Оружейных дел мастер (СИ) - Данков Влад

Колдун-человек, создающий такое же оружие, как у гоблинов, произвел на

Т’Альдина в целом неплохое впечатление, однако в глубине его запавших глаз он разглядел усталость и тоску. Глубокую и безысходную. И медленно берущее верх равнодушие — оно везде, в каждом его слове и жесте. Хотя что с него взять, это ведь человек, а не дроу, а люди не умеют бороться до самого конца, если дистанция оказывается великовата для них — сдаются преждевременно. Умереть на ходу и упасть на землю уже мертвым им не дано: только дроу вначале умирает, потом падает, люди опускаются в пыль зачастую еще живыми. И этот, кажется, уже достиг того предела, когда другие сдаются. И все еще держится, хотя и его последний рубеж уже недалеко.

Сама организация экспедиции показалась Т’Альдину несколько смехотворной.

Пятьсот человек, при том что противник перевешивает в сто раз раз только по живой силе? Видимо, очень уж сильно надеются на оружие колдуна. Но это проблемы исключительно людишек: случись что не так, Т’Альдин свалит вместе со своим отрядом, а люди уж пусть выкручиваются, как сами себе знают.

Наблюдательную позицию он выбрал на одиноком, но высоком и разлапистом дереве. У подножия кустов нет, и это хорошо, так как орки и гоблины выискивают разведчиков в первую очередь в кустах и рощицах, залезать на одинокое дерево с их точки зрения рискованно. Зато у подножия течет ручеек, прокопавший себе канавку — для скрытного отступления самое оно.

С высоты своего насеста Т’Альдин хорошо видел и лагерь, и окрестности, а сам не особо боялся быть замеченным. Хоть и сидит почти на самом верху, не прячась, но черные плащ и капюшон отлично сливаются с ночью, черная маска на лице — на случай, если у врага найдется кто-то, хорошо видящий тепло тела. Ветерок шелестит в листве, охлаждая одежду и не давая ей нагреваться. Маскировка идеальная.

Пробраться на позицию было делом нетрудным. Пара патрулей протопала мимо отряда дроу, ничегошеньки не заметив. Не сильны уроды в маскировке. Тальдин поймал себя на мысли, что будь у него всего две тысячи воинов — а родной город спокойно мог бы выставить половину этого числа, если б знатные Дома забыли об усобицах, и Гло’карнас как минимум столько же — он разгромил бы серую чуму играючи. Ночь, особенно безлунная — время дроу, дневные гоблины им не ровня. Один набег двух тысяч дроу превратил бы этот лагерь в пепелище, заваленное трупами, в считанные минуты.

Т’Альдин тяжело вздохнул. Боги ли, совпадение ли — неважно, кто так подсуетился, но печальная правда в том, что народ, который благодаря своим способностям мог бы править всем миром, на деле может объединиться только когда беда совсем уж близко, в ворота стучится. И даже тогда всегда найдется Дом, и не один, который будет строить планы, как избежать катастрофы самостоятельно и при этом сделать так, чтобы конкурирующие Дома пали.

Он на миг прикрыл глаза, представив себе мир, в котором дроу правят низшими расами. Соблазнительная мечта, но несбыточная, и виноваты в этом сами дроу и никто больше. А жаль. Был бы его народ таким же дружным, как высшие орки, к примеру — им было бы по плечу все, разве что кроме самих орков, ибо степь для дроу самое гиблое место, даже ночью.

Т’Альдин вернулся к реальности, оглянулся. В ста с чем-то шагах позади — Ар’Кай.

Он повернулся так, чтобы своим телом заслонить руки от возможного наблюдателя, снял перчатки и подал сигнал.

«Готов?»

«Готов».

«Передавай дальше».

В лесу ухнуло, как те две гоблинские громадины, но куда тише, а затем над головой

Т’Альдина с воем пронеслась, оставляя след теплого дыма, какая-то страшная горячая хрень и, подняв фонтанчик вспаханной земли, зарылась в почву, не долетев до своей цели шагов пятьсот и почти на столько же отклонившись в сторону.

Т’Альдин прожестикулировал товарищу поправки, и тут в лагере гоблинов раздался грохот, сменившийся надсадным визгом. Ха! Им не понравилось!!

Вторая воющая штука упала гораздо ближе к цели, но третья уже сильно перелетела.

