Арктическая родина в Ведах - Бал Гангадхар Тилак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Панджаб, напомним, это земля пяти, а не семи, рек, и даже если мы по своему выбору прибавим к ним два любых притока, хотя бы и небольших, то такая интерпретация будет носить столь искусственный характер, что не оправдает попытку доказать, будто «сапта синдхавах» изначально означали реки Панджаба. Мы все время должны помнить, что семизначное подразделение вод в Ригведе не представляет собой чего-либо самосущего, но является лишь отражением общепринятого в этом памятнике принципа группировки явлений или фактов. Так, мы встречаем в тексте семь земных прибежищ (I, 22, 16), семь гор (VIII, 96, 2), семь лучей от коней солнца (I, 164, 3), семь жрецов-хотри (VIII, 60, 16), семь страной семь Адитьев (IX, 114, 3), семь обрядов (IX, 8, 4), семь сестер (X, 5, 5–6) и, возможно, семь небес, семь гор, семь океанов и семь нижних миров.
Такое же деление на группы по семь мы встречаем и в других памятниках арийской литературы, связанной с мифологией. Например, в
Авесте сказано, что земля делится на семь каршваров (Яшт, X, 16, 64), а в греческой мифологии говорится о семи слоях небес, расположенных один над другим. Поэтому можно считать, что семизначное деление соотносится со всем индоевропейским периодом. А если это так, то мы не можем считать, что указание на семь рек относится к Панджабу, но является лишь частным случаем общего принципа. Если же связывать это только с Панджабом, то нам придется прийти к утверждению, что именно Панджаб был прародиной арьев еще до их разделения. Если же реки, освобожденные Индрой, чтобы они могли течь вверх, не являются земными, и если выражение «сапта синдхавах» не было изначально подсказано реками Панджаба, то можно спросить: как мы оцениваем число рек и происхождение определения «Хапта-хинду» в Авесте? В ответ следует указать, что ключ к решению этой проблемы скрыт в факте одновременного освобождения Индрой вод и света после убийства Вритры.
В гимне (И, 12, 12) сказано, что Индра, заставивший снова течь семь рек, именуется «сапта-рашмих», то есть «имеющий семь лучей». Это служит указанием на то, что должна быть некая связь между семью лучами и семью реками. В Писании парсов мы также видим, что воды и солнце приходят в движение в одно и то же время. А если так, то что может быть более естественным, чем предположение, что семи солнцам требуются семь коней или семь рек, чтобы нести их по небу, что вполне соотносимо и с сюжетом о Диргхатамасе, которого несли на себе воды (I, 158, 6). Вернувшись снова к легенде об Адити, мы видим там семь солнц (семь богов месяцев), находящихся в семи разных областях и дарующих людям солнечное тепло (разных степеней теплоты) в течение семи месяцев. Как бы могли семь солнц продвигаться по семи разным частям неба, если бы не было такого средства их передвижения, как семь разных воздушных рек, притекающих вверх из нижнего мира? Причем дая из них несет свое отдельное солнце. Словом, если установить возможность близкой связи между водами и светом, то нетрудно понять, почему воды и свет семизначны.
В Ригведе выразительно упоминаются семь небесных рек (IX, 54, 2), и во многих пассажах описываются одновременное начало нового течения рек и появление зари на горизонте. Ни теория гроз, ни ссылки на Панджаб не смогут удовлетворительно объяснить этого факта одновременности этих явлений. И пока это затруднение не будет преодолено, а сделать это можно лишь при посредстве арктической теории представлений о космической циркуляции небесных вод, — мы не сможем принять гипотезы западных ученых, какой бы красноречивой она ни была.
Выражение же «Хапта-хинду» в Авесте, которое, как полагают, определяет Индию, мы можем объяснить, предположив, что более старым, возникшим еще до разделения арьев, является форма «сапта синдхавах» («семь рек»). Оно было донесено арьями до новых мест своего расселения, а там применено к новым областям или странам, подобно тому как британские колонисты переносят названия родных мест на свои новые поселения. «Хаита-хинду» не является единственным определением в Авесте для обозначений арийских стран. Мы встречаем в их списках такие названия, как Варена, Хаэтумант, Рангха и Харахвайти — это в Зенде является эквивалентами слов Варуна, Сетумат, Раса и Сарасвати. Но из этого не вытекает, что ведийский бог Варуна получил свое имя из страны Варена, где оно было дано ему почитателями Мазды, это же относится и к
Расе, и к Сарасвати. Иногда эти два имени даже в Ригведе определяют земные реки, но это не свидетельствует о том, что они и были изначально земными, так как все указывает на принадлежность небесам. Поэтому более естественным будет утверждение, что эти древние мифологические имена были применены арьями к новым местам их расселения или к новым объектам. Ведь известно, что, например, в Бирме имеются принесенные индийскими переселенцами такие географические названия, как Айодхья или Митхила и другие, так почему же не допустить мысли, что этот же процесс можно проследить в случае с названием «Хапта-хинду», особенно потому, что сохранялась память об освобождении в глубокой древности героем-богом Индрой семи воздушных рек.
Из всей вышеприведенной дискуссии становится ясным, что природа и движение вод, освобожденных Индрой из когтей Вритры, были неправильно понимаемы, начиная со времени древней школы Нирукты и даже со дней создания Брахман, что еще древнее. В Ригведе есть пассаж, описывающий, как бог Пушан пересекает верхнюю небесную полусферу в лодке; но Ашвины и Сурья обычно передвигаются по небу в колесницах. Это заставило последователей Нирукты полагать, что воздушные воды не пребывали в высшей полусфере. А когда Индра описывается как убийца Вритры и освободитель вод, то упоминаемые воды могли представать только в форме туч, наполненных дождевой влагой. Семь рек, отпущенных Индрой на свободу, могли, по
