«…Или смерть?» Дворовый Катехизис Русского человека - Андрей Кочергин

Даже если этим сердцем просто «заткнут дырку в каком-нибудь фундаменте» или протрут ботинки – да лишь бы как-нибудь пригодиться! Не ожидайте благодарности взамен и получите скорее то, чего вы точно не ждали. Спаситель был оплеван, чего же ждать вам?

–  Можно ли надеяться, что по мере роста количества Православных христиан, ситуация в нашей стране сможет измениться именно под действием воли осмысленно верующих и церковных людей? Как вы оцениваете по собственным ощущениям и впечатлениям потенциал христианского фактора в социально-политической жизни нашей страны?

– Задам встречный вопрос, хоть это и невежливо: почему вы мне сейчас задаете какие-то вопросы и находите в себе трудолюбие и мужество слушать мои ответы? Почему меня приглашают читать лекции в духовные училища, в семинарии, выступать перед паствой? Владыки благословляют меня выступать перед прихожанами в Америке, в Англии, в Киргизии. А где тот настоящий пастырь, который, будучи облаченным в сан, с панагией на груди и с посохом вышел бы перед народом и передал Благую Весть о том, куда же именно идем мы, Православные? Где этот человек?! Иго над нами – и не заметить это может только идиот или подлец! Так где наш Сергий Радонежский, способный взять на себя Крест Отца нации, не лидера, не политика – а Отца, Пастыря?!

Его ждем мы все, а, не дожидаясь его, сермяге Кочергину, микробу-недоучке в Православии и Богословии, приходится рождать бредовые рабочие гипотезы, основанные на анализе его глупой, никчемной жизни и народных представлениях о Вере! Моя работа сегодня вынужденна, хотя бы потому, что мы, Русские люди, имеем о Православии какое-то свое, самобытное, личное мнение, не понимая того, что это – столь канонически выверенное учение, что оно не позволяет нам лукавить в нем ни на одну букву, строку или понятие! Где те церковно-приходские школы, которые были бы открыты для тех, кто хочет изучить Веру Христову? Где те проповедники, которые горели бы Словом Божиим, принося его людям и не стесняясь говорить и называть вещи своими именами?

О какой Православной жизни в России сегодня можно говорить, если у нас этого нет, и мы не знаем таких людей?! Мы стеснительны до неприличия! Это унизительно, потому что кроме восторга и величия Веры нашей ничего не может быть! Если мы действительно веруем в Бога, мы не можем стесняться того, что мы Русские.

Мы находимся в самом начале ренессанса Веры Христовой в России, и те тысячи лет, которые были до нас, были тем пройденным прежде этапом, который мы перечеркнули семьюдесятью годами грязи и ужаса, возведя хулу на Господа – грех непрощаемый, – перепачкавшись блудом и коммунистическим идолопоклонением! И сейчас мы, отплевываясь от дерьма в наших ртах, пытаемся вспоминать великие слова, которые соответствуют тому великому понятию, которое есть Бог наш: Отец, Сын и Дух Святый!

В этой связи наш рот надо почистить усердно, а уже только потом думать о том, как им есть или говорить. Покаяние, покаяние остро нужно нам, чтобы не ошибиться вновь. Пока мы лишь увлеченные Православием люди, а разве можно увлекаться жизнью, а не жить? Я уповаю на то, что еще при жизни увижу того праведника, который просияет в Отечестве нашем и укажет нам истинный путь, не убоявшись слов важных, может быть тяжелых и где-то грозных. Таким был в свое время праведный Иоанн Кронштадтский, духовник «Союза Русского народа», «Черной сотни», которая была вульгаризирована коммунистическими идеологами как банда пьяных казачков, устраивавших еврейские погромы.

Меня Бог миловал: я видел дореволюционную запись Пасхального Крестного Хода «Союза Русского народа». Князья, графы, бароны… Лица такие, что, глядя на них, понимаешь всё величие Русской аристократии и всю очевидную ничтожность меня, в общем-то, по-честному, дворняги – пыли придорожной. Но дворняги, любящей Бога. Это единственное, что меня прощает и дает право писать подобные книги и говорить о подобных вещах. Я Бога люблю, я в Него верую. И если молчат те, кто на троне, приходится орать тем, кто в пыли, но не в силах молчать. Ожидая при этом весь ужас ответа князя мира сего на мой слабый голос. Да не устрашимся!

