Крикеры (ЛП) - Ли Эдвард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Добро пожаловать в наш мир, — произнёс голос. Голос был звучным, тяжёлым, как свинец. — Как тебе это нравится?
Фил прищурился. Перед ним стоял высокий, неподвижный и ужасный Коди Наттер.
— Скажи этим грёбаным обезьянам отпустить меня! — крикнул Фил.
— Всему своё время. Но сначала, я так понимаю, ты наводил справки о моей прекрасной семье, а? — уродливое лицо Наттера повернулось к девушке. — Скажи ему, Хани. Расскажи нашему другу об Óне.
Девушка, которую всё ещё поддерживали двое крикеров, дрожала в присутствии Наттера.
— Давай, Хани…
Тогда один из крикеров вложил ей в руку нож.
— Наш друг хочет знать… — Наттер пристально смотрел на девушку, его улыбка, словно каньон, пересекала его лицо.
— А-а-а… — пробормотала девушка.
— Продолжай.
— Я…
— Продолжай.
Наттер впился в неё взглядом.
Девушка подняла нож, прохрипела:
— Спаситель придёт…
— Не-е-ет! — закричал Фил.
Девушка так глубоко всадила нож себе в горло, что её голова откинулась назад. Она тут же рухнула на гравий, кровь хлынула из раны, как вода из открытого крана.
— Ублюдок! — воскликнул Фил, морщась от давления на свою шею. — Уродливый больной крикер, сукин сын!
— Действительно, — усмехнулся Наттер. — Я думал, что полицейские должны быть более политкорректными.
«Он знает, — понял Фил. — Кто меня раскрыл?»
Зашуршал гравий. Наттер тихо рассмеялся, когда из моря теней вышла ещё одна фигура.
— Привет, дружище!
Это был Салливан, его глаза-бусинки были прищурены, а ухмылка изогнулась.
— Как, чёрт возьми, ты выбрался из тюрьмы? — потребовал ответа Фил.
Салливан зажал лицо Фила пальцами.
— Ну, понимаешь, дружище, этот запрет на звонки, который ты мне дал, его потребовал отменить мой защитник. Ну и… я позвонил мистеру Наттеру, и у нас состоялся приятный долгий разговор. И он был достаточно любезен, чтобы внести мой залог.
— Наттер, засранец! — сказал Фил. — Салливан — это тот, кто составлял тебе конкуренцию по продаже «ангельской пыли».
— Продажа «ангельской пыли»? О, боже… — ответил Наттер. Улыбка снова озарила Фила. — Так ты лучший, кого мог вызвать Маллинз? Такое печальное положение дел для нашего местного контингента правоохранительных органов?
— И, дружище, — добавил Салливан, сильнее сжимая лицо Фила, — я должен тебе кое-что, и я думаю, что отдам тебе долг прямо сейчас.
— Не будь чёртовым ублюд…
Салливан ударил кулаком Фила в солнечное сплетение. Весь воздух в его груди словно вырвался из его горла, и колени подкосились.
— Держите его. Дайте мне ещё пару ударов.
Фил висел за локти; двое его похитителей подняли его обратно туда, где его лицо внезапно оказалось на уровне удара…
Бац! Бац! Бац!
…кулаков Салливана. Каждый удар крушил голову Фила.
Затем он упал на землю.
Его зрение затуманилось, голова закружилась. Сплёвывая кровью, он сумел подняться на четвереньки и прохрипеть:
— Вы, придурки, я грёбаный полицейский, вы не можете делать это с полицейским!
— О, но мы это делаем, мой добрый констебль, — сообщил ему Наттер.
Затем…
Хрясь!
Салливан пнул Фила прямо в подбородок. Верхняя часть тела Фила дёрнулась, он полностью рухнул на гравий.
— Свидетелей нет, дружище, — сказал Салливан, потирая руки.
Фил был близок к тому, чтобы потерять сознание. Он не видел звёзд, он видел галактики. Вокруг него по гравию зашуршали шаги; хихиканье и резкий смех порхали, как птицы.
«Я проиграл,» — подумал Фил.
Крикеры подняли его и бросили в машину. Растянувшись на переднем сиденье, он тяжело дышал. Он больше почувствовал, чем увидел склонившееся большое искривлённое лицо Наттера.
— Уезжай домой, офицер. И никогда больше не возвращайся.
