Виктор Суворов: Нокдаун 1941. Почему Сталин «проспал» удар? - Виктор Суворов

Русские хотят отбить железнодорожный узел, ради этого они вели все, до сих пор напрасные, бои у Ладоги. Уже поздно, мы не можем больше двигаться вперед, к высоте, и вынуждены ограничиться осмотром артиллерийских позиций. В болотной грязи бредем мы за генералом, который, кажется, хочет показать нам почем фунт лиха. Он в своих резиновых сапогах идет, не выбирая дороги, мы — храбро за ним, тяжело дыша. Стреляют 15-сантиметровые орудия, с трудом установленные на редких сухих островках и хорошо замаскированные. Неподалеку от артиллерийских позиций полевой лазарет в подземных бункерах. Потери в результате атаки на Синявинские высоты три дня назад — 400 человек убитыми и ранеными, на участке расположения дивизии за неделю — 800 человек! Вчера дивизию сменили. Все в движении.

Назад на командный пункт дивизии. Мы расспрашиваем генерала. Лучше ли русское оружие по качеству? Нет, просто оно намного практичнее. Т-34 на этой территории лучше. Автоматы примитивнее, больше патронов в магазине. Тем не менее наши пулеметы лучше, наша артиллерия как минимум того же уровня; русские минометы стреляют дальше; человеческий материал намного превосходит 15–18 и 45–65-летних русских — других почти нет. Боевой дух тоже намного выше, чем у русских. «У вас достаточно оружия и боеприпасов?» — Артиллерии достаточно, боеприпасов с избытком, «я могу позволить себе любое огневое нападение на любую цель без оглядки на количество боеприпасов». «Тигры»? — «Хороши, очень хороши, если только я могу доставить их туда, где они мне нужны». Не удивительно, в этом болотистом районе. Чего не хватает? «Минометов с боеприпасами. Мы несем большие потери из-за русских минометов». Щульц «контрабандой» доставил сюда 20 русских минометов из-под Севастополя и стреляет немецкими боеприпасами. Минометы — главная просьба командира к Шпееру. Еще ему нужен шнапс, для сбора меди во фронтовом районе. «За шесть центнеров меди — бутылка шнапса, это не страшно». Он надеется собирать и больше, если будет спирт.

Описывает удачную атаку на отвоеванную высоту и восторг солдат по поводу наших химических минометов («Nebelwerfer». — ДХ). «Такие вещи нужны солдатам. Я бы с удовольствием использовал еще барабаны и трубы. Мне нужно чем-то поддержать ребят, которые идут в атаку». Шульц — человек концентрированный. Всегда бьет всеми средствами в одну точку. Так, вчера он пятиминутным огнем из ста орудий разгромил исходные позиции русских и — как показал перебежчик — сорвал их атаку. Подвоз боеприпасов к передовой линии — труден, лежневые дороги, которые все время ремонтируются саперами и людьми из Организации Тодта, и деревянные дороги, то есть вагонетки с колесами из U-профиля, которые движутся по бревнам. Деревянные дороги себя полностью оправдали. Щульц — охотник. Охотничьи приключения во фронтовом районе: лоси, глухари, тетерева, рябчики. Дичь, как ни странно, есть. По наступлении темноты — прощание (как раз доставши перебежчика — 55-летнего беднягу). Обратно в темноте по лежневой дороге. Здесь уже в 6 часов темно. Вдоль фронта Нева-Тосно, по внешнему «кольцу» наМежно, на квартиру Зункеля.

В 10.00 часов — ужин. Хлеб и грог из виски, который организовал Бурмейстер.

28 сентября рано утром едем на север… Через Гатчину — замок не так интересен, как весь обширный парковый комплекс. Хорошая дорога, по обе стороны — петербургские дачи. Много классицистической архитектуры. Чувствуется близость большой царской резиденции. Далее на Красное Село, где начинается фронтовой район…

Широкая дорога идет к морю между ленинградским фронтом и ораниенбаумским котлом. С высоты, от которой дорога спускается к морю, открывается вид на Ленинград, огромный город, который как на ладони лежит на противоположном берегу в солнечных лучах. Через маскировочные заграждения из веток и листвы к востоку от дороги мы разглядываем город в бинокли. Затем настолько быстро, насколько позволяет разъезженная и разбитая выстрелами дорога, — к морю. Наша артшлерия справа и сзади — 21-сантиметровые орудия — стреляет уже полчаса. Мы видим сшьный дым от попадания в Ленинграде, а также вспышки отвечающей тяжелой батареи в Кронштадте. Черные фонтаны земли ударяют за нами и справа рядом с нами. Русские, однако, отвечают с задержкой. Русские самолеты. Один разведчик через несколько минут неподалеку от нас сбивает зенитки с расстояния приблизительно 8000 метров, длинная огненная струя, но без дыма, он входит в штопор и ударяется о землю…

