин успел отреагировать, я ухватился за рукоятку и одним рывком вытащил его из пентаграммы. Барьер сразу же исчез.

Гетин с диким воплем бросился в атаку. Правый в челюсть едва не отправил меня в нокаут. Он наступал, размахивая руками, а мне ничего не оставалось, как блокировать град ударов. Попытка провести контратаку, закончилась тем, что Гетин выбил кинжал, и тот отлетел в сторону.

Очередной прямой в челюсть вполне мог положить конец схватке, но Гетин почему-то промедлил и посмотрел вверх. Кровь заливала глаза, но я все же увидел в небе над нами мелькающие вспышки, голубые и зеленые, красные и желтые. Они походили на огни фейерверка, но двигались не хаотично, а целенаправленно. Гетин выпрямился и швырнул в небо два белых шара. Огоньки закружились, разлетелись, но продолжали движение.

Я потряс головой. Что это? Небо говорило языком заклинания.

Звуки сложились в слова. Слова в фразу. И фраза эта повторялась снова и снова.

Ny a wrug agas dhestrewy jy.

He заклинание — боевой клич! Мы уничтожим тебя!

Это было настолько невероятно, что я рассмеялся. Корнский язык! Малый народец спешил на помощь. Сотни флитов кружились над плацем огромной черной спиралью и вопили изо всех сил. Сила их танца проникла в меня, как проникали солнечные лучи в то утро, когда мы со Стинквортом вместе встречали новый день. Только теперь сила эта была несравнимо больше. Черная масса в моей голове съежилась. Я поднялся на ноги. Блокировка исчезла. Все мои способности вернулись.