Уголек в пепле - Сабаа Тахир

— Я не знаю. — Шрамы на ее лице отливали сине-багровым. — А если бы знала, то не сказала бы тебе.

— Мой брат в камере смертников в Центральной тюрьме. Его казнят через несколько дней, и если я не найду секретный путь в Блэклиф…

— Позволь мне задать тебе вопрос, девочка, — перебила Кухарка. — Это Ополчение сказало, что твой брат в тюрьме? Ополчение сказало, что его казнят, верно? Но откуда они это знают? И откуда ты знаешь, что они говорят правду? Твоего брата, возможно, уже нет в живых. А даже если он действительно в камере смертников, они никогда не вызволят его оттуда. Даже камни, которые ничего не видят и не слышат, это знают.

— Если бы он был мертв, они бы мне сказали. — Почему она не может просто помочь мне? — Я доверяю им, ясно? Я вынуждена доверять им. Кроме того, Мэйзен сказал, что у него есть план…

— Ба! — Кухарка усмехнулась. — В следующий раз, когда увидишь Мэйзена, спроси его где именно твой брат? В какой из камер Центральной тюрьмы? Спроси его, откуда он это знает и кто его шпионы. А еще спроси, как секретный ход в Блэклиф поможет ему взломать самую охраняемую тюрьму на юге. А когда он ответит, посмотрим, будешь ли ты и дальше доверять этому чертовому ублюдку.

— Кухарка, — обратилась к ней Иззи, но старуха отмахнулась от нее.

— Не начинай. Ты понятия не имеешь, во что лезешь. Единственная причина, почему я не сдала ее Коменданту, — женщина практически выплюнула это, — это ты. Поскольку не уверена, что эта рабыня не сдаст твое имя, чтобы смягчить гнев Коменданта.

— Иззи… — я посмотрела на свою подругу. — Не важно, что сделает Комендант, я никогда…

— Ты думаешь, вот располосовали тебе грудь, и ты теперь эксперт по боли? — фыркнула Кухарка. — Тебя когда-нибудь пытали, девочка? Привязывали к столу, пока раскаленные угли жгли твою глотку? Кромсали лицо тупым ножом, поливая раны соленой водой?

Я смотрела на нее с каменным лицом. Она знала ответ.

— Ты понятия не имеешь, предашь ли ты Иззи, — продолжила Кухарка, — потому что ты никогда не была на грани. У Коменданта была отличная школа в Кауфе. Если она станет допрашивать тебя, ты собственную мать предашь.

— Моя мать умерла.

— И слава небесам! Кто знает, сколько бы вреда она еще при… принесла со своими ополченцами, если бы осталась жи… жива.

Я посмотрела на Кухарку искоса. Снова это заикание. И снова, когда речь зашла об Ополчении.

— Кухарка, — Иззи подошла к старухе, глядя ей прямо в лицо. Каким-то образом она вдруг стала казаться выше. — Пожалуйста, помоги ей. Я никогда тебя ни о чем не просила. Я прошу сейчас.

— Твоя-то какая выгода? — ее рот изогнулся, будто она попробовала что-то кислое. — Она пообещала вытащить тебя отсюда? Спасти тебя? Глупая девочка. Ополчение никогда никого не спасает, если может просто бросить.

— Она ничего мне не обещала, — возразила Иззи, — я хочу помочь ей, потому что она моя… моя подруга.

«Я — твой друг», — взывали темные глаза Кухарки. Я в сотый раз задумалась, кто же эта женщина и что Ополчение во главе с моей матерью сделали ей, поселив в ней такую ненависть к ним, такое недоверие?

— Я просто хочу спасти Дарина, — молвила я. — Я просто хочу выбраться отсюда.

— Все хотят выбраться отсюда, девочка. Даже я хочу. И Иззи хочет. Даже проклятые курсанты этого хотят. И если ты так сильно этого хочешь, я советую тебе пойти к своему драгоценному Ополчению и попросить другое задание. Такое, где тебя не убьют.

Она захромала прочь. Наверное, я должна была бы разозлиться, но вместо этого повторяла в уме ее слова: «Даже проклятые курсанты хотят выбраться отсюда. Даже проклятые курсанты хотят выбраться отсюда».

— Иззи, — повернулась я к подруге. — Думаю, я знаю, как найти выход из Блэклифа.

Спустя несколько часов я сидела на корточках за живой изгородью рядом с казармами Блэклифа и гадала, не совершила ли ошибку. Барабаны пробили комендантский час и смолкли. Я просидела около часа. Корни и камни впивались в колени. Ни единой живой души не появилось из казарм.

Но в конце концов появится хоть один. Кухарка сказала, даже курсанты хотят выбраться из Блэклифа. Значит, они должны каким-то образом сбегать отсюда. Как иначе им бы удавалось напиваться и ходить к шлюхам? Некоторые, конечно, подкупают стражу или охрану туннеля, но наверняка существует и другой путь на волю.

Я ерзала и меняла положение, натыкаясь на колючие ветки. Слишком долго прятаться в тени этого низкорослого кустика я не могла. Иззи прикрывала меня, но если Комендант позовет, а я не появлюсь, то буду наказана. Еще хуже, если будет наказана Иззи.

«Она обещала тебе выбраться отсюда? Спасти тебя?» Я не обещала Иззи ничего подобного, но должна была бы. Сейчас, когда Кухарка заговорила об этом, я не могла выкинуть эту мысль из головы. Что случится с Иззи, когда я уйду? Ополченцы сказали, что организуют мое внезапное исчезновение из Блэклифа, причем так, чтобы оно выглядело как самоубийство. Но Комендант в любом случае допросит Иззи. Эту женщину невозможно одурачить.

Я не могу оставить здесь Иззи, зная, что ее ждет. Она — мой первый настоящий друг после Зары. Но как мне уговорить Ополчение спрятать и ее? Если бы не Сана, они бы даже мне не стали помогать.

Однако должен быть способ. Я могу взять Иззи с собой, когда буду отсюда уходить. Ополченцы не могут оказаться столь бессердечными и отправить ее обратно — особенно если узнают, что с ней здесь сделают. Пока я размышляла, снова бросила взгляд на казармы и как раз вовремя. Из корпуса Старших Мастеров появились две фигуры. На светлых волосах одного из них играли блики света, затем я узнала крадущуюся походку второго. Маркус и Зак.

Близнецы повернули в противоположную сторону от главных ворот, миновали решетки, ведущие в туннель, и направились к одному из тренировочных зданий. Я последовала за ними, держась довольно близко, чтобы слышать, о чем они говорят, но и так, чтобы при этом они меня не заметили. Кто знает, что бы они сделали, поймав меня за слежкой?

— …не могу этого выносить, — донесся до меня голос. — Такое чувство, будто он захватил мой разум.

— Перестань вести себя как чертова баба, — ответил Маркус. — Он учит нас, как сделать так, чтобы Пророки не прочли наши мысли. Ты должен быть благодарен.

Я придвинулась поближе, поневоле заинтересовавшись их беседой. Не о том ли ночном госте из кабинета Коменданта они говорили?

— Каждый раз, когда я смотрю в его глаза, — продолжал Зак, — я вижу собственную смерть.

— Так, по крайней мере, ты будешь готов к ней.

— Нет, — возразил он тихо. — Я так не думаю.