Шпионка в Академии (СИ) - Стелецкая Ядвига

Анаис продолжила нервно цепляться пальцами за столешницу, глядя то на Антуана, то на сестру. Но Диана так и застыла неподвижно в проеме, не находя то ли сил, то ли желания вмешиваться.

Антуану даже не пришлось прибегать к магии, чтобы убедиться в собственной правоте — не лице Анаис и так все было ясно написано.

— Тогда, — он пожал плечами, отворачиваясь от Анаис и теряя к ней интерес, — воспользуемся вторым вариантом. Прости, моя милая Диана, но тебе придется стать всего лишь символом.

И прежде, чем одна из девушек успела понять, что происходит, он швырнул кинжал в Диану. Он вонзился ей в грудь, гораздо ниже сердца, но она все равно с тихим стоном осела на пол, цепляясь на рукоять кинжала. Темное пятно быстро расплывалось по сером платью.

Анаис прижала ладони ко рту, пытаясь сдержать крик. Она не верила, отказывалась верить, что все это правда, что Антуан действительно сделал это! Лишь бы все оказалось простым кошмаром, лишь бы все поскорее закончилось! Она тихо всхлипнула и перевела полный ужаса взгляд на мага. Тот спокойно пожал плечами:

— Ты можешь считать, что это моя рука нанесла смертельный удар, но помни, девочка, это именно ты, ты своими словами обрекла сестру на смерть, — он обошел ее по широкой дуге и принялся собирать бумаги со стола. — Как до этого Виктор отправил тебя на смерть, от которой ты так отчаянно защищалась. Все снова сводится к этому самоуверенному щенку, не находишь? Так чего же ты стоишь? Иди же к сестре. Разве ты не хочешь обнять ее перед смертью?

Антуан даже не смотрел в ее сторону, он неторопливо листал книгу с записями, его ладонь медленно скользила по страницам, словно разглаживая их, и над кожей едва заметно колебался воздух, словно над жарко растопленной печью. Строки дрожали и размывались в мареве, исчезая, оставляя после себя нетронутые белые страницы.

Уничтожает улики, отстраненно подумала Анаис. Она вообще сейчас думала о чем угодно, кроме умирающей Дианы. Потому что думать о сестре не было никаких сил.

Плечи девушки едва заметно вздрагивали, она сначала крепко обхватила себя руками, но они тут же безвольно упали вдоль тела. Антуан недовольно покосился на нее, но промолчал. Ему уже не было нужды тратить на нее чары — даже сейчас, когда разум дрянной девицы оказался недосягаем для изящного кружева его заклинаний, он добился, чего хотел лишь верно подобранными словами. Незачем тратить лишние. Сейчас он скроет действительно важные данные, отправит самое важное своим покровителям в Хансею и исчезнет. Увы, придется притвориться слугой, серым и незаметным, как пыль, чтобы дождаться, когда девиц обнаружит сначала Лабер, а потом и Виктор. Дождаться и не упустить момент — самое сложное. Внушить нужные мысли и эмоции (особенно эмоции!) сущий пустяк. А потом его будет ждать долгий путь по тайным горным тропам, таинственные союзники и новое тело.

Ему ведь предстоит продолжить свой труд. Слишком уж много времени и сил вложено в этих благородных юнцов и бунтующую чернь. Будет глупо выпускать столь опасное оружие из-под надзора.

Анаис не плакала, и это пугало ее больше всего. Внутри было тихо и спокойно, как в сердце бури, и она боялась пошевелиться или сосредоточиться на какой-нибудь мысли, чтоб не нарушить этот обманчивый покой. Диана на полу тихо застонала, ее окровавленные руки бессильно соскользнули на колени. Правильно, мелькнула у Анаис неуместная мысль, если вытащить кинжал, все будет гораздо хуже.

Диана медленно подняла лицо, взгляд ее, спокойный и ясный, стегнул Анаис, словно кнут. Она вздрогнула и пошатнулась, шагнула к сестре на негнущихся ногах, словно взгляд сестры захлестнул ее шею, как лассо, и теперь тянул и тянул к себе. И с каждым медленным неловким шагом Анаис все яснее различала в светлых глазах близнеца чистую, холодную злость.

Вот только направлена она была не на нее.

