Милашка для психа - Кристина Зорина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таню попросили отработать ночную смену с понедельника на вторник, и она сказала об этом психу в воскресенье вечером.
– Ты не сможешь взять его к себе до вторника? Если нет, то я оставлю ключи, чтобы ты погулял с ним завтра.
– Я возьму, – спокойно сказал он, подзывая к себе Джека движением руки.
С того случая у шкафа прошло два дня, и они оба делали вид, что ничего не произошло.
Когда они созванивались с Полли по видеосвязи, та сказала, что это полный идиотизм. Но так как в этот момент она лежала почти голая в постели рядом со спящим Тимом, она потеряла для Тани право голоса. И она не собиралась ей потакать.
Таня твердо решила продолжать держаться молодцом, считая произошедшее пустяком, маленьким промахом в ее большой игре за независимость от психа.
Вот так-то.
* * *
Во вторник, освободившись после работы, Таня написала Егору и спросила, где она может забрать Джека. Тот сбросил ей адрес и уточнил, не хочет ли Таня, чтобы он сам его привез. Таня была тверда в своем намерении забрать пса лично. На самом же деле ее съедало любопытство. Она хотела узнать, где псих живет, как выглядит кухня, на которой он готовит и прихожая, где он снимает с себя верхнюю одежду. Ей хотелось знать, как пахнет там, где он находится сейчас постоянно, это было какое-то необъяснимое, странное чувство, желание, которое Тане просто необходимо было удовлетворить.
По указанному адресу располагался дом.
Не многоквартирный, а вполне себе частный, с большими воротами, лужайкой и вторым этажом. Таня таращилась перед собой, пытаясь понять, куда она попала. Псих жил с родителями? Он снимал этот дом? Он купил его?
Егор вышел к ней в одной только майке-алкоголичке и джинсах, и Тане стало дурно. Она умоляла себя не смотреть на обтянутый тонкой тканью пресс и выпирающие мускулы, но сделать это было так невероятно трудно. Как перестать дышать.
Вслед за психом на улице появился Костя, и у Тани отвисла челюсть во второй раз.
– Здравствуй, Таня, – с улыбкой сказал он и, не дав ей ответить, сел в машину.
Когда он уехал, Таня смерила психа удивленным взглядом.
– Вы снова друзья?
– Нет. Он приезжал по делу. Мы никогда не сможем быть снова друзьями, он лгал мне.
Таня затихла, рассматривая забор. Вероятно, ей не показалось, в тот день, когда она видела их у дома Кости, они и правда все выяснили между собой.
– Ты злишься, что я не могу простить ложь тебе, а сам не можешь простить ложь ему, – сказала она, не думая, как это прозвучит.
После чего осеклась, но сказанного было не вернуть.
Псих подошел к Тане так близко, что ей показалось, будто он сейчас коснется ее. Но этого не произошло, и разочарование неприятно кольнуло ее изнутри.
– Знаю, я лицемер, – сказал Егор. – Но все мои рамки размываются, когда дело касается тебя.
Запахло жареным, и Таня кашлянула, как бы намекая, что пора им уже сменить тему.
– Так... Где Джек?
Псих улыбнулся. Потом отошел в сторону, пропуская Таню пройти во двор.
– Он весь день провел на улице, показывая воробьям и кустам, кто здесь папочка. Боюсь, ты будешь в ужасе, когда увидишь его.
Таня позвала Джека, и откуда-то из-за дома на нее бросилось большое, лохматое, грязное, в траве и колючках нечто. Таня с перепугу даже отпрыгнула сначала, но потом узнала в этой довольной морде своего любимого пса, и в ужасе закричала.
– Джек, мать твою, ты даже будучи бездомным так не выглядел!
Она бормотала слова проклятий и отковыривала комки грязи с Джековой шерсти, а псих стоял рядом и ржал, как конь.
Таня потихоньку начинала беситься.
Она выпрямилась и глянула на психа так, что тот пристыженно прикрыл рот ладонью.
– Прости. Я вымою его. Но ему так понравилось бегать повсюду. Ему нельзя жить в квартире, Таня.
– Ты на что намекаешь?
– Ни на что! – псих поднял руки вверх, защищаясь. – Но если ты будешь разрешать ему чаще оставаться здесь, он будет счастлив. И я.
Он так сказал это... Про счастье. Таня попыталась представить, что они продолжат в том же духе и дальше. А что, если ничего не изменится? Что, если теперь навсегда единственным связывающим их звеном останется только Джек?
Ей стало невыносимо больно от этого.
Она сглотнула горечь и отвернулась, надеясь только, что все ее чувства не были написаны у нее на лице.
– Вымой его. Я подожду.
Никакого фена у психа, естественно, не оказалось, поэтому Тане пришлось задержаться. На улице заметно похолодало, и везти Джека домой мокрым она не рискнула бы. Или же это был просто повод, чтобы побыть здесь чуть дольше.
Этот большой светлый дом с современной мебелью, с новой техникой и до блеска начищенным полом казался нежилым. Таня с теплотой оглядывалась вокруг, пока псих обтирал пса полотенцем.
Вот каким он был. Лаконичным, минималистичным, настоящим мужчиной в самом классическом его представлении. Таня вспомнила свой бардак, вечно раскиданные повсюду вещи, постоянное отсутствие продуктов в холодильнике и шерсть на ковре... Ей не стало стыдно, нет. Просто она в очередной раз убедилась, насколько они с Егором разные. Как небо и земля.
Когда Джек был вытерт и сидел, почесывая те места, которых касались человеческие руки, псих выпрямился и огляделся, как будто пытаясь увидеть свой дом глазами Тани.
– Я еще не до конца здесь обустроился, – сказал он, оправдываясь.
– У тебя здесь уютно.
Говорить с ним было так странно. Просто говорить, тем более, о таких обыденных вещах.
– Отец купил этот дом для себя пять лет назад, когда они с мамой думали о разводе. Но мама уехала за границу с молодым мужем, забив на нас хрен, отец остался в нашем старом доме, а этот... Оказался никому не нужным. Как будто был создан для меня, правда?
Он сказал это с горьким смешком.
Таня посмотрела на него с удивлением.
Боже, она ведь так мало о нем знала, что даже сам факт существования у Егора родителей вызывал у нее смешанные чувства!
