Война - Уолтер Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дав несколько часов командам на то, чтобы насладиться довольно свежими фруктами и овощами, лишь чуть попорченными ускорением, главнокомандующий Торк вызвал Миши Чен, капитанов и первых лейтенантов на свой флагман "Судья Уруг".
Мартинес вместе со всеми облачился в парадную форму и посетил доктора Цзая, раздающего спрей для притупления вкуса и обоняния – дыхание на заполненном даймонгами корабле становилось пыткой.
Собравшись на "Нарциссе", с вылетом на встречу с Торком тянули до последней минуты. Мартинес заметил, что другие терранские и торминельские капитаны также не спешили на флагман.
У входного шлюза мелодичный хор даймонгских голосов радостно приветствовал гостей. Звук одновременно оглушал и восхищал, но невыносимый запах разложения уже достиг ноздрей Мартинеса. Штабной офицер провел прибывших вдоль обвитых проволокой и проводкой коридоров в апартаменты Торка, и там все, включая главнокомандующего, вытянулись по стойке смирно перед "Золотым шаром" Мартинеса.
В помещении стоял стол из прозрачного пластика на железном каркасе и пластиковые стулья, приспособленные под даймонгов. Металлические стены были окрашены в раздражающий цвет, который Мартинес назвал "правительственным зеленым". На них висели портреты предков Торка, грамоты и сертификаты, полученные им за время долгой военной службы, а также изображения кораблей, которыми он когда-то командовал.
Ничто не напоминало о роскошных флагманах недавнего прошлого с паркетными полами, росписями, сделанными известными художниками и дизайнерами, и изысканными предметами ручной работы. "Судью Уруга" строили быстро, покрасив самой дешевой краской и заставив стандартной мебелью, интеллекта которой хватало лишь на то, чтобы не взлетать при наступлении невесомости. Это был максимум, доступный в военное время.
– Присаживайтесь, милорды, – пригласил Торк. С лица свисали клочки отмершей кожи. Застывшая гримаса казалась свирепой, но мелодичный голос напоминал перезвон далеких колокольчиков.
Мартинес положил "Золотой шар" на стол и попытался устроиться в кресле, предназначенном для более худых даймонгов. Мерзкий запах комом застрял в горле. Он попытался сглотнуть, запив водой, стоявшей перед каждым офицером.
– Я ознакомился и с отчетом командующей эскадрой Чен, и с теми, что предоставили капитаны, – сказал Торк. – Должен заметить, что ни разу с таким не сталкивался.
У Мартинеса немного поднялось настроение. Возможно, за прошедшие месяцы Торк смягчился. Или успехи в рейде убедили его, что эскадра Чен достойный пример для подражания.
– Эскадра Чен уничтожила множество станций, от которых зависит наша цивилизация, – продолжил даймонг. – Разрушила планетарное кольцо ускорителя, погубив часть, возможно, большую часть, населения Бай-до. На флагмане экипаж убивает офицеров – даже капитана! – а убийцы разгуливают на свободе и долгие месяцы безнаказанно продолжают творить свои мерзости. Та же самая шайка вовлечена в бесконечную цепь преступлений, вымогательства и предательского сотрудничества с наксидами. Кроме того, есть свидетельство о деятельности на корабле сектантов, что служит неопровержимым доказательством бессилия офицеров, не сумевших внушить экипажу основные положения устава и Праксиса.
Мелодичные переливы голоса Торка превратились в невыносимый монотонный скрежет, действующий на нервы и заставляющий шевелиться волосы на затылке. Мартинеса душил поднимающийся гнев.
– Я спросил себя, – говорил Торк, – так ли надо действовать на войне. Конечно, пират может хвастать уничтожением станций, гибелью планеты, убийствами и принадлежностью к культу. Но достойно ли это пэра и офицера флота?
Он вскинул бледную лысую голову и уставился на сидящих.
– Не мне судить. Меня там не было. Я лишь скажу, что Единственный Праведный Флот Мщения не потерпит подобного. Мы не нападаем на планеты. Мы не убиваем беспомощный персонал пространственно-временных станций. У нас одна цель – сразить вражеский флот в бою, в честном бою, и, победив в нем, покончить с войной, разрывающей империю. Отклоняться от этого единственного курса немыслимо и недопустимо.
Он ткнул длинными пальцами в прозрачную столешницу.
– Мы сразимся с противником и победим его с помощью стратегии и тактики, завещанной нам предками, нашими великими предшественниками, по сравнению с которыми мы лишь бледные тени. Мы не допустим никаких отступлений, погубивших командующего флотом Кангаса. Лоялисты будут тщательно следовать правильной тактике, и она гарантирует победу.
