Откуда и что на флоте пошло - Виктор Дыгало

Осенью 1708 г., когда шведские войска совместно с флотом, состоявшим из 22 вымпелов, попытались овладеть Петербургом, начальником наших войск, действовавших против этих сил противника, был Ф. М. Апраксин. Сильный отряд шведов под командованием генерала Любекера был разгромлен. Вице-адмирал К. Крюйс в письме к А. Д. Меншикову от 20 октября 1708 г. так говорил об исходе этого кровавого боя под Нарвой, обеспечившего целость Петербурга: «Собрав войско, Апраксин неприятеля сего месяца в 16-й день (октября. — В. Д.) в транжементе (в боевом порядке. — В. Д.) атаковал и положил всех в труп опричь 30 офицеров. Неприятельская багажия (военный обоз. — В. Д.) вся разорена, 6000 или 7000 рейтарских, також и которые были под богажиею, лошадей по приходе наших пострелял и поколол».

За это славное дело Петр Великий 22 декабря 1708 г. повелел адмиралу Апраксину выдавать жалованье генерал-адмирала наравне с генерал-фельдмаршалом — 7000 рублей. С этого дня Апраксина в официальных документах и стали титуловать генерал-адмиралом. Вице-адмирал К. И. Крюйс постоянно так обращался к Апраксину, а сам государь не всегда адресовал свою корреспонденцию с таким титулом[79].

30 августа 1721 г. был заключен мир в г. Ништадт со Швецией. Среди многих награжденных царь не забывал заслуг и трудов Ф. М. Апраксина: ему был дарован флаг генерал-адмирала, называвшийся кейзер-флагом.

Командуя флотом, Апраксин поднимал этот флаг на грот-мачте флагманского корабля[80].

Впервые кейзер-флаг был поднят Апраксиным на р. Волге под Астраханью в 1722 г. в удивительно торжественной обстановке. Начальствуя над флотом Каспийского моря, 3 июля граф Апраксин прибыл на гукоре в Астрахань под кейзер-флагом, и первым к нему явился с рапортом на верейке адмирал Петр Михайлов (то есть сам царь), командовавший передовым морским отрядом. Вслед за царем явились и прочие начальники, корабли и город салютовали из пушек. Флот предназначался для военных действий против Персии.

В последующие 1723, 1724, 1725 и 1726 гг. граф Ф. М. Апраксин командовал флотом, зимовавшим на Кронштадтском рейде, имея свой флаг на корабле «Екатерина».

Но служба генерал-адмирала прошла не без огорчений, так как царь одинаково строго относился ко всем чинам флота. В 1714 г. над Апраксиным было назначено следствие по доносу, обвинявшему его в злоупотреблениях по подрядам для казны. Злоупотребления действительно открылись, но Апраксин виновен в них не был. Виновными оказались его подчиненные, которые пользовались в корыстных целях постоянными разъездами генерал-адмирала по службе. И тем не менее Апраксин был оштрафован государем на громадную сумму. В 1718 г., когда Апраксин крейсировал в Финском заливе, имея свой флаг на корабле «Москва», он опять был отдан под суд «за злоупотребления». При этом генерал-адмирал был арестован и приговорен к лишению имущества и достоинств, но в уважение прежних заслуг наказание государем было ограничено денежным взысканием. Наконец, в 1723 г. за небытие на водяной ассамблее Апраксин был оштрафован 50 рублями.

При Петре Великом ни высокий сан, ни военные заслуги, ни родство не избавляли провинившихся или даже заподозренных в преступлении по службе от следствия, суда и наказания. Даже такой, казалось бы, ничтожный проступок, как отсутствие 62-летнего генерал-адмирала на увеселительной водяной ассамблее, не остался без воздействия. После смерти Петра Великого старый генерал-адмирал имел несчастье видеть упадок флота.

10 ноября 1728 г. первый генерал-адмирал Российского флота граф Федор Матвеевич Апраксин скончался и был погребен в московском Златоустовском монастыре.

При Петре Великом Адмиралтейств-коллегия как высший орган управления военно-морским ведомством действительно работала под председательством генерал-адмирала.

После кончины императора коллегия обратилась в безответственное учреждение. Флот быстро пришел в упадок, денег на него не отпускалось, корабли ветшали в гавани и не ремонтировались. Все чаще раздавались голоса высокопоставленных чиновников о бесполезности флота и возможной полной его ликвидации. Но к счастью, у власти были и такие люди, которые свято хранили заветы Петра, глубоко понимали цели и стремления Великого Моряка. Одним из таких сподвижников, «птенцов гнезда Петрова», был Андрей Иванович Остерман.

