Ключевая фигура - Михаил Нестеров

Султан стоял рядом с убитым охранником. Под ногами Гумисты тело второго — его боевики оперативно оттащили к стене.

Дубовая дверь, до середины застекленная толстые рифленым стеклом и забранная ажурной решеткой, манила к себе массивной ручкой. Одетый в легкую темно-синюю куртку и брюки цвета хаки, заправленные в высокие армейские ботинки, Амиров держал на уровне глаз бесшумный пистолет «ПСС», подарок ко дню своего освобождения, или второго рождения. Действительно, он будто заново родился; что-то обновленное наглядно проявилось в его действиях. Не прежний ошеломляющий натиск, а то, чему он учил курсантов диверсионных школ. К тому же против него выступал такой же сильный враг, чьи действия, за редким исключением, не носят открытый характер.

«Давай», — мотнул головой Амиров и взвел курок пистолета; «калаш» югославского производства висел у него на груди.

Гумиста плавно потянул на себя дверь и дал дорогу командиру.

До конторки было не больше десяти метров. От двери ее отделяла ширина холла. И это расстояние сокращалось по мере приближения Султана к окаменевшему служащему. Лишь когда до него осталось не меньше пяти шагов, Амиров, все это время державший администратора на мушке, спустил курок.

Он хорошо стрелял, мог поучить того же Гумисту, шагавшего следом на подстраховке, — пуля угодила дагестанцу, одетому в белую рубашку, черную бабочку и цветастый жилет, под правый глаз. И это ряженое чучело уронило курчавую голову на ухоженные руки.

На второй этаж вела лишь одна лестница, сейчас по ней поднимались двое боевиков. Один из них, не успев преодолеть последний пролет, едва не натолкнулся на вооруженного пистолетом охранника. Подготовленный диверсант опередил его на несколько мгновений. Пули ложились по-садистски жестоко, начиная от паха и заканчивая короткой мощной шеей телохранителя. Для этого боевик не делал ничего особенного, просто дал автомату свободно подниматься под действием отдачи. Но, даже смертельно раненный, боец службы безопасности, застигнутый врасплох, сумел произвести выстрел. Пуля из «ижа» просвистела над головой чеченца.

Теперь игра пошла в открытую.

Удар ногой в первую дверь, бросок гранаты, следующая дверь. Удар, совпавший со взрывом «РГД-5» в предыдущей комнате, и еще одна граната полетела внутрь.

На первом этаже работали двое. Миновав закрытый к этому времени ресторан, они свернули в короткий коридор и вышли к одной из дверей служебных помещений. Разлохматив автоматной очередью дверь в районе замка, оба одновременно — один правой, другой левой ногой — ударили пониже замка. После плотного беспорядочного огня в помещение службы охраны отеля полетели две гранаты.

«Афганская зачистка». Для подобной акции Султан мог взять и вдвое меньше боевиков. Сейчас он, отмечая работу своих людей на первом этаже, неумолимо сближался с дверью, за которой находился его главный на этот час противник. Не спецслужбы его главный враг, к которым он подчас относился снисходительно и которые до сих пор не могли выйти на его след, а всего один человек. Пусть их двое, о втором Султан не знал, да и не хотел знать ничего, но они попали в капкан, им не выбраться из комнаты. Снизу окна прошивают автоматные очереди, а через дверь им не выйти — сразу попадут под плотный огонь четырех стволов, к которым через минуту-другую присоединится еще пара с первого этажа.

Вслед за чеченским бойцом, швырявшим гранаты, следовал еще один. Его работа сводилась к минимуму — добивать оставшихся в живых. Сейчас он шагнул в номер, где на кровати, изрешеченная осколками, корчилась лет сорока женщина, одетая лишь в ночную сорочку, из-под кровати торчали ноги мужчины. Фыркнув над героизмом этого червя, оставляющего за собой кровавый след, боевик дал очередь по его ногам. Прежде чем выйти из комнаты, наклонился и катнул под кровать гранату.

«Наверное, они за этой дверью». Султан опередил «чистильщика» и, припадая на одно колено, дал очередь. Однако комната эта оказалась пуста. Взрывом разметало мебель, выбило окно, трехрожковая люстра, чудом не слетевшая с крючка, подобно орудию пыток, раскачивалась из стороны в сторону и потрескивала ярко-фиолетовыми зигзагами коротивших проводов.

Из десяти комнат боевики прошли шесть. Теперь не стоило гадать, а быстро принять решение: действовать так же или попытаться взять Марка, боровшегося с терроризмом его же методами, живым и успеть поймать его пока еще осмысленный взор.

Бредовая затея, пахнущая плохо отрепетированной ролью по такому же гнилому сценарию.

