Крылья зла - Эмили Блэквуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подползла к нему и коснулась его плеча сзади. — Тебе это нужно, — прошептала я. — Ты хочешь этого.
Он взглянул на меня через плечо. — Дело не в том, чего я хочу.
— Посмотри на меня.
Вульф не шелохнулся.
— Я сказала, посмотри.
Прошло несколько мучительных секунд, и я подумала, что он собирается полностью меня игнорировать. Вульф был жестким и сдержанным, совсем не похожим на ту непринужденную уверенность, с которой он обычно держался. Но в конце концов он повернулся и сел передо мной на мокрую лесную землю.
— Я не люблю вампиров, — объяснила я. Вульф фыркнул, и я почувствовала огромное облегчение, поняв, что его личность не совсем исчезла. — Поэтому я хочу, чтобы ты знал, что я не отношусь к этому решению легкомысленно.
— Я не могу так поступить с тобой, Хантир. И не буду.
Я мягко улыбнулась ему. — Не думаю, что у тебя есть выбор. Ты не оставишь меня здесь одну и не будешь надеяться, что найдешь кого-нибудь еще, из кого можно пить. Ты возьмешь то, что тебе нужно, и все закончится. Я не уверена, что смогу еще долго испытывать твой голод.
Волна стыда прервала голод, проникающий сквозь нашу связь.
— Прекрати это. — Я протянула запястье. — Просто покончи с этим, хорошо? Выпей это.
Вульф попытался отвернуться, но я приподнялась на коленях и положила руку ему на лицо.
— Почувствуй то, что чувствую я, — прошептала я. — Почувствуй, как сильно я хочу этого.
— Ты хочешь этого только потому, что чувствуешь мой голод.
Я взяла его руку и поместила себе на грудь, прямо над сердцем. Я искала в его голубых глазах свет, который теплился внутри; умоляла его увидеть смысл слов, которые я произносила. — Почувствуй, как сильно я этого хочу.
Я подняла плотину, сдерживающую океан моих эмоций. Я вспомнила, как Вульф поцеловал меня в кабинете, как все мое тело отдалось его прикосновениям, когда его губы прикоснулись к моей шее. Я думала о том, как он сражался со мной, словно я была сильной, а не хрупкой девушкой, которую нужно защищать. Я представляла, как он проводит пальцем по моей щеке, убирая выбившиеся пряди волос. Его сильные руки, когда он нес мое истекающее кровью тело по коридору.
Вульф заглушил боль в моей груди, которая, как мне казалось, никогда не уйдет.
Я не чувствовала к нему равнодушия. Я чертовски ненавидела то, что он заставлял меня чувствовать.
Вульф втянул воздух, глаза его затрепетали. — Охотница, — пробормотал он. Как только я подумала, что слишком много рассказала, слишком много правды передала через нашу связь, свободная рука Вульфа обвилась вокруг моей талии, притягивая меня к нему, и мы опустились на колени.
Я обхватила его шею руками. Его губы приблизились к моим. Они почти соприкоснулись, когда мы замерли между вдохами.
Я не просто чувствовала его тело на себе. Я чувствовала жар, желание и тоску, которые испытывал он.
— Ты вампир, — выдохнула я.
Он кивнул. — Да.
— Я не доверяю тебе.
Молнии в его зрачках снова запылали. — И я проведу остаток своих дней, пытаясь изменить это, Охотница.
Черт возьми, сдерживаться больше было невозможно.
— Ты собираешься меня поцеловать? — прошептала я. — Или мы будем продолжать мучить друг друга ради нашей гордости?
Вульф улыбнулся. — Осторожно. — И тут его губы оказались на моих.
Это был не поцелуй, замаскированный под лакомство или доброту. Это был поцелуй выживания, поцелуй чистого голода. Руки Вульфа переместились на мою шею, и он прижал меня к себе, поглощая своим ртом.
И я хотела его так же сильно. Я вцепилась когтями в его куртку, притягивая его ближе, как будто соприкосновения наших тел было недостаточно. Я хотела больше его, хотела удовлетворить жар и желание, которые извергались, как вулкан.
Вульф двигался на мне с мощной силой, не утруждая себя нежностью. Да и зачем? Он чувствовал, как сильно я его хочу.
Я прикусила его нижнюю губу, втягивая ее в рот. Вульф издал звериный рык и повалил меня на спину, тут же накрыв своим телом.
Он скользнул между моих ног, его бедра оказались чуть ниже моих, и он вдавился в меня своим весом. Я обхватила его ногами, прижимаясь ближе.
Он снова поцеловал меня, его рот нашел линию моей челюсти, а зубы захватили мочку уха.
Я хотела большего. Черт возьми, я хотела гораздо большего.
— Вульф, — прохрипела я, пытаясь привлечь его внимание.
Он не остановился.
— Вульф!
Он застонал в ответ, его поцелуи нашли мою грудь, ключицы.
— Кормись, — прошептала я, притягивая его лицо к себе.
Его тело замерло.
— Охотница. — Это был стон полной и абсолютной капитуляции, который растопил мой желудок и согрел мое сердце.
— Не заставляй меня повторять.
Не знаю, почему я решила, что в этой ситуации, когда я лежу спиной на влажной лесной земле, а Вульф прижимает меня к себе всем телом, у меня есть сила, но мне нужно было, чтобы он понял.
Это не было ошибкой. Это не была полупьяная идея в пылу секса.
Это было мое решение.
Он отстранился, чтобы я могла видеть его лицо. — Я возьму только столько, чтобы утолить голод.
Я кивнула.
— И если захочешь, чтобы я остановился, скажи, хорошо?
Я снова кивнула.
— Мне нужно услышать, как ты это скажешь. — Его голос надломился.
— Да, я скажу тебе, если захочу, чтобы ты остановился.
А потом он снова стал целовать меня, поглощая так, как не целовал никого до этого за всю свою жизнь.
Когда его зубы коснулись чувствительной кожи моей шеи, я задрожала.
Рука Вульфа нашла мою грудную клетку, чуть выше груди, и прижалась к ней, словно он сдерживал себя.
Я чувствовала только жар от его прикосновений, позволяя ему ощутить мое собственное желание, которое струилось сквозь нашу связь.
Он застонал, напрягаясь надо мной, целуя мою шею.
А потом его зубы вонзились в меня.
Сначала я подпрыгнула, удивленная ощущением зубов, вонзающихся в мою плоть, но Вульф снова открыл шлюзы своей связи, выплеснув через меня все желание, похоть и тоску.
Я чувствовала, как он возбужден. Я чувствовала, как в его теле разгорается жар, растущий и крепнущий от вкуса крови.
Моей крови.
Где-то в смешении твердости Вульфа, скрежещущего по мне, и его рта, прижимающегося к моему горлу, я застонала.
Вульф снова задвигался на мне.
Мои руки скользнули под его рубашку, пробираясь по голой спине по обе стороны от крыльев.
Он выпил еще. Еще.
Это была опасная волна покорности,