Он пальцем показал на каждого из офицеров:
– Никакого преждевременного рассеивания, милорды! Любой корабль, желающий отделиться от строя, перед выполнением маневра обязан получить разрешение от главнокомандующего.
И вновь голос заскрежетал по нервам:
– Всё важное уже известно! Всё совершенное собрано в Праксисе! Всё новое является отклонением от Высшего Закона! Отклонения не допустимы!
***
– Никогда не думала, что меня назовет пиратом мое командование, – сказала Миши Чен, как только "Нарцисс" отделился от "Судьи Уруга".
– Не ему судить, – ответил Мартинес. И подумал, что зря Торк не упомянул о развеянных в прах двухстах торговых судах врага, о непоправимом вреде экономике наксидов и о том, что двадцать с лишним кораблей противника не примут участия в битве при Заншаа.
– Ну, мы хотя бы можем сами отрабатывать новую тактику, – продолжил капитан. – Торку не обязательно знать о каждом нашем шаге.
Но он ошибся. На следующий день Торк расформировал эскадру Чен. Легкий крейсер "Небесный", поврежденный при Протипане, отправили в доки Антопона на починку. Еще один легкий крейсер на пару с фрегатом поступили в распоряжение новой легкой эскадры. Крейсеры с торминельскими экипажами вошли в торминельскую флотилию, а два оставшихся корабля терранцев стали ядром только что созданной Девятой эскадры, в которую также включили три выживших терранских корабля Основного флота, три новых крейсера, пока не долетевших до Чиджимо, и "Бомбардировку Дели", сильно поврежденную в битве при Магарии и с тех пор находящуюся в ремонте.
Одинокий кадет-даймонг, выживший во время гибели "Ведущего" при Протипане и, как привидение, слонявшийся по "Прославленному", был переведен на флагман Торка, и Мартинес сразу подумал, что теперь там узнают гораздо больше обо всех "отклонениях" на флагмане Миши.
Утешало лишь, что Миши назначили командующей нового подразделения, а "Прославленный" его флагманом.
Новая тактическая система осталась неосуществимой мечтой по простой причине: ни Миши, ни Мартинес не доверяли своим подчиненным, опасаясь доносов. Эскадра Чен, сплоченная победой и верой в командира, была единым целым. Миши могла проводить запрещенные учения, имея все основания думать, что о них не сообщат Торку. Девятая эскадра доверия не заслужила. Миши с Мартинесом так и не решились предложить запрещенные эксперименты новому экипажу.
– Торк делает это намеренно, – сказала Миши капитану. – Пытается разделить всех неугодных ему, окружив их незнакомцами.
– Надеюсь, в результате он получит не карантин, а рассадник инфекции, – ответил Мартинес.
Ежедневно Торк, пользуясь старыми инструкциями, проводил учения. Казалось, его штаб пишет сценарии по двадцать девять часов в сутки. Все мелочи планировались заранее – каждый маневр, каждый выстрел, каждая потеря. Корабль судили не по эффективности в бою, а по способности подчиняться приказам.
Для всех знакомых с новыми методами и свободной формой экспериментов, придуманных Мартинесом, Миши и Дофагом, учения Торка стали тягостным разочарованием. Мартинес думал, что тот, кто участвовал в настоящем бою, знает, что там нет сценария, и считает, что муштра Торка лишь бездарная потеря времени.
Но сам главнокомандующий ни разу не был ни в настоящем бою, ни на экспериментах Мартинеса. Учения следовали одно за одним, ничем не отличаясь друг от друга. Оставалось надеяться, что главнокомандующий наксидов такой же доктринер, как Торк.
Правда, Мартинес не мог отрицать, что учения позволяют новым кораблям попрактиковаться в основных построениях. Умения необстрелянных офицеров и в спешке набранных рядовых оставляли желать лучшего. Даже Мартинес, став капитаном "Короны", был более умел, чем они.
Четырнадцатая легкая эскадра Алтажа вернулась из рейда через три дня после расформирования эскадры Чен. Когда-то Мартинес командовал ей и теперь смотрел на тактический экран со смешанным чувством ностальгии и смирения. На борту уже не было тех, с кем он шел в бой при Магарии и Хон-баре. Знакомые корабли вели незнакомцы.
Миши хотела знать, как Четырнадцатая эскадра решила проблему ракетных атак на релятивистских скоростях, и спросила об этом лично у Алтажа. Тот ответил, что просто уничтожал все пространственно-временные станции на своем пути.