Испанские репортажи 1931-1939 - Илья Эренбург

Республиканская армия училась на своих ошибках. Майское наступление республиканцев в районе Балагера оказалось безуспешным, несмотря на исключительную активность республиканской авиации и на интенсивный артиллерийский огонь. Республиканцы не продвинулись вперед: неприятель встретил их пулеметным огнем. Это было неудачей республиканцев и в то же время плодотворным уроком: бойцы поняли, что численное превосходство авиации еще не предрешает исхода боя и что господство в воздухе не означает господства на земле.

Миф о всесильной авиации умер окончательно на фронте Эбро. В начале операции фашистская авиация пренебрегла республиканской пехотой: фашисты пытались уничтожить мосты. Это, конечно, замедлило переброску артиллерии, но все же республиканцы дошли до ближайших окрестностей Гандесы. Тогда фашисты решили обратить в пыль республиканские позиции на высотах Пандельс и Кабальс. Вряд ли история знала столь энергичные бомбардировки с воздуха. Однако республиканцы удерживали захваченную в июле территорию, а число жертв в их рядах от авиационных бомб относительно невелико.

Количественно куда более слабая республиканская авиация все же в сильной степени мешает «хейнкелям» и «савойям». В течение трех последних месяцев республиканские истребители сбили 98 вражеских самолетов: 69 «фиатов», 18 «мессершмиттов» и 11 бомбовозов. Мужество испанских летчиков достойно изумления. Много раз мы присутствовали при боях, когда республиканские самолеты атаковали противника, вдвое более многочисленного. Конечно, немцы маневрируют не хуже республиканцев, но мужество не преподается в военных академиях: вопреки представлению большинства людей оно и не является прирожденным. Дело не в тех качествах, которые фея кладет в колыбель младенцу, дело — во внутренней дисциплине, в сознании, в совокупности чувств. Каждому ясно, что летчик-захватчик, уроженец Штеттина или Милана, летая над испанскими городами, не испытывает того, что испытывает испанец. Любовь к родине, любовь к свободе вдохновляет и бойцов Эбро, и республиканских летчиков. Я напомню о восемнадцатилетнем летчике, который недавно сбил шестнадцатый фашистский самолет. Он говорит, улыбаясь:

— Зачем они летают над нашей землей?

Это — ненависть и страсть всей Испании.

Противовоздушная оборона в Испании растет, крепнет. Переправы через Эбро отстояли зенитчики. Бывали дни, когда зенитная артиллерия на фронте Эбро расходовала в сутки до ста сорока тонн боеприпасов: это свидетельствует об интенсивности ее работы.

Авиация помогла фашистам захватить отрезанный от остальной республиканской территории плохо вооруженный и дезорганизованный север. Авиация не раз способствовала счастливым дебютам фашистских операций. Она позволила фашистской пехоте пройти от Уэски до Лериды, от Кинто до Тортосы. Но как только республиканская пехота преодолевала панику, кончалась магическая сила «хейнкелей» и «савой». Самолеты не помогли фашистам взять Тортосу или перейти узкую речку Сегре. Самолеты фашистов не помешали республиканцам форсировать Эбро. Они не вернули фашистам потерянной территории на правом берегу этой реки.

Фашистские державы блефуют: «Наша авиация всесильна. Мы можем стереть с лица земли Париж и Лондон. Что линия Мажино для нашей пехоты, поскольку у нас имеются сотни и сотни современных бомбовозов? При помощи авиации мы можем выиграть войну в кратчайший срок». Тень «хейнкелей» и «савой» перестала пугать в Испании даже старух, которые не спеша идут в «рефухис» (убежище), как они ходили прежде в церковь, — «на всякий случай». Но эта тень еще страшит миллионы людей в других европейских странах.

Я помню старуху в Мадриде. Это было в квартале Куатро Каминос, сильно поврежденном авиацией. Среди развалин на складном стульчике сидела старуха и преспокойно вязала. Мы спросили ее:

— Почему вы не уехали?

— Надо им показать нашу силу.

Если бы эта мадридская женщина была премьер-министром Франции!

Испанская война способствовала гибели многих мифов, которые жили в Европе. В окрестностях Гвадалахары умер миф о «железной твердости» римских солдат. На испепеленных горах по ту сторону Эбро умер другой миф — о непобедимой силе фашистской авиации.

