Такая милая пара - Линда Йеллин

– Возможно, – он прикусил губу.

– Привет, старик, – бодро начала Сьюзан из-за моей спины. – Ты помнишь меня?

– Ну конечно, помню, – ответил он.

– Прическа у тебя довольно диковатая, – заметила Сьюзан, критически оглядывая его.

– Стоит только вдеть в ухо серьгу, и ты сразу потянешь на рок-звезду.

– Да, смотрится все это довольно странно, – согласился он, и тут в комнату вошла Норма.

– Уже здесь? – прощебетала она. Слава Богу, бывшая свекровь была сегодня в хорошем настроении. Она поцеловала воздух рядом с моей щекой, пожала руку Сьюзан, сообщила, что Гордон отправился за покупками, и поинтересовалась:

– Вы собираетесь обедать с нами? Тогда я приготовлю побольше.

– Вообще-то, еду, мы захватили с собой. Она в машине, – ответила я. – Мы хотели взять Майкла на пикник.

– Ему эта идея не понравится, – решила за сына Норма.

Я повернулась к нему.

– Ты бы хотел устроить пикник?

– Это было бы прекрасно, – согласился Майкл.

Всю неделю я готовилась к этому дню. Мне так хотелось, чтобы ему понравилась еда, и чтобы он получил от нее удовольствие, я накупила самых дорогих деликатесов. Приехав в парк, мы втроем устроились за деревянным столиком и принялись уничтожать наши припасы. Я вручила Майклу салфетку, он озадаченно посмотрел на нее, затем засунул в карман на манер носового платка.

– Милый, попробуй вот это... Дорогой, попробуй вот это... – Я буквально совала ему куски в рот, отчаянно стараясь угодить.

Я видела, как Сьюзан одними губами подсказывает мне «расслабься»... Покончив с цыплятами, я стала впихивать в Майкла шоколад. А он откинул голову на спинку и уставился в небо с умиротворенной улыбкой.

– Тебе здесь нравится? – спросила я.

– Да, – он пристально разглядывал деревья. – Здесь много ног.

Я улыбнулась:

– Ты имеешь в виду деревья?

– Да.

Мы держались за руки. Сьюзан увлеченно поедала паштет.

– А знаешь, ты прав. Они действительно похожи на... ноги.

Ассоциации у Майкла были, конечно, слегка искаженными, но в них всегда была своя внутренняя логика.

Покончив с едой, Сьюзан принялась развлекать нас анекдотами о своем муже. О том, как он рыгал в кино, как он нажрался и блевал на свадьбе, как Бэрри вставил в ноздри соломинки и так ходил по дому. Майкл веселился, но ни разу не поинтересовался, отчего это Бэрри ни разу не навестил его в Спрингфилде.

– Вы не заберете то, что у нас осталось? – спросила я Норму после нашего возвращения.

– Холодильник у нас и так забит, – прошипела она. – Но если очень хочется, можешь попытаться пристроить свои харчи.

Я двинула на кухню, и Гордон сразу же отправился за мной по пятам.

– Нам надо поговорить, – сказал он, открывая дверь во внутренний дворик и предлагая мне выйти на улицу. Сердце мое бешено заколотилось. Я чувствовала себя так, будто меня окатили ледяной водой. С трудом, запихнув коробки с провизией в холодильник, я вышла на улицу. Я слушала, как Норма развлекает Сьюзан, включив для нее свою любимую передачу. А мы с Гордоном присели на скамеечку перед входом. Он пристально посмотрел на меня.

– Я должен вам сказать, что вы полностью лишены чувства реальности.

– А? – только и нашлась я что ответить.

– На неделе Юдит получила письмо, в котором ты излагаешь совершенно нелепые идеи насчет чуда, которое может произойти с Майклом, – он сердито пригладил седую прядь на затылке.

– И она прочитала это письмо вам?

– Да. Она озабочена твоими глупыми надеждами. Майкл умирает. И он знает, что скоро умрет. И принимает это.

– Но нам не дано знать этого. Кто может знать?

– Твои визиты смущают его, – продолжал между тем Гордон, решивший, видимо, расставить все точки над «и». – Он не может понять, почему спустя все это время ты появляешься теперь здесь так часто.

– Уверена, случись, что со мной, он тоже был бы рядом.

Гордон взглянул на меня со всей теплотой, которой он одарил бы сборщика налогов, если бы тот постучался к нему в дверь во время воскресного обеда.

– Конечно, ты вольна думать все что угодно. Но неужели ты действительно воображаешь, что в подобном случае он все время торчал бы с тобой в Чикаго, мотаясь между Чикаго и Портлендом?

– Да, я думаю именно так, – огрызнулась я.

