Звёздная дорога - Олег Авраменко

Дочитав послание до конца, я удовлетворённо хмыкнул, достал из кармана блокнот и записал кое-какие важные сведения. Координаты мира из предосторожности записывать не стал. Они были сформулированы в виде заклятия, весьма изящного и легко запоминающегося; на всякий случай я даже составил две полуактивные копии. Благодарение небесам, Кевин решил доверить свою тайну Дейдре, а не Бренде — в их функциях, переменных и операторах я бы ни черта не понял, и всё равно пришлось бы обращаться к Диане. А так мне не было нужды втягивать её в это дело. Теперь я и сам знал, как найти мир, в котором обыкновенные люди, простые смертные, дерзнули овладеть Формирующими…

Правда, я до сих пор не имел ясного представления о том, что с ними делать, с этими людьми. С сотнями миллиардов людей — почти с триллионом.

Глава 15

Кевин

Как и в своё первое утро на Астурии, я проснулся от яркого солнечного света. На сей раз лучи били не искоса, а почти прямо, слепя мне глаза. Это было не очень приятно. Я обиженно заворчал, перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в спину Анхелы. Теперь мне стало приятно. Я протянул вперёд руку и принялся ласкать её тело.

— Кевин… — сонно пробормотала Анхела. — Опять? Сколько можно?… Давай уже спать… — Тут она перевернулась на спину, распахнула глаза и тотчас зажмурилась. — Ах! Совсем забыла…

Достав из-под подушки дистанционный пульт, Анхела нажала кнопку, и шторы на окнах задвинулись. В спальне воцарился приятный полумрак.

— Который час?

— Полвосьмого, — ответил я, взглянув на часы.

— Значит, можно спать, — сказала она и прильнула ко мне. — До одиннадцати.

— А как насчёт любви? — спросил я. — Самую малость?

— Ты всегда такой ненасытный?

— Только с тобой, дорогая.

— Приятно слышать.

Мы поцеловались, затем я положил руку на её упругий живот и начал гладить его. Анхела прикрыла глаза и застонала.

— Ты искуситель!..

— Да, я такой.

— Ты приворожил меня, околдовал.

— Конечно… — Вдруг я замер, вспомнив, что произошло ночью.

Приворожил…

Околдовал…

Заклятие!..

Да, да — то самое заклятие, идею которого подсказал мне профессор Альба. Вообще-то в нашей семье не принято сознательно зачинать детей. Ребёнок — это как дар Божий, и планировать его появление… ну, не то чтобы вмешиваться в компетенцию Всевышнего, а просто неэтично. Я нарушил правило непредумышленно, скорее даже неосознанно, но причины, побудившие меня сделать это, были очевидны. Во-первых, мне не терпелось проверить новую, революционную гипотезу, а во-вторых, и это главное, беременность Дженнифер накладывала на меня определённые обязательства, и я хотел иметь точно такие же обязательства в отношении Анхелы.

Но получилось ли у меня, вот в чём вопрос. Я знал много способов установить это, однако не имел не малейшего желания прибегать к колдовству. То, что я нарушил одно неписаное правило, ещё не значило, что я мог с лёгкостью нарушить другое — писанное чёрным по белому. К тому же меня сковывал страх случайно залезть в душу близкому и дорогому мне человеку…

— Что с тобой, Кевин? — спросила Анхела, удивлённая (и недовольная) тем, что я перестал её ласкать.

— Видишь ли… — неуверенно произнёс я. — Это может показаться тебе смешным, но… У меня такое предчувствие…

— Какое?

Я пододвинулся к краю кровати, взял свои брюки и сделал вид, что достаю из кармана (хотя на самом деле «достал» из ближайшей аптеки) маленький блестящий пакетик.

— Вот, случайно завалялся. Может попробуешь?

Анхела вскинула брови:

— Ты серьёзно?

— Не так чтобы серьёзно — но на всякий случай. Ведь ты не принимала никаких пилюль?

— Нет. Даже в голову не пришло.

— И время подходящее?

— Думаю, да.

— Тогда попробуй.

Анхела с озадаченным видом вскрыла упаковку.

— Раз ты настаиваешь, ладно. Хотя… Всё-таки странный ты человек.

Она достала из пакетика одну полоску белого цвета, положила её в рот, чтобы смочить слюной, потом вынула. В течение следующей минуты мы зачарованно наблюдали за тем, как полоска постепенно краснеет, и на ней, одна за другой, появляются золотые буквы: «ПОЗДРАВЛЯЕМ!»

— Боже мой! — прошептала потрясённая Анхела. — Этого быть не может!

Дрожащими руками она взяла ещё одну полоску и смочила её слюной. Результат не заставил себя ждать — нас снова поздравили.

— А они не испорченные?

— Давай проверим.

Я взял третью полоску и лизнул её языком. Она осталась белой, но на ней появилась надпись мелкими чёрными буквами: «Мальчик, не балуйся! Это для девочек».

— Вот видишь, — сказал я. — Пол определяет правильно.

Анхела рывком прижалась ко мне и жарко поцеловала меня в губы.

— Кевин, милый!

— Ты рада?

— Ещё спрашиваешь! Я… даже не знаю, что сказать. Если это подтвердится…

— Это подтвердится, — заверил я. — Обязательно подтвердится. И все твои мечты станут реальностью. Будет у тебя любящий и заботливый муж, будут дети, будет у нас дружная и счастливая семья.

— А как же Дженнифер? — спросила Анхела.

В первый момент я растерялся и ответил не сразу.

— Она взрослая девочка и сама о себе позаботится.

— То есть, ты умываешь руки? Бросаешь её?

— Нет, Анхела, я не умываю руки. Я чувствую себя в ответе за её ребёнка и готов отвечать. До встречи с тобой я раз десять просил Дженнифер выйти за меня замуж, но она отказывалась.

— Почему?

— Потому что не любим друг друга как мужчина и женщина. И никогда не любили.

— Тем не менее спали вместе.

— Отрицать бесполезно.

— Ты попросту использовал её, чтобы развлечься. Это так по-мужски!

Я вздохнул и зарылся лицом в её волосы.

— Я не собираюсь оправдываться, но…

— С таких слов обычно и начинаются все оправдания, — перебила меня Анхела. — Лучше не надо. Теперь мы с Дженнифер в одинаковом положении, и если ты думаешь, что я великодушно уступлю ей тебя, то ошибаешься.

— Она и так не претендует на меня. Увы…

— Ага! Значит, «увы»?

Я смутился:

— Ну… Извини, это вырвалось нечаянно. Я сам не знаю…

— Зато я знаю. Ты был бы не против, если бы мы соперничали из-за тебя. Это польстило бы твоему мужскому тщеславию. Вот так!

Я немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Анхела, почему мы постоянно пререкаемся? Почему каждый наш разговор превращается в стычку?

— Не знаю, — ответила она и вдруг тихо рассмеялась. — Но мне это нравится. Мне доставляет удовольствие ссориться с тобой, потом мириться, снова ссориться. Мы будто ходим по лезвию ножа, это меня возбуждает.