–  Уже сегодня и не первый год подряд множество государственных деятелей высокого ранга так или иначе бывают замечены в храмах, публикуют свои интервью в солидных Православных изданиях, награждаются церковными наградами. Уверен, вы, как и любой современный христианин, не раз сталкивались с тем, как наши соотечественники указывали на подобные события как на доказательство того, что РПЦ является частью государства и обслуживает его интересы вопреки интересам людей. Как на самом деле обстоят отношения Церкви и государства, на ваш взгляд? Почему обилие церковных медалей и орденов на пиджаках и мундирах, а также икон в кабинетах чиновников не переходит, по общему мнению, в качество государственного управления?

– Существует подмена понятий. Что есть Церковь Христова? Это – Тело Христово, когда трое молятся, а среди них Спаситель. Некая общественная формация в этом смысле не есть олицетворение Церкви. Церковь – это молящиеся люди, глава Церкви – Спаситель. Точка.

К большому сожалению, иерархи вынуждены заниматься политикой вольно или невольно, а политика – это искусство компромисса. И они вынуждены идти на некие компромиссы, которые часто носят вызывающий характер. Бог им судья, но явно не я. Но напомню ужасающий случай: единственный в России монастырь, который никогда не прерывал своей работы – это Печорский монастырь под Псковом. Так вот, когда там стояли немцы, то они служили молебны во славу немецкого оружия… ЧТО, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ СТРАШНЕЕ ТАКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ В РАСТЕРЗАННОЙ ВОЙНОЙ СТРАНЕ! Да уж лучше бы спалили обитель и ушли в леса… Впрочем, прости меня, Господи, за дерзость осуждения, Боже милостлив буди мне, грешному!

Человек слаб, даже если этот человек облачен в рясу. Требовать от людей соответствия Образу Христову может только Спаситель, но не я. Думать, почему так вышло, что у нас Церковь проявляет себя иногда как некий PR-плацдарм, тоже нет никакого смысла. Для меня Церковь и идеал Православия – это не только великолепные, блистающие золотом Храмы и украшенные, в дорогих облачениях иерархи. Для меня Православие, но прежде всего, – это нищие монахи, которые положили свою жизнь на службу Господу, и ничего, кроме подвига, в их жизни не осталось.

Это вовсе не означает, что нужно следовать моим представлениям о Вере, это говорит только о том, что я имею собственное представление по этому поводу. Напомню также, что во многом смута 1917 года произошла потому, что Церковь не нашла в себе силы определиться со своим отношением к происходящему. Когда Николай II отрекся от престола, иерархи своими руками вынесли его трон из Синода. Более того, святой патриарх Тихон сперва принял революцию, но потом, ужаснувшись, восстал против нее и в конечном итоге просиял как мученик. Это тот самый человек, который выносил трон Николая II из Синода, приветствуя его отказ от престола, а перед этим отказал ему в помощи. Николай обращался к архиереям Церкви, предлагая им свои модели выхода из сложившегося кризиса именно через Православие, предлагая свой уход с трона в пользу цесаревича. Иерархи его не поддержали и выступили за его полное отречение, когда стало понятно, что монархии Романовых на этом пришел конец.

Мы все в ответе за то, что мы получаем. Люди, имеющие власть церковную, в ответе за Церковь. Если мы – в ответе перед Богом, то они в ответе дважды, и мы не вправе спрашивать с них, потому что право это имеет только Господь Бог.

Не ругайте попов, их сатана ругает… (с).

Что, в свою очередь, не отменяет принципа соборности, когда каждый верующий имеет право знать, что происходит в его епархии или самой Церкви Российской. И на вопросы эти отвечать надо, что поможет избежать и разнотолков, и сплетен, и смуты. Раскола Церкви допустить нельзя, потому что это тот самый позвоночник, на котором держится наша голова. Сломаете позвоночник, и этот инвалид уже никогда не встанет на ноги.

–  Как, на ваш взгляд, сочетается всё то ужасное, что приходится слышать о нашем государстве и отдельных его руководителях в течение всех последних двадцати лет, с тем, что все эти годы государство оказывает зримую поддержку Церкви? Если государство, как совокупность сложившихся в нем социально-экономических взаимоотношений и закономерностей, так дурно, как говорит множество наших соотечественников, если оно так омерзительно, как это следует из ваших суждений, почему же оно поддерживает то учение, которое так явно обличает все человеческие пороки и преступления?

– Во-первых, я категорически против ярких эпитетов и ярлыков, о мерзости государства я не говорил никогда и вряд ли когда-либо скажу. Дело в том, что люди Православные избегают любой прелести, а прелесть критики – это удел тех людей, которые кроме критики ничего не готовы сделать.