Там видно будет, решил Султан, не останавливая пока боевиков.

Кто продал? Этот вопрос висел в воздухе. Очевидно одно — Султан Амиров знает о людях, ведущих его розыск. И неважно, под руководством полевого командира кто-то штурмует гостиницу или его единомышленники сподобились на доброе дело.

Нет, пара надежно охраняемых товарищей не нарисовалась ни в Южном, ни в Дербенте. Они взяли за основу единственно верный вариант открытого поиска, что дало свои плоды. Маскируясь же, таких скорых результатов не добиться. В отличие от спецслужб, они действовали стремительно, не согласовывали дальнейшие действия, никого не запрашивали, ни на что не отвечали. Они представляли собой мобильную единицу, наделенную неограниченными правами. Одно только это должно было отпугнуть от них или, во всяком случае, насторожить симпатизирующих Султану Амирову.

К тому же они дали ясно понять, что имеют мощную поддержку военно-морской разведки на Каспии, на их действия не обращают внимание сотрудники регионального ФСБ. И вопрос — разумно или нет они выбрали местом остановки этот отель — снимался автоматически. Хотя тут было несколько спорных моментов.

Задавая вопросы «дипломату», Марковцев представлял и частное лицо и в то же время выступал от имени военно-морской разведки. Он словно окутался туманом, не давая Малику разглядеть, что же за ним, какие интересы кроются, какая стоит сила. Но все-таки туман имел свою оболочку, и имя ей — уверенность.

Если штурмовики прибыли из Дербента, то сдал товарищей не кто иной, как «дипломат». Выходило, разведчики, указывая на него как на надежный источник информации, знали о нем не все. Или они не выполнили приказ начальника управления ГРУ, или работали здесь спустя рукава, или же получили от Прохоренко совсем другое задание — убрать Марковцева чужими руками, — иное просто трудно предположить.

Нет, генерал-майор не станет рисковать. Он не смирился, но остыл, как сам и заметил; Марк дал ему неплохой шанс закрыть эпопею с захватом заложников с положительным результатом. Не сам он, конечно, закроет, но от него пойдет инициатива. Если коллеги генерала примут его предложение, он заполучит в свои руки определенное влияние на них. А это игра с высокими ставками, рискованная, но иначе на следующую карьерную ступеньку не взойти.

Марковцев и Овчинников поняли тактику противника по взрывам гранат и следующим затем длинным очередям. Противопоставить неприятелю они могли лишь свои знания и подкрепить их тремя десятками одиночных выстрелов из пистолетов. Андрей сунулся было к окну, но стекло лопнуло от первой, выпущенной группой прикрытия очередью. И тут же обстрел в окно стал интенсивней, сейчас по нему работали минимум три автомата.

Два матерых диверсанта попали в хорошо расставленные сети. И запутавшись в них, представляли собой недурные мишени.

Лицо Овчинникова кровоточило от пореза осколком стекла. Руки Марковцева также посекло. В этой ситуации они приняли единственно правильное решение: подтащили к окну кровать, чтобы вслед за пулями в комнату не влетела граната.

Впрочем, гранаты бывают не только ручные. Одна двадцать пятого калибра, выпущенная из подствольного гранатомета «ГП-25», отбросила заграждение, другая разворотила раму и отколола часть стены.

— Плотно нас обложили. — Андрей выругался. Единственный путь к спасению — дверь, за которой работали несколько боевиков. Коридор узкий, не успеешь высунуться, как прошьют автоматной очередью. И боевики, грамотно упреждая действия противника, бьют в дверь; пули ложатся скорее всего наискосок, ни одна еще не пробила дерево и не влетела в комнату.

Товарищи вынужденно отступили к дальней от окна стене. Кто-то из стрелков сменил положение, и теперь сектор обстрела стал для диверсантов угрожающе уязвимым.

62

Боевая мобильная единица по имени Усман Рашидов двигалась по дороге на седьмой модели «Жигулей». Следователь уже проехал три четверти пути, и тут его ухо через опущенное стекло левой дверцы различило стрекот автоматных очередей. Права оказалась жена Усмана, когда загородила своим «вертлявым» телом весь дверной проем сразу и пробасила: «Не пущу!» — «Молчи, женщина! — сказал ей Усман. — Раньше я говорил с тобой как человек, сейчас начну разговаривать как муж». И отодвинул супругу плечом. Спохватившись, Рашидов выключил ближний свет, оставив только габаритные огни. Их слабого света хватало, чтобы видеть обочину, большего не требовалось. Однако на подступах к «Богосской вершине» придется выключить и их тоже, потом и вовсе заглушить двигатель. Дальше — пешком. Или ползком — это уж как позволят обстоятельства.