Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная - Юлия Шилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Спасибо тебе за то, что ты меня так любишь. Тебе будет проще не прокалывать вену, а сделать укол прямо в заглушку на шее. Там как раз проколота вена.
Я встала с полу, подняла шприц и села на кровать.
— Знаешь, Бульдог, теперь я знаю, что такое любовь. Я столько о ней слышала, но не знала, что это такое. Любовь точно такая же сука, как и жизнь. Она не приносит ничего хорошего, кроме беды и горя. Где твоя заглушка? — спросила я, обливаясь слезами.
— На шее, — прошептал Бульдог.
— Макс, скажи, ты будешь меня ждать?
— Где?
— Я не знаю где — в аду или раю. Где бы ты ни был, ты будешь меня ждать?
— Конечно. Только как ты меня найдешь? Как ты узнаешь, куда я попал?
— Я найду тебя. Макс, я обязательно тебя найду. Ты же меня знаешь. Я ведь нашла тебя в этой больнице. Я переверну, к чертовой матери, весь ад и рай и буду рядом. Там еще проще, потому что там нас никто не сможет разъединить. Ты только обещай, что будешь меня ждать.
— Я обещаю…
— Я недолго, я мигом — вот увидишь. Ты даже не успеешь забыть, как пахнут мои волосы.
— Лана, да разве такую, как ты, можно когда-нибудь забыть?!
— Скажи, ты не боишься?
— Нет. Я просто устал мучиться. Это так скверно — просто лежать. Ты не сможешь этого понять. Человек вообще не может ничего понять, пока не испытает что-либо на собственной шкуре. Мое тело словно в какой-то скорлупе, которая сковала меня и не дает вдохнуть полной грудью. Страшно ощущать собственную ничтожность, особенно когда рядом сидит любимая женщина. Я ничего не боюсь. Я счастлив, что тебя дождался и что приму смерть именно из твоих рук.
— Я бы сошла с ума, если бы ты меня не дождался. Главное — ничего не бойся. Ты же помнишь Юльку? Так вот, она говорит, что смерть очень красивая… Она там была. Она ее видела. Юлька утверждает, что человек никогда не умирает в муках. Он умирает, испытывая жуткое блаженство. Это как оргазм, понимаешь. Ты мучаешься, пока не увидишь ее. Как только ты ее увидишь, прикоснешься к ней рукой — так сразу закончатся все твои мучения.
— Прощай, Лана, не мучай меня больше… — прошептал Бульдог, обливаясь слезами.
— Прощай, Макс, — рыдала я.
— Не смей плакать, а ну-ка, улыбнись. Ты же умеешь так красиво улыбаться. Подари мне свою улыбку.
Я улыбнулась, поцеловала Бульдога в лоб, открыла заглушку и вставила иглу.
— Спасибо, Лана. Спасибо, родная, — прошептал Бульдог и широко улыбнулся.
Правда, улыбку его я видела словно в тумане, так как слезы не давали мне возможности что-либо разглядеть.
Когда лекарство пошло по вене, Бульдог закрыл глаза и тяжело задышал. Введя все до капельки, я вынула шприц и взяла Бульдога за руку. Рука была теплой.
— Макс, ты где? Где ты?.. — шептала я. — Ты уже там или еще здесь, со мной?
Ответа не последовало. Я упала на пол и стала биться в истерике. Затем вновь потрясла Бульдога за плечи.
— Макс, ты ее видел? Она и вправду красивая?
Взяв Макса за руку, я издала пронзительный, душераздирающий крик — рука была безжизненной…
Глава 19
Сколько времени я просидела рядом с Максом, не знаю. В палату заглянула медсестра и побежала за врачом.
Врач принес мне свои соболезнования и сказал, что, судя по всему, у Бульдога случился инфаркт. Когда в палате появился Жорик, я молча сидела в углу, рассматривая Максов браслет, плохо соображая, что происходит вокруг.
— Чупа, может, позвонить Гарику? — испуганно спросил Жорик.
— Звони куда хочешь, а я должна похоронить Бульдога. Мы устроим пышные и достойные похороны. Скажи врачам, что я не разрешу делать никакого вскрытия. Бульдог и так слишком устал, незачем его больше беспокоить.
Жорик вышел из палаты, а я вновь осталась наедине с Максом. Сев на кровать, расстегнула пуговицы на его нелепой больничной пижаме и положила голову на широкую волосатую грудь.
— Ты только дождись меня, Макс, только дождись. Я же пообещала тебе, что недолго. Я мигом — и сразу к тебе. Мне по хрену, где ты — в аду или раю. Я разгоню всех чертей и все равно тебя найду! Ты же знаешь, что для меня нет ничего невозможного. Ты только дождись…
Примерно через час в палате появились запыхавшиеся Юлька и Гарик. Они подошли к Бульдогу и по очереди поцеловали его в лоб.
Юлька обняла меня за плечи и тихо прошептала:
— Мне очень жаль, что так вышло. Знаешь, хотя, с другой стороны, может, так и лучше. По крайней мере, он перестал мучиться.
— Я сделала, что он хотел. Я избавила его от мучений.
— Что именно ты сделала?
— Я вколола ему смертельный препарат…
С похоронами Бульдога тянуть не стали. Похоронили его на следующий день. Сделать вскрытие я не позволила, не желая беспокоить своего любимого еще раз. Юлька с Гариком были моей единственной поддержкой все эти дни. Они помогли мне перенести это жестокое горе и хоть как-то смягчили боль утраты. Самой большой радостью для меня был Максов браслет. Я любила рассматривать его с утра до вечера — какое счастье, что у меня сохранилась такая память о бесконечно дорогом человеке…
В один из вечеров Юлька разожгла камин, и мы стали лениво потягивать мартини, любуясь на огонь. Я крутила браслет, вспоминая о тех незабываемых временах, когда мы были с Максом.
— Интересно, как он там? — спросила я у Юльки.
— Лучше, чем здесь, — попыталась успокоить меня она.
— А он обо мне вспоминает?
— Конечно. Тебя невозможно забыть.
Я сделала глоток мартини и улыбнулась.
Неожиданно в глазах потемнело, сильно закружилась голова. Я посмотрела на Юльку. Она поставила свой стакан и стала растирать виски.
— Что-то жарко.
— И мне как-то душно. — Я скинула халат, оставшись в легкой ночнушке.
— Может, мы камин слишком сильно разожгли?
— Как всегда. Просто состояние какое-то гадкое, — простонала я и посмотрела на Юльку.
Она задрала халат повыше и растянулась на медвежьей шкуре. Я села рядом, пытаясь понять, что со мной происходит. Глаза слезились, мне показалось, что комната затянута какой-то слегка уловимой, почти невидимой дымкой.
— Юлька, ты что-нибудь чувствуешь? — прошептала я.
— Да. Меня ужасно клонит ко сну.
— Не спи!
— Я не могу. Давай поспим, а потом обо всем поговорим.
Юлька закрыла глаза.
— Не спи! — закричала я и попробовала встать, но у меня ничего не получилось.
Ноги стали ватными и совершенно не хотели слушаться. Глаза закрывались, чертовски хотелось спать.
Нет, спать нельзя, это какой-то обман. Наверное, я и так сплю, но мне нужно проснуться. Я с трудом доползла на четвереньках до Юльки и изо всех сил толкнула ее в бок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});