Коготь берсерка - Виталий Сертаков

Даг наконец перевалил через изгородь и очутился во дворе. На него никто не обратил внимания. Слева, под навесом, Орм орудовал дубиной. Вокруг него прыгали трое с мечами, но не могли никак достать озверевшего воина. Одним ударом Орм раскроил череп молодому парню, сделал следующий широкий замах, но противник увернулся и ответно ударил своим топором.

Тут Северянина ждало очередное нешуточное потрясение. В каких-то двадцати шагах от себя он собственными глазами видел, как широкое лезвие обрушилось Орму на грудь. Нападавший бил с оттяжкой, обеими руками ухватив за конец древка, удар должен был получиться невероятной силы. По сути, топор должен был пробить голый торс Орма насквозь!

Но этого не случилось.

Лезвие отскочило. Орм заржал, его дубина врезалась в лицо обидчику. Тот подставил руку, но не сумел смягчить удар. Кривыми гвоздями ему сорвало кожу с руки и головы, разбило челюсть.

— Ко мне! Все ко мне, в строй! — надрывался Хаскульд. Орудуя обоими мечами, он сноровисто отбивался от Бьярни.

Северянин даже залюбовался. Впервые, почти за полтора года расставания с Гормом Одноногим, мальчишка встретил человека, лихо махавшего двумя мечами сразу. Бьярни напирал, как лютый зверь, он со всего маху лупил секирой, но никак не мог пробить оборону Хаскульда. Сбоку к Бьярни бросились двое: один с вилами, другой — с топором лесоруба. Судя по простой грязной одежде — слуги хозяина усадьбы.

Топорик Бьярни легко выбил своей двойной секирой, не прекращая атаки на Хаскульда. Берсерк крутанул рукой, зацепил своим оружием закраину топора и дернул на себя и вверх. В Бьярни и следа не осталось от былой медлительности. Топорик со свистом воткнулся в забор, в двух шагах от замершего Северянина.

Но мальчишка ничего не почувствовал. Он увидел оружие! Пусть смешное, не слишком острое и чересчур тяжелое для него, но все же это лучше, чем торчать на открытом месте с пустыми руками!

Даг схватился за рукоятку топора, обмотанную веревкой, и неожиданно легко выдернул лезвие из бревна. В этот миг Бьярни обезглавил бедного лесоруба, оставшегося без топора. Зато другой холоп воткнул в бок Бьярни вилы. Тот заревел, как раненый шатун, рванулся всем телом и… с удвоенной энергией напал на Хаскульда. Вилы торчали у Бьярни в боку и раскачивались при каждом прыжке.

Отворилась еще одна дверь, на улице показался хозяин усадьбы и с ним — встревоженные родичи и слуги, всего шесть или семь взрослых мужчин. Даг сразу определил, что это именно Эгиль Низкий. Коротконогий плотный мужчина в распахнутом меховом плаще, нос картошкой и мохнатые брови — вот как выглядел человек, на кого понадеялась Астрид. Эгиль зычным голосом стал отдавать распоряжения. В доме продолжала голосить женщина, к ней присоединились другие плаксивые голоса. На конюшне пожар набирал силу.

Внезапно объявился Ивар. Он один рубился с троими, медленно отступая вдоль торфяной стены дома. С его наручей слетали брызги крови. Ивар рычал и хрипел так, что спущенные с привязи охотничьи псы Эгиля отбежали, поджав хвосты. Но людей Хаскульда рык берсерка не напугал. Они атаковали Ивара сразу с трех сторон. Ивар приседал, уклонялся из стороны в сторону и перепрыгивал с носка одной ноги на пятку другой. Все это он проделывал в таком бешеном темпе, что человеческий глаз не мог уследить.

Дальше Северянин видел картину боя кусками. Вот Ивар и Байгур соединились спинами и, словно медленная черепаха, поползли вместе, увлекая за собой сразу пятерых дружинников Хаскульда. Двое выставили впереди себя щиты, видимо, надеясь, что лезвие Ивара застрянет в дереве. Ивар присел и ударил под щитами. Один из бойцов Хаскульда повалился с отрубленной ступней. Байгур плечом оттолкнул один щит, кинулся на второй и вцепился в него зубами.

