Грация королевы небес. Лимитированное издание дилогии - Ана Шерри

немного отвлечется. Сейчас ее злость и обиду не унять никакими городами, должно пройти время. Марко это прекрасно понимал. – Амели, можно мне кофе? Я даже налью сам, – произнес он и встал с дивана.

– Я помогу. – Женщина поняла его намек. Он уводил лишних людей в другую комнату, чтобы отец смог рассказать дочери историю дальше. Возможно, Жаку было бы стыдно признавать свои ошибки при свидетелях.

Они ушли, оставляя отца и дочь вдвоем. Жак слегка улыбнулся, понимая, что это хороший повод начать самое сложное:

– Адель, я знаю, что ты никогда не простишь меня, я сам себе не могу простить, что столько лет не давал о себе знать. Я просто сбежал от жизни, которая меня терзала. Хотя, перед тем как уйти, я пытался поговорить с Эйной… но она была настолько зла, что разговор заканчивался битьем посуды и криками. Она выкинула мои вещи в окно и даже не дала попрощаться с вами. – Жак застыл, смотря в одну точку, но губы его шевелились. – Я сел в такси и уехал. Но напоследок посмотрел в окно: на меня смотрела Элис и махала рукой…

Жак склонил голову и тихо заплакал.

– Никогда не забуду тот день и ее глаза. Она думала, что я вернусь, думала, что провожает меня на работу, а в итоге я больше не увидел ее глаз.

– Но ты мог приехать снова и увидеть, даже несмотря на то что вы с мамой не ладили…

– Мог, но не приехал. – Он совсем поник и произнес это очень тихо. – Сначала новая семья и новые эмоции захлестнули меня, а потом прошло много лет и мне было стыдно. Я никогда не прощу себе этого и тем более не могу ждать прощения от вас с Элис.

Адель и не собиралась его прощать, но поймала себя на мысли, что благодарна ему за правду! Он сказал ей все честно, а мог придумать историю, где выставил бы себя героем. Нет, он не герой, он обычный человек. Мужчина, который не способен заботиться о своих детях.

Ей было пять, когда мама и папа ругались. Обычно ругань откладывается в памяти, но Адель не помнила скандалов в семье. Где же была она в момент, когда Элис смотрела в окно на уходящего отца?

– Почему я ничего не помню?

Жак пожал плечами:

– Мы старались не ругаться при детях. Возможно, поэтому, Адель, – он взглянул в ее глаза, – я не стал скрывать правду, найдя в этой жизни Амели, я стал счастливым по-настоящему. Жизнь одна, и надо уметь жить верно. Я ошибся лишь в том, что перечеркнул прошлое, а должен был забирать вас с Элис на каникулы.

Несколько минут они сидели молча. Просто думали. Адель видела Марко в дверях, он кивнул, давая понять, что будет ждать столько, сколько нужно.

А Адель пока не торопилась уходить:

– Ты прочитал мамины письма?

– Читал всю ночь. – Жак взглянул на дочь. – Там вся ваша жизнь, которую я упустил. Эйна не думала высылать мне эти письма, Адель, она хотела, чтобы кто-то из вас приехал отдать их мне. – Он вздохнул и отвел глаза, в них застыли слезы. Мужчине не подобает плакать, поэтому он старался скрыть сантименты. Но это получалось плохо, слезы вырывались наружу.

– Я любил Эйну, – прошептал он, – первая любовь не забывается никогда. Мне жаль, что так все получилось.

– Я не буду рассказывать тебе, как нам с Элис жилось без родителей, и уж тем более не скажу, что испытывает дочь, когда на ее глазах умирает мать. Ты заплатил, Жак, тем, что вынужден жить, зная, как презирают тебя собственные дочери.

Она встала и вышла из комнаты, Марко последовал за ней, и когда они оказались на улице, просто прижал ее к себе. Она уткнулась в его грудь, ощущая запах ананаса и пачули, и горько заплакала.

Дорога назад растянулась в молчании. Адель переваривала слова Жака, повторяла их, испытывая лишь обиду и ничего более. Ну, может, еще чуть-чуть жалости к нему. Марко лишь изредка бросал на нее взгляд, думая над собственной жизнью. Надо же! Какое совпадение, что история отца Адель так похожа на историю его жизни. Без детей! Слава богу, что их нет. Нет детей, и это отличный шанс начать все сначала. Жак сейчас счастливый человек, это проявляется во всем: в том, как он касается рук новой жены, как он смотрит на нее и дорожит ею.

– Я хочу уехать отсюда, – наконец прошептала Адель, и Марко затормозил машину как раз возле аптеки.

Еще утром они говорили о том, что надо купить презервативы. Вчерашний секс получился спонтанным, и очень хотелось бы избежать последствий. Но Марко поймал себя на мысли, что таким последствиям он был бы рад.

– В Париж?

– Нет. – Она обернулась к нему и коснулась щеки. Марко тут же поцеловал ее руку. – Поехали со мной на Мальту, хочу показать тебе все красоты этого острова, потом куда скажешь… Я вся твоя. Будь моим эти дни. Только моим.

– Я и так твой, – произнес он и вышел из машины.

В гостинице, в номере, Адель совсем забыла о том, что они еще полчаса назад мечтали уехать. Уедут утром, именно так сказал Марко, подойдя вплотную к Адель, снимая с нее футболку, целуя кожу возле ключицы. Она согласилась, уже практически ничего не понимая.

– Только продолжай, – прошептали ее губы, ощущая поцелуи ниже, у груди, потом у пупка. Лямки бюстгальтера сами сползли с плеч или это сделал Марко – девушка уже не понимала. На такие мелочи не хотелось обращать внимание. Хотелось вообще остаться обнаженной, стоять перед ним, зная, что его взгляд буквально съедает каждый миллиметр ее тела.

Она опомнилась, когда и правда стояла обнаженной, а поцелуи Марко спустились до конца. Адель погрузила пальцы в его волосы, отчетливо ощущая его пальцы внутри себя. Ноги подкашивались. Вчера она так же чуть не упала. Сегодня только шумно застонала, забыв про соседей. Как это было сладко чувствовать дыхание Марко между своих ног, его пальцы внутри себя.

Это истома, от которой хотелось кричать, стонать, но она лишь тяжело дышала и боялась шевелиться. Ощущение расслабленности пришло лишь тогда, когда она лишилась рук и губ Марко. Он отошел от нее и начал раздеваться. Адель затаила дыхание, любуясь его стройным телом, мышцами его груди и пресса и тем, что было ниже. Она улыбнулась и облизнула губы.

– А ты хитрая, – произнес он, – но нет, сейчас все будет долго. Сколько раз ты способна испытать оргазм, Адель? – прошептал он ей