Барселона, сентябрь 1938

Третья осень

Вой, ветер осени третьей…

В Мора-де-Эбро женщина испуганно крикнула: «Пепе, иди сюда!» — пятилетний мальчуган играл среди развалин. Мора чуть ли не каждый день бомбят фашисты. Жители привыкли к бомбам: что скажешь против смерти, которая проходит мимо дома каждый день, как почтальон? Женщина испугалась не бомб: она испугалась, как бы на ее сына не свалился кирпич полуразрушенного дома.

В Фигерасе люди собрали кирпичи, некоторые дома залатали. Многие живут в домах с прорехами: с улицы видны кровать, буфет. Может быть, завтра починят и эти прорехи, а может быть, снова прилетят бомбардировщики и разрушат сорок домов. Рамы без стекол: нет стекол. Нет мыла. Женщины отчаянно мнут, трут, колотят белье. Сегодня воскресенье, все ребята в чистых костюмах или платьицах. Вечером бал объединенной молодежи. Танцуют солдаты. Танцует несколько инвалидов. У красивого парня нет правой руки — Теруэль. Левой он обнимает девушку; девушка улыбается.

Голодно. Картошку сажают повсюду — и на цветочных клумбах, и на теннисных площадках. Длинные очереди за хлебом, за растительным маслом, за треской. В очередях измученные люди, но ни ропота, ни ссор. Вчера я видел — к очереди подошел человек, он продавал игрушку вроде Ваньки-встаньки: боец падает и вскакивает, а под ногами римская моська. Измученные женщины глядели на игрушку и весело смеялись.

В центре Барселоны выставка детских рисунков. Дети теперь рисуют только самолеты: они изображают их очень яркими — изумрудными или багровыми. Вчера немецкие самолеты убили в Барселоне еще восемнадцать детей.

Добровольцы собирают утильсырье: тряпки, дырявые кастрюли, железо. Семнадцатилетний Лупо недавно вытащил из дома, разрушенного авиацией, восемь железных полос, каждая весит восемьдесят кило.

«Союз девушек» устроил сельскохозяйственную школу: девушек учат птицеводству, пчеловодству, уходу за скотом.

Крестьяне деревни Пуэбла-де-Альмерадиель постановили вырыть убежище. Делегат Сикундес представил рапорт правительству: «Наше убежище имеет 10 метров 25 сантиметров глубины. Оно снабжено девятью вентиляторами и электрическим освещением. Имеются пять входов: с площади Республики, два с базарной площади, которая называется «Площадь 14 апреля», один соединяет убежище с аптекой, один — со школой. Как только показывается вражеская авиация, все население деревни, а именно 3200 душ, уходит в убежище. Да здравствует республика!»

Барселона (на днях была «юбилейная», сотая бомбардировка) живет жизнью большого города. Работают фабрики. В школе бледные, худые ребята. Учительница, тоже худая и бледная, объясняет: «Если наложить треугольник А…» Любители литературы обходят лавочки букинистов. В драматическом театре премьера: «Укрощение строптивой». Одни критики хвалят, другие ругают. В Барселоне открыты двенадцать театров и пятьдесят четыре кино. Вышел очередной номер журнала «Филателист Барселоны».

Вчера на фронте Эбро снова отбиты все атаки фашистов.

Это третья осень. Война давно стала бытом. Героизм оделся в защитный цвет, его не сразу увидишь.

Победа у Эбро нелегко далась: два года республика строила армию. Теперь очередь за тылом. Я не буду скрывать трудностей: испанский народ научился глядеть правде в глаза.

Сельскохозяйственные области Испании с начала войны захвачены фашистами: Галисия, Эстремадура, часть Кастилии, три четверти Андалусии — хлеб, масло, свекловица, побережье океана, богатого рыбой. В республиканской Испании всего несколько производящих районов, как, например, Альбасете или Куэнка. В Каталонии население теперь увеличилось втрое: армия, беженцы. А в Каталонии мало хлеба, мало скота — большие промышленные центры, горы, виноградники да еще огороды, которые давали зелень для экспорта.

Изверившись в «хейнкелях» и в марокканцах, фашисты хотят взять республику измором. Что такое «невмешательство»? В фашистскую Испанию преспокойно доставляют итальянские бригады и немецкую артиллерию.

В республиканскую Испанию трудно доставить даже банку со сгущенным молоком. Английское правительство отказалось защитить свои суда; их спокойно топят немецкие и итальянские бомбардировщики. Конечно, никто в палате общин не произнес слова «блокада». Но в Испанской республике 3 миллиона 900 тысяч детей, из них 386 тысяч грудных, и, по мнению английских «гуманистов», некоторых детей должны убить фашистские бомбы («помолимся о них»), а остальные умрут голодной смертью («еще раз помолимся»).