С наружной стороны этот щит по окружности был обит медной полосой. Такая же полоса крест-накрест покрывала умбон. Байгур рванулся назад, вырвав медный лист зубами, во все стороны полетели заклепки. Человек, державший щит, в ужасе кинулся бежать. Байгур кинул ему в спину секиру. Бросок оказался чудовищно сильным — секира полностью ушла в тело. Байгур мотал головой, рычал и рвал на куски медную полосу.

С другой стороны кузницы Орм дрался с домочадцами Эгиля. Их собралось человек девять. Они окружили «медведя» с длинными пиками. Казалось, еще секунда — и они проткнут парня, как рыбину в реке. Но тут Орм взвился в воздух, наступил на чье-то копье, второй шаг он сделал уже по головам нападавших. Те охнули, задергались, но Орм буквально пронесся у них по головам, он наступил трижды, спрыгнул сзади и успел огреть одного дубиной. Тот упал, баюкая сломанную руку. В Орма полетели копья, он пригнулся, мгновенно перекатился в сторону и вдруг снова прыгнул в самую гущу врагов.

Теперь длинные копья им только мешали. Орм врезался в толпу, как разъяренный тур. Он орудовал дубиной направо и налево, не замечая сыплющихся на него ударов. Щит, прикрывавший его мощную спину, развалился на части. Орм перехватил чью-то руку и сломал в локте каким-то хитрым приемом. Другому человеку он вцепился зубами в ухо и откусил его. С окровавленным ухом в зубах он продолжал свое шествие, пытаясь воссоединиться с друзьями.

На глазах Дага один из скотников ударил Орма ножом для забоя скота. Ударил так, как привык закалывать свиней, для верности упираясь в рукоятку ножа ладонью. Длинное лезвие должно было проткнуть Орма насквозь, но только скользнуло по ребрам, сорвав лоскут кожи. Берсерк отшатнулся назад, врезался затылком кому-то в лицо, присел, пропуская над собой копье, снова распрямился…

Его дубина описала полукруг. Она с такой силой врезалась снизу в физиономию скотника, что во все стороны полетели осколки челюсти. Трое защитников усадьбы были страшно искалечены, остальные бросились наутек.

Тем временем холопы Эгиля прикрыли хозяина и попытались вырваться за пределы изгороди. Но со стороны леса их встретили стрелы старого Торольва и слуг Астрид.

Эгиль Низкий был вынужден отступить назад. Он спрятался в доме и запер за собой двери. По двору носились женщины с распущенными волосами, две лежали в луже крови. Огонь перекинулся с конюшни и угрожал жилым постройкам. Вовсю полыхало сено и трещали поленницы дров. Истошно ржали лошади.

Хаскульд бросил раненого Бьярни на своих подоспевших бойцов, он, видимо, посчитал, что с вилами в боку неприятель долго не протянет. Хаскульд повернулся к Ивару, издал боевой клич и кинулся на главаря «медведей», вращая двумя мечами. Они сшиблись с такой силой, что остальные участники побоища прыснули в стороны.

Ивар держал меч, словно корягу. Старина Горм отколотил бы учеников за такие вольности! Лезвия Хаскульда сверкнули одновременно, он бил крест-накрест, казалось — уклониться невозможно! Но Ивар легко сложился пополам в талии, подкинул «Несущий гибель» над собой, перехватил его левой рукой, а кулаком правой — сломал нос парню, подбегавшему сзади. «Несущий гибель» вернулся к хозяину возле самой земли, а Ивар уже раскручивался страшным волчком. Лезвие в три локтя длиной просвистело убийственной змеей, перебило сухожилия еще одному нападавшему, но Хаскульд ухитрился отскочить. Этот могучий человек обладал ловкостью рыси! Он что-то прокричал своим, а сам кинулся наутек.