Тайна Моники Джонс - Кэтрин Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Милая, ты не могла бы поставить чайник? Если я не выпью кофе, то начну убивать. Элисон? Элисон!
Круто повернувшись, я, не в силах вымолвить и слова, принялась тыкать пальцем в свою ладонь, на которой лежала находка. Голова слегка кружилась, от нахлынувших эмоций пропал дар речи.
– Что такое? Что?
– Моя подвеска! Она была у Моники… а я только что нашла ее у окна, на кухне… о господи, она была здесь, Моника!
От безумной догадки меня начало трясти, я заметалась по кухне.
– Не может быть, – беспокойно сказала мама, на ходу отрезвляя мой пыл. Крепко зажав цепочку в кулаке, я растерянно на нее посмотрела. – Будь Моника у нас в доме, разве она не дождалась бы тебя? Ее столько разыскивали и все еще полностью не остановили поиски, а она просто так разгуливает у нас по дому? – голос мамы был тверд и непоколебим, глаза смотрели сурово и уверенно, но при этом я ощущала страх, который от нее исходил. Глаза мамы, кажется, даже потемнели от клубящейся внутрь бездонных зрачков паники.
– Тогда откуда здесь это? – я подняла кулак с зажатой в нем стрекозой, цепочка нервно задергалась в воздухе от дрожи моей руки.
– Уверена, этому есть разумное объяснение. Но не вздумай ничего говорить мистеру и миссис Джонс, сегодняшней сцены в больнице с матерью Анны пока для тебя достаточно. Держи язык за зубами, иначе это дойдет до шерифа, и тогда он точно отправит тебя на лечение в ближайшую психлечебницу.
Воздух был наэлектризован от маминого могильного хладнокровия и моего балансирования на грани нового срыва.
– Объясни мне для начала две вещи, – дрожащим голосом попросила я, подходя к маме поближе под сводящий с ума свист кипящего чайника, – как подвеска, исчезнувшая вместе с Моникой, оказалась у нас дома и почему ты так рьяно убеждаешь меня закрыть на это глаза, а сама нервно заламываешь руки?
Мама встрепенулась, испуганно одернула себя и отвернулась, чтобы выключить чайник и спрятать от меня свое лицо.
– Мама, – в моем голосе засквозила угроза, мне не верилось, что этот разговор происходит здесь и сейчас, между нами, но я ничего не могла с собой поделать.
– Одни потеряли детей, а я смотрю, как моя дочь сходит с ума, – прошептала мама, увязая в паутине печали, – и ничего не могу с этим поделать. Знаешь, Элисон, раньше я хотела открыть тебе глаза на то, что Моника уже не вернется. Слишком много времени прошло. Хотела переубедить тебя в том, что тут нужно, как в случае с Эмбер и Алексом, двигаться дальше. А потом поставила себя на твое место… что бы сделала я, пропади у меня ты. И поняла, я в жизни бы не перестала тебя ждать, попутно разыскивая, где бы то ни было. Но тут ты, Элисон, должна сама вспомнить, в какое время для Эмброуза и при каких обстоятельствах пропала Моника. Один неверный шаг по направлению к правде может убить тебя и всех, кто тебе дорог. Эмброуз – славный город, если не открывать его шкафы со скелетами. Любопытных здесь не жалуют.
– Что все это значит? И что мне теперь делать?
– Прислушиваться к тем, кому доверяешь.
Разрываясь от неистового желания завыть от безысходности, я посмотрела на подвеску. Подарок Моники вновь ко мне вернулся.
Мистер Ньютон. Вот кому я доверяю. Он никогда не врал и не лукавил, не пытался быть лучше, чем он есть на самом деле, дарил отцовскую заботу тихой подруге своей дочери, повторяя, как важна дружба. Что он сказал? Моника где-то рядом? Прохлада цепочки, которую я намотала на ладонь, едва ли не умиротворяла. Да, получается, что так, она где-то совсем близко. Моника жива, и это главное. Но основным посылом мистера Ньютона является то, что искать Монику не стоит. Решился бы он это передать, не будь это столь важным? Рисковал бы всем, что у него осталось после смерти?
– А кому доверяешь ты, мама? – я уже не противилась слезам, ведь горький ком душил меня с самого утра.
Ласково вытерев мои слезы, мама погладила меня по щеке.
– Из тех, кого я могу тебе назвать именно сейчас, – мистеру Роузу.
Я захлопала глазами под мамин тихий смешок.
– Кто бы мог подумать, верно? Он скоро вернется в Эмброуз. Ненадолго, но достаточно для того, чтобы чем-то нам помочь. Хотя после исчезновения Моники Эмброуз вновь кажется невинным, это ложь. Мы должны быть осторожны. ТЫ должна быть осторожна. Я не знаю, к чему это приведет, – мама с мрачным видом кивнула на подвеску в моей ладони, – но давай дождемся мистера Роуза. Он поможет нам разобраться.
Я знала, видела, чувствовала: мама не до конца со мной откровенна. Она не врала, но и не была честной настолько, насколько я от нее ожидала. Но, несмотря на это, именно маме я доверяла больше всего на свете.
– Хорошо. Когда мистер Роуз вернется в город?
– В течение недели.
Я осторожно кивнула, выражая согласие, но росток сомнения уже прочно пустил корни в моей голове. Выдавив улыбку, мама поспешно скрылась в своей комнате с огромной чашкой кофе.
«Нам нужно с тобой серьезно поговорить, Элисон», – прозвучало у меня в голове, когда я поняла, что больше не в состоянии игнорировать очевидное.
Наша семья на протяжении всей моей жизни состояла из меня и мамы. Она была мне и отцом, и сестрой, и подругой, в зависимости от определенных ситуаций в моей жизни. Мудрая, порой строгая, но всегда любящая и оберегающая. Мама часто повторяет, что врать самой себе, – гиблое дело. «Ты можешь попытаться обмануть кого угодно, но не себя. Порой мы заложники собственной правды, от которой ни спрятаться, ни скрыться».
Я обреченно покачала головой – мама права. Я уже не в силах закрывать глаза на то, что с ней что-то не так, отмахиваясь от ехидного голоса в своей голове. Он все повторяет: мама знает больше, чем говорит.
То, какой она была после убийства Эмбер, когда привезла меня домой из участка. Опечаленная, стеклянные глаза как завеса удушливого сожаления. О чем?
Отказ от посещения похорон «французов». Не так давно Ребекка проболталась, что мамы не было в тот день на работе, хотя мне она сказала, что