Сын пастора из местечка Бохум в Вестфалии, молодой студент Остерман был перевезен в Россию К. И. Крюйсом в 1704 г. Он быстро научился русской речи и из Генриха Иоганна был переименован в Андрея Ивановича. Немец по национальности, Остерман отдал России все свои силы и способности; его удивительное упорство в осуществлении предначертаний и планов Петра Великого во многом спасло Российский флот. Когда однажды Остерман извинялся за ошибки в русской речи, объясняя их тем, что он не русский по происхождению, один из главных его противников, Бестужев, ответил ему в присутствии других: «Вы не только русский, но русский, который стоит двадцати других». Бестужев был прав, так как, по словам историка войны с Турцией А. Кочубинского, этот немец не переставал и в далекой Сибири думать о турках и вздыхать о Босфоре. Карьеру свою Андрей Иванович начал на дипломатическом поприще и сопровождал Петра в его путешествиях на морях и в военных походах. Был он с царем и на Пруте, и в Ревеле, вместе с Брюсом заключил мир со шведами в Ништадте в 1721 г. Благодаря настойчивости и энергии Остермана условия мирного трактата были настолько выгодны для России, что, по словам государя: «Ему самому не можно бы лучше оного написать для подписи господ шведов. Славное сие в свете дело ваше (Остермана. — В. Д.) останется навсегда незабвенным. Никогда наша Россия такого полезного мира не получала». За эту услугу России император пожаловал Остермана чином тайного советника и сделал бароном.

В царствование Екатерины I А. И. Остерман был членом Верховного тайного совета и после смерти генерал-адмирала Ф. М. Апраксина был назначен председателем Воинской морской комиссии для рассмотрения и проведения в добрый и надежный порядок флота, адмиралтейств и всего, что к тому принадлежит.

8 период царствования Анны Иоанновны Остерману был пожалован графский титул, и он фактически стал руководить внешней и внутренней политикой России.

9 ноября 1740 г. А. И. Остерман был пожалован званием генерал-адмирала и вступил в полное управление Морским ведомством, оставаясь по-прежнему во главе Коллегии иностранных дел.

Не будучи моряком по профессии, Остерман пользовался советами и указаниями лучших и опытнейших русских моряков. Одним из них был адмирал граф Николай Федорович Головин, остававшийся президентом Адмиралтейств-коллегий с 1733 г. до падения Остермана.

Примечательно, что в то время морские чины всех рангов не любили моря и корабельной службы, приискивая место на суше. Это несчастье Головин смог пресечь при помощи генерал-адмирала, который подписал подготовленный им приказ «О неназначении морских офицеров к не принадлежащим их званию должностям и о возвращении во флот офицеров, откомандированных в различные береговые службы».

Экспедиции Беринга и Чирикова были исполнением завета Петра Великого, так же свято и упорно доведенного до конца его достойным учеником — Андреем Ивановичем Остерманом. Но сам он закончил свою карьеру печально.

Остерман, как известно, был осужден к смертной казни, замененной ссылкой в Березов. В числе обвинений значилось и следующее: «...из адмиралтейских команд о всем состоянии рапорты приказывал к себе присылать, а не в Адмиралтейскую коллегию, и о получаемых прежде рапортов в коллегию не сообщал». Как видим, обвинение надуманное, но тем не менее...

Второй генерал-адмирал Российского флота, Андрей Иванович Остерман, скончался в Березове 20 мая 1747 г.

С удалением от флота генерал-адмирала А. И. Остермана в духе времени начались преследования и заведенных им порядков и улучшений. Однако возвращение к старому ограничилось мелочами. Так, например, во флоте вместо одного флага ввели снова флаги трех цветов, а промежуточной инстанцией между флотом и императрицей вместо кабинета министров стала конференция министров. Вступив на престол, императрица Елизавета Петровна застала флот в более чем неудовлетворительном состоянии и искала человека, способного поднять его до того уровня, на каком он был при Петре Великом. Наконец выбор ее пал на князя Михаила Михайловича Голицына.

Князь Голицын был принят на службу во флот по выбору самого Петра в 1703 г. и отправлен в Голландию для обучения морскому делу в 1708 г. В Россию он возвратился лишь в начале 1717 г., когда самый трудный период в Северной войне был уже позади. Командовал одним из отрядов галер гребного флота, который 27 июля 1720 г. одержал победу над шведской эскадрой парусных кораблей у о. Гренгам. С 1726 г. — советник Адмиралтейств-коллегии. В царствование Анны Иоанновны Голицын строил суда на Дону, в Таврове; затем, с 1740 г., был астраханским генерал-губернатором, а в 1745 г. отправлен послом в Персию.