— Да, но я надеюсь, что мы увидимся позже, дружище, — добавил Салливан. — Надеюсь, что когда-нибудь я снова встречусь с тобой. И давай сделаем это побыстрее.
— Но перед отъездом, — продолжал Наттер, — не забудь свой приз. Ты его заработал.
Снова суматоха. Ещё больше смеха.
Потом визг…
Внезапно на спину Фила легла тяжесть. Кого-то ещё бросили в машину. Фигуры уходили, их смех стихал. В конце концов Фил смог подняться. Он повернул голову, истекая кровью, и увидел, что другим человеком, которого они бросили в машину, была Вики…
«Сукины дети…»
И он также мог видеть, что её избили значительно сильнее, чем его.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Каким-то образом Филу удалось вернуться в свою комнату; он не знал, как ему это удалось — возможно, инстинктивно. Ему практически пришлось тащить Вики по коридору. Кровь, капавшая из её рта, оставляла след на полу. Но…
«О, нет, — подумал он, — однажды я уже впустил её внутрь и чём всё это закончилось?»
Его сознание кружило в голове, как бумажный самолётик, готовый взлететь и снова упасть. В конце концов, прежде чем он смог залечить раны Вики, он действительно упал.
Он упал в события своего прошлого…
Ему снова было десять лет, он бежал по лестнице того дома и спасал свою жизнь. Он только что увидел большие собачьи зубы той шлюхи, и это было всё, что ему нужно было знать, что это было последнее место в мире, где он должен быть. Его подкосившиеся ноги стучали по лестнице, его рваная футболка «Зелёный шершень» болталась на нём. Затем он остановился…
На полпути он увидел фигуру.
Это была большая фигура, огромная, как стена, и она просто стояла там, преграждая ему выход.
Он стоял в тени. Он не мог видеть никаких деталей, только его форму, да и то, что она была большой.
— Молодой человек, — сказала фигура, — любопытство — похвальная черта, но я думаю, что нам с тобой есть о чём поговорить.
Фил снова побежал вверх по лестнице, его ноги стучали в такт с его сердцем. Когда он повернул направо, он увидел стоящую там шлюху, дерзко ухмыляющуюся, и толстого парня, держащего Дауни, и он тоже усмехался…
Итак, он снова повернул.
И помчался обратно по другой лестнице на следующий этаж.
Он был так напуган, что не мог думать. Всё, что он мог подумать, это необходимость уйти от гигантской фигуры на лестнице. И бегать по лестнице было всё равно что бегать по болоту, было так жарко и влажно.
«Окно, — подумал он спонтанно. — Найди окно и вылезай!»
Он даже не подумал о длинном падении…
На следующей площадке его, казалось, поглотила тьма. Да, он был в глубине тьмы, и её жар, казалось, мерцал. Внезапно ему стало так жарко, что он подумал, что потеряет сознание или, возможно, даже умрёт. Он шёл вперёд, неистовый, слепой, кровь текла по его венам, как ртуть. Потом его руки на что-то легли…
Дверная ручка.
Он повернул её и упал внутрь…
У него перехватило дыхание, когда он приземлился на живот. Голый деревянный пол казался влажным и слишком горячим, когда он поднимался. Сквозь закрытые ставни светились лучи солнечного света.
«Что это?» — подумал он.
Конечно, это была просто комната, но…
Что-то было не так.
Как и весь остальной дом, и люди в нём, и то, что здесь произошло, с этой комнатой было что-то не так. Он знал это, он мог чувствовать это в пульсирующей темноте и в тонких белых полосах солнечного света, пробивающихся сквозь швы ставен. Он чувствовал это как дыхание на своей шее.
Затем он открыл ставни…
Его внимание привлекло не движение. Напротив, это было ощущение огромной массы или, возможно, дыхание на его шее всё это время, потому что, когда он открыл ставни и впустил свет, он понял, что в комнате есть что-то ещё живое. Но Фил был слишком занят побегом, чтобы понять, что это было.
Дверь распахнулась. Вошли фигуры: несколько девушек-шлюх с нижнего этажа и ещё несколько мужчин, которых он не видел, крикеры с большими дынными головами, горбатыми спинами и кривыми красными глазами. Один из них держал Дауни перед собой, зажимая ей рот большой трёхпалой рукой.
Фил пополз в угол, онемев от шока. Он был беспомощен, обмяк, просто смотрел…