Я вполне могла себе это представить. Майкла, сидящего у моей больничной койки. Сильного, надежного... Пытающегося ободрить меня.

– Но он совсем не кажется недовольным, – добавила я. – Он рад видеть меня.

– Только не думай, что он как-то особенно рад тебе. Ты для него – то же, что и эти друзья из Портленда. Вы все для него на одно лицо. И не создавай иллюзий насчет благополучного исхода этого дела ни себе, ни окружающим.

– Нет ничего плохого, чтобы верить в чудо, – ответила я. Затем поднялась и направилась в дом.

– Мы, пожалуй, поедем, – сообщила я Норме, входя в гостиную.

– Так скоро? – Норма выглядела искренне расстроенной.

Майкл встал, широко расставив руки, чтобы сохранить равновесие. Затем крепко обнял меня своими костлявыми руками, и мы поцеловались на прощанье.

– Ну и о чем же был большой разговор во внутреннем дворике? – поинтересовалась Сьюзан, когда мы ехали обратно.

– Да так, – усмехнулась я. – Гордон сказал, что Майкл не понимает, чем я здесь занимаюсь.

30

– Алло! Это Джим? Джим, вы помните меня? Это Фрэнни... э... Майкла... э, – я звонила его соседу по комнате в Портленде, чтобы разузнать все о начале болезни Майкла.

– Конечно, ну как он там? – голос Джима звучал как всегда приветливо. – Вэнди говорила мне, что она недавно связывалась с вами. Я знаю, что вы часто навещаете его.

– Да... тут пришлось пропустить эти выходные, но в следующую субботу я обязательно буду у него, – пока я говорила, голос мой становился все более уверенным. – Джим, мне необходимо задать вам несколько вопросов. Перед тем как все это произошло... ну, вы понимаете, скажите, были ли какие-то признаки? Симптомы? Думаю, что если врачи правы и это росло в его голове два десятка лет, то должны были бы быть какие-то сигналы... Наверное, я пропустила их, пока мы жили вместе. Сейчас ничего особенного вспомнить не могу... Конечно, он был во Вьетнаме, но с ним всегда было все в порядке...

– Фрэнни, да, мы жили в одной квартире, но, поверьте, не слишком много времени проводили вместе. И я не могу сказать, что очень хорошо его знаю. Ну, или хотя бы что мы знакомы очень продолжительное время. Фактически мы знакомы с ним меньше года... И я не могу сказать, что было для него нормальным и что в его поведении определялось болезнью. Какие-то изменения в личностном плане – были или нет? Но если вдуматься, то я смог бы назвать несколько довольно странных эпизодов. Например, вернувшись из Спрингфилда незадолго до всей этой истории, он слег с каким-то странным отравлением. Уже тогда несколько дней его мутило, и были страшные головные боли. Он связывал это тогда с отравлением. Но, возможно, все было и не так. А в другой раз он должен был встретить меня в аэропорту. Мы обо всем договорились заранее, он знал номер моего рейса и время прибытия. Но так и не явился. Я прождал его битый час, плюнул и отправился на такси. А когда приехал домой, то выяснилось, что он просто обо всем забыл. У него наша договоренность просто улетучилась из головы. Да, еще помню, Рой жаловался, что Майкл вечно забывает на работе разные детали... Еще помню, как-то раз Майкл пришел вечером с работы страшно возбужденный... Сказал, что наткнулся на какой-то необыкновенный фруктовый ларек. Он был весь обвешан сумками с апельсинами, яблоками, виноградом – притащил столько, что и за неделю не съесть. Мне все это показалось странным, но он, казалось, не находил в этом своем поступке ничего необычного. А дня за два до того, как все случилось, я имею в виду до того, как он попал в больницу, я проснулся среди ночи от какого-то странного шаркающего звука. Вышел в коридор и увидел, как Майкл бродит по кухне, тыкается во все углы и ничего не может сообразить. Утром я спросил его, что он там делал, но никаких объяснений так и не получил. Он сказал что-то вроде «а, похоже, я гулял во сне...». Но у меня было впечатление, что он даже не представляет, о чем я его спрашиваю. Ну а потом он несколько дней отлеживался дома. Не ходил на работу – думал, это обычный грипп. Чувствовал он себя отвратительно, его тошнило, все время дико болела голова... Но вот температуры, температуры-то – не было. И мне кажется, что именно в те дни он начал подозревать, что это – серьезно. Особенно его беспокоило отсутствие температуры. И тогда он обратился к врачу. Тот обнаружил у него лихорадку, прописал какие-то таблетки... Помню, Майкл даже обрадовался: «Да, конечно, это обычная лихорадка!»