Вдоль берега, снова за маскировочной стеной, едем мимо маленьких замков на Петергоф. Великолепный царский дворец с каскадами у обращенного к морю паркового фасада выгорел. Стоят только наружные стены. Обратно к морю, вид на Ленинград и Карелию. Все еще оживленный артиллерийский огонь. Теперь мы находимся так же близко к Ленинграду, как Целлендорф и Штеглитц[163] к центру Берлина. Здесь можно увидеть сгоревшие ленинградские трамваи. Хейзинг страшно радуется, когда, запустив в сторону Ленинграда один за другим пропагандистские воздушные шары Зункеля, видит, как они сбрасывают листовки и те снежными хлопьями медленно опускаются на город.

В полдень едем через красивый лесной ландшафт к Нарве. Немецкий центр с высокими темно-коричневыми крышами: у реки крепость Германнфесте, самый дальний немецкий форпост орденских рыцарей на северо-востоке. Напротив невероятно тяжеловесный Ивангород, грозная азиатская крепость: замкнутый большой прямоугольный каменный комплекс с несколькими едва выглядывающими из-за стен круглыми башнями… Ужасно сумрачное сооружение, открыто противопоставленное ясному облику башни немецкой крепости, которая стоит по оси дороги, ведущей с востока, и видна уже с расстояния в 20 км. Здесь начинается Германия — в этом нет никакого сомнения — и здесь, на другой стороне реки, начинается Азия. Над крепостями изумительное солнечное небо с мощными купами облаков.

Через Ярву на Сака, к лагерю отряда ОТ «Балтойл»… В Эстонии имеется пять миллиардов тонн нефтяных сланцев, то есть миллиард тонн нефти. Сегодняшняя добыча — 160 000 тонн в год, скоро она должна достичь 500 000 тонн; дальнейшая цель — 2 миллиона тонн в год. Месторождение по качеству сравнимо с бакинским, хотя переработка дороже, но не больше, чем гидрирными установками в Германии.

29 сентября с утра едем в нефтяной район. Сначала на большой завод в Котла-Ярве. Огромное строительство с многочисленными сооружениями, на первый взгляд сравнимо по объему со строительством бункеров для подводных лодок на Атлантическом валу…

После обеда дальше — на Котла-Ярве…»

Зункель дал мне копию переведенного его отделом пропаганды дневника, который был найден в Брянском котле у убитого русского комиссара. Я привожу здесь выдержки из этого потрясающего документа.[164]

12 августа 1941 г.

В 7 утра я выезжаю пассажирским поездом № 3 из Улан-Удэ в Москву… На вокзал меня провожают Надежда, Петров, Ильин и Косырев. Мое ощущение: надолго, возможно навсегда, я расстаюсь с семьей и моими любимыми, дорогими друзьями.

23 августа. Москва.

Был в Наркомате, читал приказ, я получил звание майора государственной безопасности…

25 августа.

Я нервничаю. Нет резины для автомашины, нет бензина. Не вся команда в сборе. В 17 часов мы выезжаем из Москвы в Тулу…

27 августа.

Мы прибыли в наш пункт назначения в деревне Вышковичи, недалеко от города Брянска. Расквартировались в сельскохозяйственном техникуме.

29 августа.

Я начал работу, аппарат вступил в дело. Противник предпринимает налеты на город Брянск. Стучат пулеметы и зенитки. Немецкие самолеты безнаказанно улетают назад. Наших маленьких ястребков пока не видно.

5 сентября.

Во время посещения линии фронта я купался в реке Десна и наблюдал бомбардировку наших передовых линий немецкой авиацией. Бомбардировка длилась около двух часов и была сильной. Самолеты пикировали четыре раза во время налета и все удалялись безнаказанными.

6 сентября.

Армия — это совсем не то, что мы привыкли представлять себе в тылу. Колоссальные недостатки. Наступление наших армий терпит поражение…

7 сентября.

Мы допрашиваем рыжего немца, оборванного парня, завшивленного, на редкость тупого…

30 сентября.

Положение с кадрами исключительно тяжелое; вся, почти вся армия состоит из людей с оккупированных немцами территорий. Они стремятся домой. Бездействие на фронте, сидение в окопах деморализуют красноармейцев. Есть случаи пьянства со стороны командно-политического состава. Люди иногда не возвращаются из разведки обратно. Со стороны противника слабый огонь из минометов. Он капитально укрепляет передовые позиции.