Я – паладин! - Виктор Косенков

– Оставь, – сказал Леон. – Тут огонь – штука незнакомая. А ну упустим? Степной пожар.

Артур молча собрал кресало и затоптал последние искорки.

Наконец вернулся Филипп. Он вытащил из седельной сумки вяленое мясо и лепешки. Разделил поровну.

– Еда еще есть? – спросил Леон, медленно пережевывая жесткую лепешку.

– Да. – Филипп вздохнул и обернулся. – Все мне мерещится.

– Что?

– Да будто за спиной стоит кто. Обернусь – пусто. Аж до самого небосклона пусто. Раздражает.

– Это ничего. Устал просто. Ты спи, я первым подежурю. Артур за мной.

Филипп хмыкнул.

– Да он спит уже.

Леон обернулся. Юноша еще сидел, но голова его свесилась, плечи опустились.

– Готов, – сказал Филипп с усмешкой. Он осторожно вынул из рук спящего еду, завернул ее в тряпицу и положил в суму. – Завтра доест.

Леон укутал Артура плащом. Проверил лошадей. Отошел по малой надобности, а когда вернулся, Филипп уже негромко похрапывал.

– Ну вот, вторая ночь пошла, – прошептал Леон. – И то ладно.

Он нашел по журчанию ручей. Отломил кусочек лепешки, опустил в воду. По своему опыту Леон знал, что в таких местах обязательно живет дух, чьей силой да помыслом пробился в твердой смеси глины, камня и земли чистый ручеек. А с духом лучше не ссориться, угостить его, если уж в гости забрел.

Спать хотелось неимоверно. От долгой езды ломило спину, ныли мышцы ног и бедра.

Чтобы не заснуть, Леон снова проверил лошадей. Те мирно паслись, хрустели травой, фыркали спокойно, по-домашнему.

Подобравшись ближе к друзьям, Леон присел. И вдруг серебряный свет залил пространство. Протянулись по земле черные, глубокие тени, а белесый мох сделался ярким, будто стальным. И в воздухе… в воздухе зазвенели маленькие бубенчики-колокольчики!

Леон вскочил, обернулся…

Магия?!

Нет…

Луна! Луна всходила над горизонтом, огромная, яркая, величественная! Выкатилась она на небосклон, как гигантское колесо, как краюха хлеба. И мир преобразился!

С удивлением глядел Леон на степь. Как изменилась она. Как заискрилась трава, какими странными, новыми красками заиграл мох. Да и сам воздух наполнился свечением, маленькими, едва различимыми искорками было пронизано все вокруг.

Вот уж не ручей журчит рядом, нет. Это смех! Женский! Тонкими голосками хохочут девушки, заливаются!

Леон вскочил. Смех тут же отодвинулся, ушел чуть в глубь сверкающего полумрака.

Но затем вернулся, закружил, будто девки в хороводе…

Долго смотрел Леон вокруг, долго вслушивался. Не подводит ли слух?

Не обман ли зрения?

Но луна поднялась выше. Стихли голоса, и яркий свет померк чуть, но не ушел совсем.

А потом встал над степью сверкающий, огромный замок. Мерцающий в лунном свете, неверный как мираж, но явственней, реальней.

И над башнями кружили хоровод драконы.

Луна поднималась выше и выше! И вот уже посреди степи встал город. Большой, с улицами и площадями. Послышались звуки, голоса.

Потрясенный Леон стоял посреди этого удивительного колдовского миража.

Странная эта штука – степь.

Глава 31

Земля гремела под копытами коней. В висках ей в такт пульсировала кровь.

Разноцветье трав сливалось в единый пестрый ковер.

Быстро, очень быстро. Но нужно еще быстрей!

Потому что низкорослые, косматые, оскаленные лошаденки орков уже, кажется, дышат в спину. То и дело за спиной раздавалось протяжное, бьющее по нервам: «Хаа-ай-яааа!!!» Зеленомордые загонщики были уже совсем близко.

В засаду они попали по глупости. Как и было положено молодым да необстрелянным. На исходе долгого дня, когда зелень степи, уже примелькавшаяся, убаюкавшая своей плоской пустотой, вдруг ожила, завизжала на разные голоса! И откуда ни возьмись, будто бы прямо из-под земли, вынырнули всадники! Орки!

Будущим паладинам хватило выучки не стать добычей в первые же минуты.

Схватка была короткой, но злой.

Четверо зеленомордых пали на траву, позволив трем друзьям уйти со злополучного места. Остальные кинулись в погоню.

По какой-то причине орки не использовали короткие кривые луки, а норовили подловить на аркан, сорвать с седла, взять живым. Ничем хорошим это обернуться не могло.

Леон гнал коня вперед, нещадно настегивая его нагайкой, но бедное животное и так неслось на пределе. Орочьи лошадки были медленней, но значительно выносливей. И теперь расстояние, которое кадеты выиграли в первые минуты скачки, медленно сокращалось. Некоторые орки уже разматывали арканы для броска.

– К лесу! К лесу гони! – Леон махнул рукой вправо, увидев, что Артур отклоняется в сторону.

– Я задержу их! – крикнул Артур, но Леон показал ему кулак.

– Гони! Гони, пока можешь!

Рядом, отстав всего на полкорпуса, тяжело скакал конь Филиппа. Старый черт Барте не обманул. Лошадок он подобрал отменных. Но все же орки догоняли!

Оглянувшись, Леон увидел, как один из зеленомордых, подобравшийся ближе остальных, уже раскручивает над головой веревку! Леон резко дал в сторону, управляя скорее ногами, нежели поводьями. Веревка пролетела стороной. Орк зло закричал, замедлился, отстал.

Впереди на горизонте показалась темная полоска. Лес!

Но почему в стороне?! Он должен быть совсем не там.

Леон увидел, как над лесом поднимается мутное облако. Пыль. И это совсем не лес! Вот почему орки не стали использовать луки. Они точно знали, куда гнать свою добычу!

Великое Кочевье! Множество орочьих племен, под управлением своих каганов, поднялось по всей степи, перегородив ее едва ли не от края до края…

– Круче в сторону! Круче! – закричал Леон, указывая направление. – Круче!

Был шанс пройти вдоль линии кочевья и уйти под защиту далеких невидимых еще деревьев, но для этого пришлось пожертвовать несколькими метрами дистанции. Теперь уже не один, а трое орков раскручивали над головой арканы.

Бросок!

Одна веревка чиркнула по крупу коня, другая хлестнула по спине. Леон прижался к шее лошади, слился с нею.

Снова рассерженный визг позади режет слух!

Другие не будут так нетерпеливы. Подойдут ближе и тогда уж точно сдернут с лошади, повяжут.

Закатное солнце удлиняло тени. От постоянной тряски степь плыла перед глазами, туманилась. Леону казалось, что под ногами коней уже не трава, а не то песок, не то голая земля. Какие-то желтые и серые пятна, сливающиеся в единый бурый фон!

Голова на миг закружилась.

Он покачнулся, и тут же, как наказание, как кара, шею захлестнула жесткая, колючая веревка!

Все, что он успел, это поднять плечи, чтобы петля не сломала шею на рывке.

Потом были мгновения полета и жесткий, страшный удар о землю.

АХХХ!

Хрустнули кости, болью взорвалась голова.