Конан "Классическая сага" - Роберт Говард

Дно было покрыто слоем тонкой взвеси, которая взвилась легкими тёмными вихрями, когда он, загребая песок, сначала встал на четвереньки, а потом поднялся на ноги. От всплесков и водоворотов облака медленно оседающих частичек вода вокруг него стала серо-зеленой. Конан нашёл, что через кристаллический материал шлема видно вполне неплохо, хотя уже в нескольких ярдах очертания предметов расплывались и исчезали в мутной воде. И все-таки вокруг было довольно светло, и он мог достаточно ясно различать близкие предметы. Далее же песчаные дюны терялись в тусклом ровном изумрудном свете.

Сориентироваться было относительно легко, надо было только следовать плавно поднимающемуся уклону морского дна, который должен был вывести его к берегу моря. Поэтому Конан побрел именно в этом направлении, упорно переставляя вязнущие в мягком песке ноги и покачиваясь из стороны в сторону, так как его массивное боевое снаряжение и дыхательный аппарат сместили центр тяжести вверх. Несмотря на вес кольчуги, Конан чувствовал непривычную легкость своего тела, но каждым дюймом кожи он отчетливо ощущал огромное равномерное давление водной толщи, что сильно затрудняло дыхание. И всё же, несмотря на все сложности, он упрямо передвигался вперёд, делая тяжелые и неуклюжие преувеличенно-медленные шаги, каждый раз чуть отрываясь от морского дна.

Пологие песчаные холмы были покрыты удивительно сочной растительностью. Конан продирался сквозь зачарованный лес загадочных растений, чьи длинные шелковистые стебли колебались, подобно поблескивающим разноцветным лентам. Маленькие, ярких расцветок рыбки стремительно сновали вокруг. Они напоминали фантастических птиц и то отливали золотом, то вспыхивали пурпурными, изумрудно-зелеными и лазурными цветами. Вокруг поднимались ветвистые, похожие на окаменевшие деревья причудливые нагромождения розовых и белых кораллов.

Внезапно коралловые заросли отступили, и Конан оказался среди громоздящихся друг на друге и плавно уходящих вверх скал, которые казались руинами какого-то доисторического города великанов. Камни были сплошь облеплены морскими организмами, одни из которых напоминали цветы, другие — звёзды, третьи угрожающе щетинились многочисленными шипами. Некоторые существа двигались на жестких ломаных суставах ног, шевеля глазами, растущими на стебельках, иные высовывали наружу целые букеты напоминающих перья отростков.

Конан подтягивался на руках и пробирался вверх с одного этажа нависших глыб на другой. Внезапно он почувствовал, как что-то острое глубоко взрезало его палец, и безмолвно выругался. Наконец киммериец добрался до ровной поверхности плато и остановился на вершине, чтобы немного передохнуть.

Солнце, должно быть, уже поднялось выше, а может, это он успел подняться довольно близко к поверхности, потому что мутно-зелёный полумрак глубин сменился прозрачным, греющим душу желтовато-изумрудным светом. При этом более ясном освещении Конан почувствовал в себе силы преодолеть ещё один крутой склон, который должен был вывести его к самой поверхности. Среди разноцветных скал наверху зияла раскрытая чёрная пасть морского грота. Конан начал подъем, при этом то и дело настороженно поглядывая на пещеру. Он решил обойти её стороной, так как опыт скитаний на суше подсказывал ему, что такие места часто бывают обитаемы — и в них живут отвратительные кровожадные твари. Он был почти уверен, что и в чернильных глубинах этого подводного грота поселились существа, ничуть не похожие на маленьких безобидных ярких рыбок.

Конан уже продвигался вдоль края пещеры, когда он скорее почувствовал, чем увидел, как в кромешной тьме грота возникло волнообразное движение. Тускло светящееся пятно, величиной с большую миску, появилось из колышущегося мрака. Затем другое пятно возникло рядом с первым, и что-то ощупью заскользило по дну, направляясь прямо к нему. Оно было похоже на толстый корабельный канат или, скорее, на покрытый чёрной гладкой маслянистой корой древесный ствол, который каким-то образом приобрел гибкость и способность двигаться. Конец щупальца извивался и был размером с кончик огромного кнута, в то время как у входа в пещеру его диаметр достигал величины матерого, толстого дерева. Ищущий жгут приближался. Отвратительно извиваясь, он то изгибался вниз, то снова отрывался от морского дна. Конан заметил его плоскую подошву с двумя рядами присосок, от самых маленьких, размером с подушечку большого пальца на лентообразном конце, и далее вдоль щупальца — величиной с лошадиное копыто. Теперь тонкий конец оказался совсем рядом. Он приподнялся над дном и испытующе-осторожно дотронулся до сапога Конана, словно пробуя, что это за странное создание и съедобно ли оно.

— Кром! — У Конана перехватило дыхание, когда он распознал в этом жгуте одно из щупалец существа из семейства кракенов. Он отпрыгнул сквозь упругую толщу воды назад и выхватил меч из ножен.

На суше подобный прыжок отбросил бы его на несколько футов, но в воде все было иначе. Конан обнаружил, что неуклюже заваливается вниз на песчаное дно, поворачиваясь при этом вокруг своей оси. Из-за резкого движения вода проникла под стеклянный шлем и зажурчала, заливая уши. Свободной рукой киммериец ударил по воде, чтобы снова обрести равновесие.

Щупальце отступило. Затем стремительное, как атакующая змея, оно лишь на мгновение застыло, приподняв вверх тонкий конец, чтобы через секунду метнуться вперёд и обвить бедро Конана. Могучим ударом сплеча Конан рассек воду. Но сопротивление жидкости рассеяло большую часть его силы, и клинок чуть повернулся в руках киммерийца, так что удар пришелся вскользь и меч, неглубоко порезав щупальце, пружинисто отскочил назад.

Стальное кольцо на бедре Конана сжималось, и вскоре нога начала неметь. Его легкие напряженно работали, с усилием преодолевая огромное давление толщи воды. Конан снова нанес удар, но этим он лишь дал воде ещё одну возможность вобрать в себя его силу.

Казалось, что под тугой хваткой уже начинает трещать кость. С холодком ужаса Конан внезапно почувствовал всю неумолимую силу этого сдавившего его кольца. С безнадежной очевидностью Конан понял, что, если ему не удастся вырваться из тисков морского чудовища, щупальце утащит его внутрь пещеры. Там, среди раскинутых веером конечностей, окружающих мягкую сердцевину, острый, загнутый, как у попугая, клюв и снующий шершавый язык уже в нетерпении предвкушают трапезу.

Гигантский кракен ещё не проснулся окончательно. Он лениво, с медлительным любопытством играл со своей жертвой, похоже, ещё не чувствуя сильного голода. Но вот Конан увидел другое щупальце, возникшее из мрака пещеры, а за ним ещё одно.