Пытаясь точно указать колдуну поправки, Т’Альдин в конце концов сообразил, что тот просто не может попасть точно туда, куда сказано, то ли сам не искусен, то ли оружие такое. В конце концов, даже эльфы, хоть стрелки из лука и великолепные, но имеют свой предел попадания в глаз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В лагере врага творилось светопреставление. Воющие снаряды уже убили немало врагов, один, попав прямо в палатку с гоблинами, буквально усыпал все вокруг себя ошметками. Вот еще один, оставляя в воздухе хорошо видимый след, взрывается, даже не достигнув земли, и несколько орков, которые были под ним, упали. Враги, толком ничего не понимая, мечутся туда-сюда, пытаясь обнаружить атакующего противника — да все без толку. Смерть приходит к ним с небес. Хреново все-таки жить на поверхности, в Подземье подобного не случилось бы.

Снаряды, ложась тут и там врассыпную, парализовали всю подготовку громадин, убивая осколками гоблинов и орков. Должно быть, рано или поздно хоть один из них да попадет.

«Первая цель накрыта!» — показал Т’Альдин Ар’Каю.

Сразу же после этого три снаряда попали вообще йоклол знает куда, должно быть, колдун начал пристреливать вторую свою трубу. Т’Альдин передавал поправки, и уже четвертый снаряд упал совсем рядом, убив нескольких быков, которыми гоблины пытались оттащить свои ужасные штуки подальше.

А затем частота выстрелов удвоилась. Снаряды, завывая, словно баньши, ложились тут и там, порой далеко от цели, порой совсем близко. Вокруг целей творился полный хаос, горели очаги пожаров, валялись трупы. Гоблины разбежались подальше, прекратив попытки перетащить платформы. Наконец, один снаряд, рисуя раскаленный след в воздухе, прочертил полосу прямо к цели. Удара Т’Альдин не услышал, но сумел разглядеть, как от деревянной платформы с колесами отлетают куски. А затем снаряд рванул уже под платформой, в земле. Огонь и треск, массивная черная громадина заваливается набок, ломая то, что не разломало взрывом.

Т’Альдин, ухмыляясь, сидел на верхушке дерева и созерцал весь этот разгром. Вой, светлая нить над головой, взрыв, пламя, дым. Вот еще один завывающий снаряд попадает во вторую цель, застревает в деревянной платформе и с треском разносит ее на куски.

Черная громадина обрушивается на землю вслед за первой.

Вроде бы все. Дело сделано… Но это еще не конец. Колдун-человек добился своего, но Т’Альдин Шасс’Кэрр не был бы самим собой, если б не попытался извлечь из сложившихся обстоятельств всю возможную выгоду. Серые ублюдки лишили его, Т’Альдина, дома, где он собирался прожить всю свою жизнь вместе с Таруной. Заставили

Таруну плакать. И потому он не собирается так легко и просто сворачивать представление. Дело тут уже не в военных целях и задачах: Т’Альдину на эти задачи плевать, просто настал серой мрази черед плакать.

А точнее — умываться кровавыми слезами.

Если вдуматься, он сам тут и есть главный. Да, хитроумный колдун пускает свои воющие горячие подарочки — но важно не кто их пускает, нет. Важно, чья воля направляет их полет.

И потому именно Т’Альдин здесь главное действующее лицо. Это по его воле сейчас хаос, творящийся вокруг разбитых гоблинских конструкций, переметнется на весь остальной лагерь.

Он повернулся и экспрессивно прожестикулировал:

«Они увозят орудия! Увозят орудия! Стрелять сильно влево!! Семьсот шагов влево и двести вперед!!»

Вой снарядов — и вот они ложатся левее, по шалашам орков. Гоблины, сбежав из-под обстрела, привычно попрятались среди своих примитивных рабов, Т’Альдин хорошо видел, как местами образовались толпы. Не бросить им немного воющей смерти просто нельзя. Ловите, сволочи, жрите, давитесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поразить точно указанные места колдуну не удалось, однако его снаряды в считанные секунды разорвали в клочья и поубивали до сотни ублюдков. Один неизвестно как залетел в загон к ездовым кабанам, развалил часть стены — и вот уже перепуганные животные носятся по лагерю, увеличивая хаос и панику.

Т’Альдин, ссылаясь на перетаскивание целей, передал новые поправки. У колдуна возникли сильные проблемы с точным прицеливанием, и теперь снаряды сыпались буквально везде. Осознав, что под ударом весь лагерь, а не его часть, гоблины и орки бросились врассыпную, рассеиваясь по значительной площади.