Восхождение миротворца - Павел Александров

— Это была не змея, — шепнула хранительница. Ее испуг быстро сменился досадой.

— Да знаю! — отмахнулся Марк, злясь на самого себя. Как он мог так попасться? Магическая кобра была всего лишь очередным распознавателем «свой-чужой». Уверенный в себе маг спокойно проходил мимо нее, а под всяким испугавшимся разверзалась земля.

— Мы выберемся, — прошептала Никта.

Марк не разделял ее уверенности. Поросшие мелким мхом стены оказались неприступны. Он бросился к стене, уцепившись за первую пришедшую в голову мысль — вырубить ступени или хотя бы зацепки. Через две минуты он оставил тщетные попытки. Под острием меча куски глины, земли и камня откалывались слишком объемно, пластами.

Он опустил меч. Все кончено. Друзья на помощь не придут, никто не знает, что они здесь. Осознание, что они в тупике, обдало неприятным холодком. Вдвойне неприятным было ощущение, что он сам виноват в этом.

Марк поставил меч у стены в качестве светильника и сел рядом.

— Бесполезно. Мы в западне.

— Не говори так. Нет!

Хранительница рванулась на стену, впиваясь в землю и камни как кошка. Поползла вверх, вжимаясь всем телом, сорвалась, полезла снова — снова упала. Ее словно охватило помешательство.

— Я должна быть там. Должна! Башня… Башня! — обрывками шептала она в слепом, бессмысленном рвении.

Усилия ее были столь отчаянны, что Марк не пытался ее остановить. Она рвалась и рвалась, падала и поднималась, один раз ей удалось пролезть почти треть пути, но не больше. Хранительница сорвалась спиной вниз, и Марк едва ее подхватил.

— Успокойся, не трать силы. Мы обязательно выберемся, только не таким способом, — он старался говорить как можно мягче, обнимая ее за плечи. Она вздрагивала, пытаясь удержать слезы.

— Были б у меня кинжалы… я бы вылезла. Они кончились, а я… так ни одного и не подобрала.

— Ладно, Никта, кинжалы нам ничем бы не помогли. Видишь, как земля крошится. Здесь все продумано. Но мы перехитрим их, верно?

— Как? Кого здесь можно перехитрить?

Она резко встала и подошла к стене, утирая глаза рукавом.

И в самом деле, как? Марк ничего не мог придумать. Оставалось самое неприятное — ждать. Ждать, пока придут слуги Хадамарта, и сдаться на их милость. И надеяться на чудо.

Марк поднялся и еще раз ощупал стены. Сидеть и дожидаться магов или даймонов оказалось невыносимо. Хранительница открыла походную сумку, извлекла маленький пузырек, запечатанный воском, откупорила и сделала пару глотков.

— Хочешь? Сильный мандрагоровый сок. Говорят, сил придает.

— Тогда прибереги его на потом.

— «Потом» уже наступило. Пей.

Допив остатки сока, Марк почувствовал себя свежее, но не более того. Взбудораженных событиями сил и так хватало, и хватит еще надолго.

— Будем выбираться, — хранительница, казалось, уже совладала с собой.

— Есть идея?

— Свяжем наши мечи накрест и забросим наверх с веревкой.

— Веревку-то где взять?

— Порежем всю нашу одежду на полоски и свяжем. Должно хватить.

Он удивленно глянул в ее фанатично горящие при свете Логоса глаза. Лоб, брови и нос девушки покрывала корка спекшейся крови, щека и подбородок были вымазаны в земле. В этот миг она его испугала. Испугала больше, чем если бы к ним в яму спрыгнул какой-нибудь даймон. И это она, лесная нимфа, никогда не открывавшая на людях даже рук выше запястья! Что с ней?

— Ничего не выйдет, Никта. Ты видела наверху хоть что-то, за что можно зацепить мечи? Одни голые стены и земля.

Он медленно опустился на землю. Хранительница бессильно пнула ногой стену и присела рядом, глядя на свет Логоса. Она выглядела смертницей, которую вот-вот поведут на костер.

— Это Калиган. Это из-за него, — неожиданно сказала Никта.

Возникла непродолжительная пауза, во время которой Марк осознавал слова и тон голоса хранительницы. Ее ярко-синие налитые кровью глаза недобро блестели в свете Логоса.

— Я понимаю твою неприязнь к Калигану. Особенно, после того, что случилось…

— Ты не знаешь его! Он бросил Ортоса и Шестого миротворца в самый тяжелый год. Как раз тогда, когда за Шестым начал охоту тот, кто охотится за тобой сейчас, — Никта сжала кулаки. — Калиган говорил, что два года ждал встречи с Ортосом. Ложь! Он два года скрывался от Ортоса, чтобы не глянуть ему в глаза. Калиган предал их. И меньше всего в жизни он хотел встретиться с Ортосом. Как меньше всего хочет, чтобы я взошла на Башню мрака.

Марк покачал головой, не зная какие слова подобрать. Никта в отчаянии и не понимает, что говорит. Ей просто хочется вылить на кого-то свою боль.

— Никта, он не мог тебе такого желать. И не мог желать смерти Ортосу.

— Я этого не говорила.

— Но ты так думаешь. Думаешь о человеке, который спасал нас от мертвого льва. Который сейчас отвлекает на себя врагов, чтобы прикрыть наши спины. Может, его уже и в живых нет.

— Да ничего с ним не случится. Погибают честные люди, как Харис. А такие как Калиган всегда выживают.

— Ты даже не делаешь предположения — сразу вывод!

— Я могу добавить слово «возможно».

— Неужели? — Марк нервно рассмеялся. — «Возможно», «наверное», «может быть»… Никта, я знаю, как тебе ненавистны эти слова. У тебя всегда все четко и ясно, без сомнений.

— Хватит меня обсуждать, — резко ответила хранительница и заговорила тише. — Послушай и подумай: откуда Амарта и Эреб узнали о нашем походе?

— Им все доложил Ипокрит.

— Ипокрит мог знать о том, что мы идем в Амархтон на задание, но не более того. А Эреб узнал о всех наших целях. О предназначении горна Сильвиры знали только четыре человека: я, ты, королева и Калиган.

— А Теламон?

— Теламон не знал. Не знали даже Харис и Флоя. Королева предупреждала и тебя, и меня, чтобы никто лишний не узнал о горне.

— Хочешь сказать, Калиган рассказал Эребу о горне? — со скепсисом уточнил Марк.

— Я этого не говорила.

— Опять! — с досадой хлопнул себя по колену Марк. — Ты не говорила, но опять избежала ненавистного слова «возможно». Почему именно он?

Марк осекся, понимая, какую мысль сейчас может выдать. Королева, само собой, вне подозрений. Если оправдать Калигана, то подозреваемых в разглашении тайны останется двое: Никта и он сам.

— Кажется, еще немного и мы доспорим до очень неприятной развязки, — высказался Марк, смягчая голос.

Они вдруг оба насторожились. Над ямой послышалось приглушенное бормотание. Сердце коснулась слабая надежда: Марк схватил меч и возвел его вверх.

Надежда оказалась обманчивой: три страшных лица, или морды, под черными капюшонами ликовали, радуясь попавшейся добыче.