Диана дышала слабо и часто, все ее силы уходили на то, чтоб бороться с болью и смертью. Анаис смотрела и не знала, чем она может помочь — если бы у нее хотя бы была под рукой лаборатория, чтобы смешать поддерживающий и стимулирующий эликсиры! С каждым шагом Анаис все яснее различала печать близкой смерти на лице сестры, и холод медленно проникал в ее собственные кости. Лицо Дианы посерело, с губ сошла краска, и они стали белы, как холст. Кровь на ее руках казалась нестерпимо яркой.

Когда до сестры оставалось всего несколько шагов, колени Анаис подломились, и она упала на пол, больно ударившись коленями и ладонями, но все еще не отрывая глаз от лица сестры. Ее взгляд не отпускал.

Губы Дианы шевельнулись, но ни звука не вырвалось из ее рта.

И снова.

И снова.

Анаис не сразу сообразила, что происходит. Диана не шептала — боялась, что Антуан услышит. Ее губы складывались в четкие слова, раз за разом, пока Анаис не смогла понять ее.

Останови. Его.

Ей хотелось закричать: как, как я должна, что я могу, я же слабая, я же бесполезная, я же ничего не умею, я же все порчу! Я же не ты! Хрупкая скорлупа, отделяющая ее от истерики, треснула и раскололась, и обманчивый покой сменился бушующим вихрем сменяющихся чувств, от которых дыхание перехватывало.

Все нутро девушки содрогалось, словно в спазме. Отчаяние и боль смешались и вскипели на огне гнева. Анаис превратилась в тонкостенную склянку, в которой закипала слишком мощная кислота, легко разъедающая и камень, и металл, что уж говорить о простом стекле? Скоро температура станет невыносимой, кислота взбурлит, стекло лопнет, и лучше не знать, что последует потом.

Прости, сестрица. Я так хотела спасти тебя, что смогла только убить.

Простите, Виктор. Я так боялась подвести и разочаровать вас, что сделала все, чтоб разрушить ваш смелый замысел, обратить в прах почти удавшуюся авантюру.

Простите, Робер и все безымянные, неведомые мне мальчики, которые так и останутся жить оловянными куколками, заводными солдатиками чужой армии. Уже никто вас не починит, потому что не узнает, кого чинить.

Точка кипения пройдена.

Непредсказуемая каскадная реакция началась.

Анаис тихонько вскрикнула и сжала виски, склонившись к коленям, прячась от требовательного взгляда сестры.

Останови его.

Я не могу! Я не знаю, как!

Останови его.

Я не…

Останови его!

— Только не сойди с ума, — насмешка Антуана сверкнула, словно молния, расколовшая бурю. — Мне будет обидно, если ты отделаешься так легко. Даже смерть, знаешь ли, слишком слабое наказание за то, что ты нарушила мои планы.

Анаис вздрогнула, и вихрь мыслей внутри нее затих. В голове зазвенело от легкости и напряжения. Она поднялась, медленно и плавно, ладонь сама собой скользнула в карман, сжала скальпель, уже однажды напившийся крови.

Она шагнула почти вплотную к Антуану, и он только приподнял одну бровь, не ожидая от нее подвоха.

— Нет, смерть — слишком слабое наказание за твои планы, — ее голос охрип, словно она сорвала горло в бесконечном крике, но почти не дрожал.

Как не дрожала рука, когда девушка со всей силы полоснула мага по горлу. В первый момент показалось, что лезвие даже не коснулось его, но Антуан отшатнулся, схватился за горло, и тонкий порез меж его пальцев набух кровью и разошелся. Булькая и хрипя, маг рухнул на колени, в его глазах мелькнуло недоумение, еще не сменившиеся ужасом подступающей смерти. Анаис шагнула к нему, схватила за волосы, за все еще безупречно уложенные светлые локоны, и дернув за них, подняла его лицо.

Ей хотелось сказать ему что-то злое, обидное, унизить и растоптать, как он сделал с нею, но слов не было, только боль и пустота. И тогда Анаис коротким ударом, без замаха вогнала скальпель в его глаз, так, чтоб наверняка дошел до мозга.

Когда убиваешь менталиста, лучше подстраховаться.

Оттолкнув от себя тяжелый труп, Анаис обернулась к сестре. Все закончилось, хотела сказать она. Я спасу тебя, я непременно спасу, я найду способ, я успею… Но Диана улыбнулась ей, успокаивая и подбадривая.

И закрыла глаза.