«Если», 2006 № 05 - Журнал «Если»

Волны перекатывались через почти неподвижные, иссиня-черные блестящие тела, капельки воды на них играли под солнцем, отчего вся картина жила и менялась на глазах. А Стэплдону пришел в голову неожиданный образ. Человечество на протяжении тысячелетий, омываемое волнами времени и изменений, но остающееся неизменным в главном. Мутации, войны и катастрофы, вынужденная смена ареалов существования, постоянно меняющиеся условия игры с Природой — а над всем этим неподверженный внешним перипетиям непоколебимый Дух, Разум.

Сам автор, впрочем, не настаивал, что будущая история человечества будет именно такой, как он изобразил в книге.

Несмотря на подробно вычерченную хронологию, научную убедительность и логику, это все-таки миф, философская схема, представление «космического этика» о том, каким мир должен быть. Неслучайно и то, что мы смотрим на происходящее глазами двух рассказчиков. Один называет себя в предисловии без затей — просто «Стэплдоном», другой же предстает неким трансцендентным Последним Человеком, обозревающим из временной бездны отдаленные события прошлого. Настолько далекого, что мы вправе воспринимать их как легенду, как миф.

Но кто же они такие — эти Первые, Вторые… Последние Люди?

Первые, по Стэплдону, это мы. Недалеко ушедшие в своей эволюции от породивших нас обезьян, пребывающие в состоянии перманентной духовной спячки. Иногда отдельные особи открывают глаза, но большинство не способно осознать, что оно видит вокруг. А немногие способные — так те пугаются внезапно открывшихся горизонтов.

История Первых простирается на будущие невообразимые сто тысяч лет. Те же войны, конфликты, закат Европы, бурный технологический спурт Америки, установление Единого государства; затем столь же единой, всех удовлетворяющей религии. Подобные идеи действительно носились в воздухе в то время, когда читатели впервые знакомились с эпопеей Стэплдона. Но затем… Затем фонтан его буйного воображения забил с такой силой, что затопил, как островки в океане, все счастливые «футуристические» находки коллег по перу. Станислав Лем не без ревности обронил, что Олаф Стэплдон насочинял целый грандиозный каталог научно-фантастических тем и сюжетов, так что более ленивым авторам остается лишь заглядывать время от времени в эту уникальную библиотеку.

Закат Первых Людей наступил вместе с развалом последней технологической цивилизации — по прихоти авторской фантазии она находилась в Патагонии! Потом в течение нескольких тысячелетий шел подспудный процесс внутренней эволюции вида Homo sapiens, и со временем планету заселили новые «титаны», более приспособленные к изменившимся природным условиям (на планете началась активизация вулканической деятельности).

Вторые Люди более интересовались миром вокруг, нежели самими собой; лишенные основополагающего подсознательного страха Первых перед собственным физическим несовершенством (и вытекающим из этого комплексом власти), гиганты-альтруисты были ближе своих предшественников к реальной утопии.

Но они оказались слишком хороши, чтобы уцелеть. Их неминуемая гибель явилась в облике захватчиков-марсиан. Современный читатель фантастики может не ухмыляться: шел 1931 год, и подобный сюжет еще не успел превратиться в расхожий штамп. Странные «электромагнитные существа» с красной планеты стали первым сигналом из далекого будущего земной цивилизации, когда разумной жизни, по Стэплдону-философу, будет тесно в каркасе материи! А вот Стэплдону-писателю нужна была трагедийная нота — жизнь может быть уничтожена другой жизнью, построенной на совершенно иных принципах.

Выведенные искусственно Третьи Люди были органичны Природе, управляли ею не с помощью костылей-технологий, а благодаря внутренним усовершенствованиям. Но будучи снова «полуживотными», не отделенными от природы культурой, они, в свою очередь, родили собственную противоположность. Четвертых — уже не людей, а кибернетических Великих Мыслителей, которые взбунтовались и уничтожили своих создателей. На смену им пришли Пятые Люди, чье физическое совершенство подчеркивалось совершенством духовным. За три тысячелетия своего существования они открыли науку наук — психофизику, иначе говоря, телепатию и прочие «сверхчувства», научились мысленно путешествовать в прошлое…

Ну а далее следует история Великого Исхода на Венеру после космического катаклизма, дальнейшая эволюция уже на Нептуне (дело в том, что Плутон был вычислен как раз в октябре 1930 года и пока оставался изящной гипотезой, не более) полностью трансцендентных существ, однако помнящих — как трогательно! — о нас, Первых. А что в финале?

