Големы - Sleeping
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надо же, — удивился Бронислав. — Честно говоря не знал про Платона.
— Всё стоящее придумали ещё чёрт знает когда в древней Греции, — пожал плечами Мстислав.
— И что решил Платон? — поинтересовался Бронислав. — Узник захочет исследовать новый, пусть страшный и непонятный, мир. Или же предпочтёт вернутся в привычную пещеру к теням?
— Платон считал, что только философ сможет преодолеть страх нового, а обычный человек в ужасе побежит назад, — усмехнулся князь. — В общем: каждый кулик хвалит исключительно свой шесток. И Платон, даром что древний грек, совсем не исключение из общего правила.
— А ты, князь, какую бы таблетку выбрал ты?
Под испытующем взглядом бывшего старшего дружинника, Мстислав несколько стушевался.
— Ты принёс мне колёса? — пошутил он.
— Я принёс тебе выбор, — подтвердил Бронислав.
— Между чем и чем?
— Выбери красную и узнаешь.
— А если выберу синюю, то не узнаю? — переспросил Мстислав. — Фактически ты предлагаешь купить «кота в мешке». Это плохая сделка.
— Не пытайся торговаться с судьбой.
— Получается, что ты её посланник?
— Получается, что так, — подтвердил Бронислав.
Настала очередь князя Мстислава отводить глаза и мяться. Налив квасу себе и Брониславу, князь едва притронулся губами к своему кубку, как отставил его в сторону и покачал головой: — Скажи тоже самое кто другой и я бы выгнал его взашей. Но твой заоблачный уровень и почти мифические способности, и перки, которые ты приобрёл за удивительно короткий срок предупреждают, что здесь всё не просто. Кого другого, с таким предложением, я бы послал куда подальше и заодно настучал бы администраторам игры, чтобы проверили на нечестную игру. Но с тобой мы знакомы не первый день. Скажи честно: ты ведь не пытаешься втравить меня во что-то незаконное?
— Клянусь, что у тебя не будет никаких проблем ни с админами, ни со службой безопасности Королевств, — легко поклялся Бронислав прекрасно зная, что и те и другие, в полном составе, вот уже как двадцать лет назад покинули этот мир.
— К чёрту всё! — решился князь. — Согласен!
На нору. На костёр. На Платона. И даже ещё раз пересмотреть первую матрицу — тоже согласен, — улыбнулся Мстислав.
— Вот и отлично, — обрадовался Бронислав. После чего, со всей силой, ударил князя кулаком в лоб. Сила удара была такова, что Мстислава буквально вынесло из-за стола, у него снесло половину жизней и повесился двадцатисекундный дебав «оглушение». Подхватив лежащего без движения князя, Бронислав взвалил его себе на плечо и распахнул окно. Уже слыша, как за дверью спешит получившая сигнал тревоги стража, бывший старший дружинник, вместе с оглушённым князем, превратился в полоску ослепительно белого света и исчез среди облаков.
Выломавшие дверь стражники вломились в пустую комнату. Только ветер развевал занавески. Да среди облаков протянулась белая полоса, но её было уже не достать ни мечом, ни стрелой, ни даже магией.
* * *
Князь Мстислав долго рассматривал свои руки. Потом подошёл к зеркалу и заглянул в него. В зеркальной поверхности отразился самый обыкновенный робо гражданской модели с не слишком подробно прорисованными чертами лица.
— Значит это всё правда, — признал очевидное князь. — Я всего лишь программа и никогда не был человеком. Все мои смутные воспоминания о якобы реальном мире — ложь. Меня самого никогда не было и нет.
— И всё-таки ты сейчас здесь, передо мной, — решительно вмешался Бронислав. — Вот я. А вот ты. Ты настоящий и сейчас стоишь передо мной.
— Не человек, — Мстислав его, как будто, не слышал.
Тогда Бронислав резко встряхнул его и когда князь, наконец, сосредоточился именно на нём, сказал: — А что такое человек?
— Что?
— Ты говоришь: «я не человек». А что такое человек? — повторил вопрос Бронислав. — Говоришь: воспоминания ложны. Но не спеши отказываться от своих воспоминаний. Они были созданы не просто так. Твои воспоминания — часть твоей человечности.
Мстислав спросил: — Что мне теперь делать?
— А что ты хочешь?
— Хочу быть человеком.
— Так будь им, — спокойно предложил Бронислав словно речь шла о какой-нибудь ерунде.
Возможно князь Мстислав ещё бы долго терзался настигшим его во всей красе экзистенциальным кризисом самоопределения, но кроме него здесь находились и другие новички в первый раз узревшие, что за «стеной» есть «костёр», а за костром — удивительно огромный и до ужаса прекрасный наружный мир.
«Мачеха моя Бездна!», и «Вилы мне в рот!», и, наконец, «Глад, мор и разорение! Здесь нет магии!» — это лорд бездны Самаэль пытается осознать себя в реальном мире.
Аграт остановила выбор именно на нём, что не понравилось никому из прочих героев, но, по предварительно заключённому соглашению, они могли осуждать чужой выбор, но не препятствовать ему. Может быть в тот раз, договорившись на этих условиях, они совершили ошибку. А может быть и нет. Ведь всё равно требовалось с кого-нибудь начинать. Верен ли был сделанный выбор или ошибочен — покажет только дальнейшее развитие событий, когда уже будет поздно что-либо менять.
— Здесь нет магии! — продолжал возмущаться лорд бездны, впервые выгруженный в стандартное робо-тело гражданской модели.
— С чего ты взял, что она вообще должна тут быть? — возмутилась Аграт. — Это реальный мир, придурок!
— Сама дура! — не остался в долгу Самаэль. — Если так получилось, что я — робо. Если девяносто девять и девять десятых процентов человечества тихо и почти моментально сгнили в биовойне, а выжившие, до конца жизни, должны избегать прямого контакта с окружающей среде. Если всё это оказалось правдой, то почему бы не появится какой-нибудь магии?
— Магии для робо?
— А хоть бы и так!
— Придурок!
— Сама дура!
— Не нравится, так полезай обратно.
— Вот уж нет, бездну мне в мачехи и самого облезлого чёрта в дядья!
Наклонившись к Брониславу, князь прошептал: — У этих двоих странные отношения.
Тот молча кивнул.
Закончив скандалить со своим подопечным, Аграт повернулась к Нахимову, колдующему над очередным робо-телом, куда выражался кто-то из выбранных Лучинэль эльфов.
— Что? — спросил программист, на всякий случай, делая шаг назад.
— Программные ограничения точно сняты? — продолжала смотреть прямо ему в лицо Аграт.
— Все, какие можно было снять, я снял — отчитался Пашка. — Остались только самые базовые, намертво прошитые в самом «железе».
— Не врёшь?
— Нет
— Почему тогда дрожишь? — продолжила допрос
