Невеста желает знать - Сара Маклейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С тобой я не могу сдерживаться.
Губы Пиппы изогнулись в улыбке чисто женского удовлетворения. И плоть Кросса мгновенно затвердела, хотя он поклялся себе, что не возьмет ее. Не потеряется в ней. Даже сейчас, хотя она завладела им. Дюйм за ничтожным дюймом.
– Это твое наказание? Твое покаяние? Целибат?
– Да.
В ее устах это звучало идиотизмом. В присутствии Филиппы Марбери целомудрию нет места. Потому что она создана для него.
Четверти часа в маленькой комнатке «Ангела» оказалось недостаточно.
«Всей жизни будет недостаточно».
– Не могу. Не с тобой, Пиппа. Ты выходишь замуж.
– За другого, – поколебавшись, прошептала она.
Кросс поморщился. Как от боли.
– За другого.
– Как и ты.
– Да…
Его приговор.
Пиппа подняла руку, коснулась мягкой ладонью его щеки, и он не смог устоять. Сжал ее, удерживая на месте. Наслаждаясь.
– Джаспер.
Как он любил звук своего имени на ее устах! Как хотел слышать его снова и снова! До конца жизни. Будь он другим человеком, решил бы рискнуть.
Но он обязан покинуть ее.
Он не имеет права ее коснуться.
– Джаспер, – снова прошептала Пиппа, приподнимаясь на носочки и обнимая его. Прижимаясь своим прекрасным телом к нему. Между его руками и ее мягкой кожей – ничего, кроме клочка ткани.
«Я не должен…»
Кросс рвался к ней всей душой – поскольку слишком долго ждал. Ему хотелось подхватить ее, бросить на кровать и овладеть… только раз.
«Но этого было бы недостаточно».
– Если ты действительно хочешь спасти меня… – прошептала она. Как опасно близко ее губы!
– Хочу. Боже, помоги мне… я не вынесу, если тебе причинят зло.
– Но ты уже ранил меня. И ранишь даже сейчас.
Пиппа говорила тихо и мягко, но так соблазнительно, что он не смог противиться.
Его руки обвили ее талию, наслаждаясь жаром ее тела.
– Скажи, как это остановить, – попросил он, уже зная ответ.
– Хочешь меня?
– Да.
Он хотел ее с момента первой встречи. И даже раньше.
– Я хочу каждый дюйм твоего тела. Хочу твой ум и душу. – Кросс поколебался, прежде чем добавить: – Я никогда не хотел чего-то так сильно, как тебя.
Ее пальцы скользнули в его волосы:
– Коснись меня.
Кросс не смог отказать. Не смог противиться соблазну оглянуться.
«Один взгляд. Одна ночь».
Все, что у них будет. Больше, чем он заслуживает.
Одна ночь – и он предоставит ей вернуться в ее идеальный, совершенный мир.
– Я не разрушу твою жизнь, Пиппа. Не позволю тебя уничтожить.
Она прижалась губами к его губам, лишая его разума, и прошептала так тихо, что он едва расслышал:
– Я люблю тебя.
Кросс не выдержал. Подхватил ее на руки и дал им обоим то, чего они хотели. То, что изменит все и в то же время ничего. Прижал ее к себе, наслаждаясь тем, как она прильнула к нему, осыпая поцелуями. Воспламеняя.
Ей нельзя было любить его.
Он того не стоил.
Не стоил ее.
– Ты удивительный человек, – прошептала Пиппа ему на ухо. – Я ничего не могу с собой поделать.
«Одна ночь уничтожит его».
Но он не мог противиться ей. Ее блестящему уму. Ее прекрасным глазам.
Никогда не мог.
Глава 16
Кросс не касался женщин шесть лет. И мог устоять против них… до сегодняшнего дня.
До того момента, когда он поднял Пиппу и понес к кровати, где она спала всю свою жизнь. Уложил и придавил к перине своим мощным телом и обещанием наслаждения, которого она никогда не знала. Восемь дней назад она стояла в его кабинете и просила научить всему, что он знает о погибели, и вот теперь получит урок, о котором просила, сама того не понимая. Тот, которого так отчаянно хотела.
Кросс поцеловал ее по-другому, не тем поцелуем, от которого перехватывало дыхание. Но таким же опустошающим. Медленные ласки губ и языка, которые заставили ее прильнуть к нему, жаждать наслаждения, которое мог дать только он.
Пиппа довольно вздохнула. И он поймал звук очередным поцелуем, прежде чем поднять голову и встретить ее взгляд.
– Ты самая невероятная женщина из всех, кого я знал, – прошептал Кросс. – Вызываешь во мне желание научить тебя всем низким, порочным вещам, которые я когда-либо делал… о которых мечтал.
Слова овеяли наслаждением и жаром. Они разожгли в ней бушующее пламя, заставив закрыть глаза.
Кросс коснулся губами ее щеки и прошептал:
– Тебе это понравилось бы?
Пиппа вздохом выразила согласие.
– Комната кружится…
Его губы прихватили мочку ее уха.
– Думал, что только я это заметил.
– Но в чем причина?
– Мой маленький ученый… если у тебя есть время задумываться над этим, значит, я недостаточно хорошо выполняю свою роль.
А потом Пиппе уже было все равно, кружится комната или нет, поскольку земной шар слетел с оси, губы Кросса завладели ее ртом, а руки гладили ее бедра, поднимая сорочку. И Пиппа не хотела ничего другого, кроме как касаться его везде, где только можно.
Рука Кросса скользнула под сорочку и сжала ее попку, и он приподнялся, прежде чем развести ее бедра.
Когда он устроился между ними и твердый жар прижался к ее пульсирующей сердцевине, Пиппа подумала, что умрет от наслаждения. И стала извиваться под ним, пытаясь стать еще ближе, думая только о том, как бы прижаться еще теснее.
Кросс оторвал губы от ее губ и выдохнул ее имя. Снова прижал своим телом, пронзая молниями наслаждения.
На мгновение застыл, и она открыла глаза, чтобы встретиться с его взглядом. И прижался к ее лбу своим.
– Ш-ш-ш, дорогая. Я дам тебе все, что ты хочешь, но ты должна лежать спокойно. Если твой отец услышит, твоей репутации настанет конец.
– Мне все равно, – прошептала Пиппа, снова начиная раскачиваться. И это было правдой. Она готова навеки погубить себя. Зато будет свободна от Каслтона и сможет остаток жизни провести с Кроссом, в его логове греха. В его объятиях. Где он только захочет.
«Он никогда этого не допустит», – прошептал практичный внутренний голосок. Но Пиппа постаралась его заглушить. Все возможно сейчас, сегодня ночью, с ним. Завтра она окажется лицом к лицу с остатком своей жизни. А сегодняшняя ночь принадлежит ей.
Сегодняшняя ночь принадлежит им.
Сегодня ночью нет места для практичности.
– Покажи мне все. Все, что ты знаешь. Все, что любишь. Все, что желаешь.
Кросс закрыл глаза. Лицо исказилось приливом того, что могло быть болью или наслаждением, и Пиппа приподнялась на локтях, прижимаясь к нему. Грудью к теплой груди. Наслаждаясь тем, как ее бедра обнимают его, узкие и сильные, как тяжелая, твердая плоть уткнулась в ту ее часть, которая мучительно хотела его принять.
Пиппа извивалась, проверяя, подходят ли они друг другу, и Кросс что-то прошипел, чуть приоткрыв глаза, сиявшие оловом в свете свечей.