Венец этой нескончаемой игры эволюции — Восемнадцатые Люди. И, вероятно, последние. Хотя их индивидуальная жизнь длится четверть миллиона лет, а физиология и психология обогатились настолько, что и полов-то теперь не пара, а девяносто шесть — завидовать, как выясняется, нечему. Межзвездные экспедиции с неопровержимостью установили, что других разумных существ в обозримой Вселенной нет. Более того, сама она в скором времени претерпит очередной катаклизм, в результате которого прекратится какая бы то ни было жизнь вообще. Единственное, что остается далеким наследникам земного разума — рассеять по умирающей Вселенной семена бессмертного духа, оставив будущим поколениям весть о себе…

Такая вот Книга.

Автор этой космической феерии написал еще несколько НФ-книг. В своеобразном романе-продолжении «Последние люди в Лондоне» (1932) он попытался прокомментировать современность, глянув на нее глазами одного из персонажей предыдущей книги. А в грандиозной эпопее «Создатель звезд» (1937), словно не удовлетворившись своими временными шкалами, рассказал уже историю самой Вселенной. И тем самым практически оставил современную ему научную фантастику без сюжетов и тем!

Несколько особняком стоят два романа — «Странный Джон» (1935), герой которого — мутант-сверхчеловек, строящий свою «персональную» утопию на тихоокеанском острове, и «Сириус» (1944) — последняя и самая «литературная» из всех книг Стэплдона, щемяще-грустный роман о псе, которого снабдили человеческим разумом.

Все эти годы Стэплдон не прекращал и своей кипучей общественной деятельности. Результаты ее, впрочем, оказывались противоречивыми — неслучайно перу Стэплдона принадлежит и автобиографический роман под характерным названием «Человек раздвоенный».

После окончания второй мировой войны он присутствовал на ежегодной встрече Британского межпланетного общества, куда был персонально приглашен Президентом этой организации — Артуром Кларком. И съездил в сентябре 1948 года во Вроцлав, где собирался Всемирный конгресс борцов за мир. А полгода спустя — в Нью-Йорк, на конференцию «Деятели науки и культуры — за мир во всем мире». Там же, в Нью-Йорке, Стэплдон в первый и единственный раз лично встречался с коллегами — американскими писателями-фантастами, среди которых его имя уже начало приобретать ореол легенды.

Под конец жизни он с головой погрузился в исследование мистического, или, как сейчас модно говорить, аномального. Смерть от сердечного приступа в сентябре 1950 года прервала работу над несколькими книгами сразу. Незавершенные и оттого еще более волнующие и загадочные «Четыре встречи» (воображаемые диалоги с Христианином, Ученым, Мистиком и Революционером) и «Открывая взор» вышли уже посмертно.

Олаф Стэплдон открыл взор многим. На место Человека в мироздании, на его возможное будущее. Подобно другим мыслителям своего времени, он не мог оставаться беспечным, но даже трагическая тема финала его «Последних и первых людей» не вносит в наши сердца безысходной тоски.

Во-первых, бесконечно далеко все это — вселенские катаклизмы, отнесенные в такую временную бездну, поневоле настраивают на философский лад. А кроме того… Когда слушаешь величавый трагический финал симфонии, слезы сопереживания — святые слезы искусства — подавляют слезы другие, вызванные страхом и отчаянием. А ведь последние страницы его романа полны музыки!

«Сам человек, в любой малой частичке своей — есть музыка, героическая тема, которая только подчеркивается грандиозным аккомпанементом из штормов и звезд. Человек в своем измерении вечно прекрасен в вечном ходе вещей. До чего же прекрасно быть человеком. Только осознание этого позволяет нам двигаться вперед с улыбкой в сердце, в мире с самими собой и с благодарностью нашему прошлому и нашей собственной дерзости. Ибо мы, по крайней мере, можем вслушиваться в эту прекрасную музыку, которая зовется человеком».

Научно-фантастические книги

1. «Последние и первые люди» (Last and First Men, 1930).

2. «Последние люди в Лондоне» (Last Men in London, 1932).