Между королями - Вэнди Джинджелл

я успел. Одна последняя услуга, и твой долг оплачен. И я не мог отказать ему или перестать помогать.

Не то чтобы у меня не было сомнений по поводу того, стоит ли отпускать Атиласа, но я была уверена, что так будет лучше всего. И теперь, когда я смотрела на Туату, ледяные глыбы сомнения в моём сердце растаяли.

— Рада за тебя, — сказала я. — В противном случае всё могло бы обернуться для тебя немного рискованно.

— Я знаю об этом, — многозначительно сказал он. — Я чувствовал себя таким виноватым из-за того, что был тем, кто позволил ему уйти!

— Извиняй, — повторила я. — Мне правда жаль. Но это был единственный способ, который я смогла придумать, чтобы убедиться, что все выбрались из королевского Вызова живыми, а все остальные продолжали думать так, как мне нужно, чтобы они думали, достаточно долго, чтобы во всём разобраться.

— Всё в порядке…? — спросил он и подождал.

— Нет, — тихо сказала я. Потому что оставалось ещё три мёртвых ликантропа и потерянная рука, и со всеми этими последствиями мне предстояло иметь дело.

Мне также предстояло столкнуться с другим: у Туату могли возникнуть проблемы с доверием ко мне на какое-то время — или, по крайней мере, всё ещё оставалась обида — и я не могла винить его. Я бы сделала то же самое снова, так что было нечестно сразу просить у него прощения.

— Забавно, что всех так волнует моя личная жизнь, — сказала я, чтобы сменить тему, когда Северный направилась на кухню. Я услышала, как она открывает холодильник, как какой-нибудь подросток-собиратель, и это означало, что сегодня она чувствовала себя вполне по-человечески — по какой-то причине. — Когда есть о чём беспокоиться.

Детектив бросил кислый взгляд в мою сторону.

— О чём? — спросил он.

— Об этом, — повторила я, кивнув подбородком в сторону Северного. — Она знает, что ты человек, но всё равно хочет быть рядом с тобой. Она должна знать, что ты умрёшь на много лет раньше, чем она.

— Она также должна знать, что чем ближе она становится, тем более человечной становится, — сказал Зеро, наконец нарушив молчание.

Губы Туату сжались.

— Да. Я заметил.

— Ты так говоришь, как будто это что-то плохое, — сказала Моргана, и её глаза опасно покраснели.

— Это опасная вещь, — сказал Туату. — Это делает её более уязвимой, а моя бабушка всегда говорила, что постоянно меняющиеся обстоятельства…

— Ага, — сказала я, когда он замолчал, чтобы обдумать то, что он только что сказал. — Нам нужно как-нибудь поговорить о твоей бабушке, Туату. Думаю, есть несколько вещей, которые могут проясниться, когда мы это сделаем.

— Не сегодня, — сказал он.

Возможно, я надавила бы чуть сильнее, но именно в этот момент услышала это: стук в дверь, которая на этот раз определённо была дверью бельевого шкафа.

— Шоу начинается, — сказала я, взглянув на Зеро.

Его глаза стали чуть голубее, что меня очень обрадовало. Я была счастлива, потому что он всё ещё мог смеяться. Я была счастлива, потому что у меня было ощущение, что он с нетерпением ждал эту конкретную посетительницу и, возможно, немного с ней поиграет.

Джин Ён, который пошёл открывать дверь Паломене — потому что, конечно же, это была Паломена, — одарил её своей самой раздражающей ухмылкой и неторопливо пересёк комнату, чтобы сесть рядом со мной.

— Я расцениваю это как плохой знак, — сказала она, обращаясь в нашу с Зеро сторону. На этот раз она обратилась определённо ко мне: — Мне жаль, что с твоей рукой что-то случилось. Я была рада услышать, что ты жива.

— Ты же знаешь, какие мы, питомцы, — сказала я, ухмыляясь. — Всегда появляемся, когда нас меньше всего ждёшь.

— Вот чай, — сказал Джин Ён, указывая на чайник, который кто-то принёс.

Брови Паломены поползли вверх. Она вопросительно посмотрела на Зеро, который, казалось, снова пытался сдержать смех.

— Обычно он не предлагает людям еду или питье, — сказал он. — Ты могла бы с таким же успехом принять их.

— Тогда, полагаю, это большая честь для меня, — сказала она, на что Джин Ён ответил лёгким кивком, как бы говоря: «Конечно, можешь».

— Но еды нет, — сказала я. — Эти ребята уже несколько дней не пускают меня на кухню.

— Полагаю, они ожидают, что ты отдохнёшь после того, как сбросишь с себя старый мир и начнёшь жить по-новому, — сказала она, и на этот раз она смотрела на меня — как мне показалось, с удивлением. — Я надеюсь, ты отдохнула.

— Беспокоишься обо мне?

— Возможно, слегка обеспокоена.

Я улыбнулась ей.

— Я знала, что ты любишь меня.

— Скажем так, ты мне нравишься, — сказала она, и в её глазах зажглись весёлые искорки.

— Мы тоже тебя любим, — сказала я, сияя ещё ярче.

Это заставило её смотреть на меня чуть дольше, и я не была уверена, понимала ли она, что я просто тяну время, или её мысли неизбежно обратились к Зеро.

— Я почти не решаюсь спросить, готов ли слуга идти? — спросила она, и в её голосе послышались нежные нотки, превратившие утверждение в вопрос.

Ну, вот и ответ на этот вопрос.

Зеро бесстрастно сказал:

— Слуга пропал. Он сбежал сегодня утром.

— Его выбор времени, похоже, ничуть не ухудшился, — сказала Паломена. — Но я сомневаюсь, что король будет слишком беспокоиться по этому поводу, учитывая… обстоятельства.

— Поняла, — сказала я.

— Да, я так и думала, — сказала она, и её взгляд снова задержался на мне. — Ты сможешь с этим жить?

— Лучше, чем я могла бы смириться с альтернативой, — сказала я, пожимая плечами. — Ты сможешь сама сообщить об этом королю, или…

— Я, конечно, пойду с ней, — сказал Зеро.

— Пойдёшь? — спросила я, лукаво ухмыляясь ему.

— Не нужно надо мной ухмыляться.

— Если ты идёшь, нам, наверное, лучше отправиться как можно скорее, — сказала Паломена.

Брови Зеро поползли вверх.

— Ты торопишься?

Пытался ли он дать Атиласу больше времени, чтобы скрыться в безопасности? Трудно было сказать наверняка, но мне нравилось так думать.

— Нет, но все немного взволнованы при дворе и хотят, чтобы всё сдвинулось с мёртвой точки, — сказала она. — А-а. Ещё кое-что, прежде чем мы уйдём.

Она сунула руку во внутренний карман, где-то на уровне рёбер, и достала золотистый конверт. Вы, наверное, думаете, что я имею в виду, что он был золотого цвета, но это не так: он был из чистого золота, прошитый нитками, чтобы сохранить его эластичным и полезным, не ломаясь.

Она протянула конверт Зеро, и то, как долго он колебался, прежде чем взять его, не оставило у меня никаких сомнений в том, что это было.

— Они