Охота на охотника - Владимир Геннадьевич Поселягин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я пока в штаб не сообщал, моя задача – сбить эту пару, а там пусть поднимают дежурное звено, и уже они работают. Ребятам тоже нужно дать повеселиться. Я с напарником не поучаствую, топливо почти на нуле. Запас есть, но точно не для боя.
Что я делаю, ведомый, похоже, не понимал, но держался за хвостом. На мой взгляд, сблизился излишне, нужно немного отстать и подняться чуть выше. Но я держал радиомолчание, надеялся, что сообразит. Нет, не сообразил.
Бабин с ведомым уже сели. Немцы мою пару видели в стороне, не могли не видеть, как и то, что мы ушли в сторону со снижением, причём не в их сторону. Однако я был уверен, что немцы настороже и отслеживают всё вокруг. Поэтому меня несколько удивило, что когда я вынырнул, появившись над верхушками леса (а мы летели по извилистому и широкому оврагу, в низине), то оказались у немецкой пары с тыла неожиданно для них.
Чёрт, да меня и не обнаружили, пока я не послал точную очередь по мотору ведомого и тот не врезался в деревья. Я же лёг на крыло, зацепив без последствий несколько верхушек, и, держа ту же скорость, что и ведущий немецкой пары, стал по нему бить. Только сейчас он меня обнаружил.
Именно это меня и удивило – какая-то расслабленность немцев. Поэтому моя пара появилась над аэродромом на большой скорости, держась за хвостом немца и активно его обстреливая. Я видел, как внизу поднимались земляные фонтанчики – это те снаряды, что ушли мимо или прошили «Фоккер». Да, это были «Фоккеры». Впервые с ними встретился вот так лицом к лицу.
Нехорошо получилось. «Фоккер» второй я всё же сбил, но тот врезался в топливозаправщик, полыхнуло здорово, подняв грибок взрыва. Это аэродром, тут порядочно техники в укрытии понатыкано, зенитчики отреагировать не успели, и хорошо.
Дежурное звено уже отрывалось от полосы, оставляя столбы пыли. Я как по кабине первого «Фоккера» дал очередь, сразу вышел на радиста штаба дивизии и сообщил о подлете штурмовиков. Тут же взлетела ракета, сигнал срочного взлёта – и одно звено поднялось. А когда мы к посадке готовились, следом поднялось ещё одно звено и, нагоняя дежурное, направилось навстречу немцам. Откуда те идут, я сообщил. Ну и мы на посадку пошли.
Лазарев молодец, маневры резкие были, и на бреющем, но не отстал, только чуть выше меня шёл. А когда вылез из машины, то его мокрую гимнастёрку хоть выжимай. У меня вот сухая была. Так что машины – в капониры, а нас – срочно в штаб.
Доложился о двух сбитых. Это знали, причём лётчик первого сбитого мной истребителя выжил, упал у склада боеприпасов, весь поломан, в крови. Его сейчас механики и бойцы охраны освобождают, зажат в обломках. Насчёт сожжённого топливозаправщика ничего не сказали – случайность, это понимали. Да и погибших нет, только двое обожжённых, но их быстро потушили. Они успели отбежать да катались по земле, стараясь пламя сбить.
Сбитые «Фоккеры» сразу записали на меня – ещё бы, весь аэродром, все службы видели бой. Какое тут дополнительное подтверждение? А у меня почерк появился, за раз сбиваю двух лично. Васильев пыжился от гордости, нанося по трафарету ещё две звёздочки. Механики, они вообще редко видели результаты своей работы, а тут повезло, увидел.
Пока всё оформлялось, я рапорт писал. Лазарева тоже посадил, заодно поучая его и сообщая, где он налажал, пока следом за мной летел. Наука, меня так же учили.
Вернулись последние два звена, благо в полном составе. Шесть немцев сбили, трое ушли, кинувшись в разные стороны, и удрали, пока остальными занимались. Общий итог – восемь сбитых без потерь да предотвратили налёт на аэродром, а ещё даже обеда не было. Вполне неплохо.
Моей паре отдали приказ срочно готовить машины, заправить, пополнить боекомплект и готовиться к разведывательному вылету. Я дал добро, думаю, Лазарев выдержит на сегодня ещё один вылет. Уже не учебный. Да у нас и учебный вышел с боевыми стрельбами.
Мы пообедали чуть раньше, чем все остальные, нам официантки два компота выдали за сбитых на их глазах немцев, а по сто грамм – это вечером, не перед вылетом. Поэтому уже в полдвенадцатого мы оторвались от полосы и, набирая высоту, направились в сторону Винницы.
К слову, наши контролировали две трети территорий города, но немцы кидали в бой немалые резервы и пока держались, иногда выбивая наших с каких-то улиц. Да уж, какая Полтава? Вот он, местный Сталинград. А пока мы пересекали передовую и летели дальше (высота три километра и сто метров), я размышлял о том, как мне ставили задачу перед вылетом.
Карту выдали, я её по привычке сунул за голенище сапога, так действительно удобнее, чем в планшетке носить, прав Титаренко. А вообще, как разведчик я состоялся. Штурмовики и бомбардировщики отработали по тем целям, что я обозначил. Там и склады ярко полыхали, и истребители горели на аэродромах подскока, и массированный удар целого полка «пешек» по обнаруженному штабу немцев прошёл.
Всё подтвердилось, так что теперь меня использовали как опытного разведчика. Ну, относительно опытного, скорее с хорошим зрением и наблюдательностью. А задача стояла довольно интересная. Найти (именно найти), где у немцев крупный склад топлива и смазочных материалов. Разведка доложила: видели, как по чугунке перекидывали немало составов с цистернами. И где это всё? Вот и стоит задача найти. Летим двумя парами. Не мне одному такая задача поставлена. Моя зона работы справа от железной дороги, второй пары – слева.
Вылет вышел не совсем безрезультатный. Склад ГСМ был, но не в моей зоне ответственности. Когда моя пара вернулась, и я доложился в штабе, то сообщил и указал на карте о более чем двух десятках целей для работы штурмовикам и бомбардировщикам. Однако корпуса Роммеля я не нашёл – похоже, всё, перекинули его в другое место. А вообще находки были интересные – штабы, склады, тыловые подразделения и два дивизиона тяжёлых гаубиц. Вполне можно отработать по ним. Это и наша работа.
Штабные всё фиксировали, большую часть передавали в штаб смешанной авиадивизии,
