Кремль 2222. Север - Дмитрий Силлов

Она стала другой…

Пухлые губы, маленький аккуратный носик, тонкие, красиво изогнутые брови, роскошные волосы, ниспадавшие чуть ли не до земли. А еще на ней больше не было шерсти, лишь едва заметный пушок на нежных ручках с аккуратными ноготками… Словом, я держал на руках не маленькую нео, а девушку восемнадцати-двадцати лет от роду.

— Кто это? — повторил Ррау.

— Тише, — прошептал я. — Разбудишь…

Она спала, но длинные ресницы едва заметно трепетали, того и гляди проснется. И я испугался. Может быть, впервые в жизни испугался по-настоящему — что она вдруг откроет глаза, и они окажутся цвета лазурного, безоблачного, чистого неба…

Я осторожно опустил ее на пятнистую куртку Ррау, расстеленную на траве возле костра, и с трудом разогнул онемевшие локтевые суставы. Все-таки носить девушку на руках занятие довольно утомительное, хоть и, безусловно, романтичное. Напоследок я невольно скользнул взглядом по ее роскошной фигуре, едва прикрытой лохмотьями — и с трудом отвел глаза.

— Это… Рут?

Из не на шутку обалдевшего Ррау слова выходили туго, в унисон с мыслями, которые сейчас явно с трудом проворачивались в массивном черепе. Впрочем, воина-нео можно было понять. В Поле Смерти внесли сестру, пусть непохожую на прежнюю Рут, но хоть лохматую. А вынесли девушку-хомо.

— Ты на удивление догадлив, кэп, — отозвался я. — Похоже, твоя сестра немного не дотянула до высшей ступени эволюции и застряла на промежуточной.

— Это… я… То есть ты хочешь сказать, что мы, нео, высшая ступень эволюции?

— Безусловно, — вполне серьезно кивнул я. — Надеюсь, ты не обидишь девочку, когда она проснется?

Ррау оскалил клыки:

— Я оторву голову первому, кто только подумает об этом, а потом заставлю его сожрать собственные мозги!

Я прокрутил в голове озвученный сценарий наказания для злоумышленника, но до конца представить последовательность действий так и не смог. В общем, остановимся на том, что гипотетическому негодяю не позавидуешь, и Рут по-прежнему в полной безопасности.

Сунув руку в нагрудный карман, я вытащил то, что там лежало, и протянул Ррау:

— Подари ей, когда проснется. Надеюсь, теперь оно будет ей впору. Только не говори от кого.

Нео осторожно, чтобы не раздавить, принял подарок и поднес его к морде, желая рассмотреть получше.

— Кольцо, — недоверчиво проворчал он. — Что-то здесь не так, Снар. По-моему, люди дарят своим самкам кольца не просто так, а со значением.

Я покачал головой:

— Ты прав, Ррау. Люди, возможно, да… Когда-то и я хотел подарить его со значением. Сейчас же дарю просто так. Береги ее.

Я повернулся и пошел налево, к небольшому просвету между деревьями. Похоже, там когда-то пролегала дорога, и, возможно, я сумею продраться между хищными ветками и корнями, норовящими ухватить за ногу зазевавшегося путника.

— Спасибо, Снар, — раздалось у меня за спиной. — Прощай…

Я не ответил. Просто мне нечего было сказать в ответ. Ррау благодарил зря — я просто сделал то, что должен был сделать. Это мне надо благодарить его, что он позволил мне войти в черное Поле Смерти. К тому же мне не хотелось прощаться с Ррау. Он был хорошим товарищем и отличным воином, но сейчас нужно, чтобы наши дороги разошлись. У него теперь была Рут, которая наверняка вспомнит его, когда проснется. А я должен исправить еще одну свою ошибку…

Путь по мутировавшему лесу и вправду оказался относительно безопасным. Более того, хищные деревья явно делали вид, что меня не существует. Даже гибкие ветви-щупальца поджимали, когда я проходил мимо. Наверно, темная, невидимая аура черного Поля все еще витала возле меня, и дендроохотники предпочитали не связываться со странным типом, пахнущим смертью. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Мне же лучше. Чем меньше всякого дерьма к нашему берегу, тем крепче наша оборона.

Но все же путь по старой просеке, не иначе пробитой каким-то большим и упрямым биороботом, был непростым. Асфальтом тут и не пахло, к тому же то и дело приходилось перелезать через мертвые стволы упавших деревьев, спотыкаться о высохшие корни и внимательно следить за тем, чтобы не провалиться в многочисленные норы хоммутов, то и дело встречавшиеся на пути. Похоже, жирные хомяки облюбовали этот лес и серьезно отравляли жизнь плотоядным деревьям, подрывая их снизу и перегрызая корни у основания ствола, где те не могли дотянуться до подземных вредителей.

Словом, я шел по театру военных действий между местной флорой и фауной и порядком умаялся. К тому же предыдущее путешествие по Полю Смерти с девушкой на руках тоже сил и бодрости не добавило. В общем, сейчас я был бы искренне рад найти удобное место для привала. Причем такое, чтобы растущее за спиной дерево не имело возможности проверить, что за странное существо тут расселось, захлестнув мою шею лианой и потянув поближе к шевелящимся наростам-присоскам на стволе.

Хорошо, что желания иногда имеют свойство исполняться. Когда я совсем уже выбился из сил, стена деревьев вдруг расступилась, и я вывалился на вполне уютную поляну явно искусственного происхождения.

В центре поляны располагалась бетонная платформа, на которой находился постамент из того же материала. На постаменте умиротворенно и невозмутимо сложила руки позеленевшая от времени бронзовая статуя бородатого старца в свободных одеждах с волосами, характерно собранными в пучок на затылке. Вот уж не думал, что где-то в Москве можно встретить памятник китайцу…

Я подошел поближе. Время почти не тронуло ни постамент, ни статую. Лишь на бетонном основании обосновалась колония рыжего мха, почти полностью скрывая какую-то надпись.

Мне стало любопытно. Вытащив из ножен «Сталкер», я преодолел пять выщербленных от времени ступеней, ведущих на платформу, и несколькими ударами клинка уничтожил живой ржавый ковер, почти достигший позеленевшего подола свободной одежды старца. Рубленые куски мха корчились возле моих ног — но уж извините, сорняки, памятники я уважал всегда, и данный случай не исключение…

Надпись оказалась лаконичной, в одно слово. Я медленно убрал «Сталкер» обратно в ножны и мысленно поклонился. Бронзовый старик действительно заслуживал уважения. Когда-то давно я читал его «Изречения». Признаться, больше половины не понял, но многое задело меня за живое. «Плати добром за добро и справедливостью за зло». «Знающий не сомневается». «Благородный муж взыскателен к себе, малый человек взыскателен к другим». «Бездействие в момент, когда можно поступить по справедливости, означает трусость»… С учетом того, что старик жил двадцать пять веков назад и уже в те времена генерировал такие простые, но в то же время гениальные мысли, он точно удостоился памятника.