Пираты Гора - Джон Норман

Он снова опустил глаза.

Старший мастер презрительно фыркнул, услышав столь абсурдную идею.

— Ты бы лучше научился как следует работать на кухне, — недовольно заметил он.

— Он хорошо выполняет свои обязанности? — спросил я.

— Нет, — ответил кухонный мастер. — Он лентяй. Глупый и медлительный. И часто получает кнута.

В глазах мальчишки вспыхнули искры гнева.

— Я не глупый, — ответил он.

Я посмотрел на мальчишку с деланным участием, словно при таком положении дел ничем не мог ему помочь.

— Как тебя зовут? — спросил я. Он поднял на меня глаза и недовольно ответил:

— Фиш.

Я сделал вид, что только теперь вспомнил его имя.

— Ах да, Фиш, — сказал я и добавил: — Тебе нравится твое имя?

— Нет, — ответил он.

— А как бы ты хотел, чтобы тебя называли, — спросил я, — если бы у тебя была возможность самому выбрать себе имя?

— Генрис, — ответил он.

Кухонный мастер громко расхохотался.

— Довольно громкое имя для кухонного работника, — заметил я.

Он ответил мне полным гордости взглядом.

— Такое имя, — продолжал я, — мог бы носить сам убар.

Гордость в глазах мальчишки сменилась раздражением; он снова потупил взгляд.

Я знал, что Турнок, Клинтус и другие чувствовали расположение к этому мальчишке. Как я слышал, он частенько убегал с кухни, чтобы полюбоваться проходящими по каналу кораблями и понаблюдать за тренировочными поединками воинов. Однако Телиус держал мальчишку в ежовых рукавицах. Старший кухонный мастер вполне оправдывал мои к нему симпатии.

Я посмотрел на мальчишку: светлые волосы, открытый, искренний взгляд голубых глаз, в которых читалась сейчас безмерная мольба и нетерпение.

Он был крепким, ладным парнем и со временем, при соответствующей подготовке, вполне мог бы научиться неплохо владеть мечом.

Из всего моего персонала, помимо меня, только двое — Турнок и Клинтус — знали подлинное имя мальчишки. Сам он, конечно, не догадывался, что нам известно, кто он на самом деле. С назначенной Советом наградой за его голову у него, безусловно, хватало причин держать в тайне свое происхождение. С другой стороны, у него вообще не было личности: он был Фиш, мальчишка-раб, пустое место, и как раб мог рассчитывать лишь на ту индивидуальность, которую пожелает — если вообще пожелает — предоставить ему его хозяин. По горианским законам, раб — это животное, бесправное, зависящее от хозяина не только в выборе своего имени, но и обязанное ему самой своей жизнью, которой его владелец вправе распоряжаться, как ему заблагорассудится.

— Этот мальчишка-раб, Фиш, — сказал я кухонному мастеру, — без разрешения явился в мои покои и, по моему мнению, выказал недостаточное уважение своему старшему мастеру.

Мальчишка смотрел на меня, едва сдерживая подступающие к глазам слезы.

— Поэтому, — сказал я, — он заслуживает сурового наказания.

Мальчишка опустил глаза и сжал кулаки.

— Но начиная с завтрашнего утра, — продолжал я, — если его обязанности по кухне будут выполняться им в полном соответствии со всеми вашими требованиями, то — только при этом условии — ему будет позволено в течение одного часа в день заниматься тренировкой с оружием.

— Капитан! — не удержавшись, воскликнул мальчишка.

— И этот час, — продолжал я, — будет выделяться ему в вечернее время, после выполнения им всей дневной работы.

— Да, капитан, — ответил старший кухонный мастер.

— Я буду работать, Телиус! — воскликнул мальчишка. — Буду работать лучше всех!

— Ладно, парень, — сказал Телиус. — Посмотрим.

Мальчишка взглянул мне в лицо.

— Спасибо, капитан, — с благодарностью произнес он.

— Хозяин, — поправил его Телиус.

— А можно, — обратился ко мне мальчишка, — я буду называть вас «капитан»?

— Ну, если хочешь, — пожал я плечами.

— Спасибо, капитан! — радостно-воскликнул он.

— А теперь убирайся отсюда, — приказал я.

— Да, капитан! — гаркнул он и двинулся вслед за кухонным мастером.

— Раб! — позвал я его. Мальчишка обернулся.

— Если ты продемонстрируешь умение обращаться с оружием, — сказал я, — возможно, я поменяю тебе имя.

— Спасибо, капитан, — ответил он.

— Возможно, мы будем называть тебя Публиусом, — поделился я своими предположениями, — или Телиусом.

— Пощадите! — взмолился Телиус. — Только не это!

— А может, — продолжал я, — и Генрисом.

— Спасибо, капитан, — ответил мальчишка.

— Но тому, кто носит такое имя, нужно быть его достойным, — заметил я, — нужно уметь обращаться с оружием очень хорошо!

— Я буду! — воскликнул он. — Обязательно буду!

Он повернулся и, едва сдерживая переполнявшую его радость, выскочил из комнаты.

Старший мастер посмотрел на меня и усмехнулся.

— Никогда еще, капитан, я не видел, — сказал он, — чтобы раб так торопился получить наказание.

— Я тоже, — признался я.

Сейчас, на праздновании своей победы, я выпил изрядное количество паги. То, что я позволил мальчишке брать уроки обращения с оружием, сказал я себе, было проявлением минутной слабости. Больше такие моменты повторяться не должны.

Мальчишка принес с кухни второго зажаренного тарска.

Нет, повторил я про себя, мне не следует выказывать подобной снисходительности к рабам. Впредь я не позволю себе подобной слабости.

Я провел ладонью по широкой алой ленте со сверкающей на ней золотой медалью с рельефным изображением корабля.

Я — Боcк, пират, адмирал Порт-Кара и, возможно, один из богатейших и самых могущественных людей всего Гора.

Нет, впредь подобные минуты слабости недопустимы.

Я небрежно отвел свой серебряный, украшенный рубинами кубок назад, и Телима, стоявшая рядом с моим напоминавшим трон креслом, тут же налила туда паги,

Я окинул взглядом стол: Турнок со своей рабыней Турой и Клинтус со своей рабыней Улой пили и, о чем-то переговариваясь, весело смеялись. И Турнок, и Клинтус были неплохими людьми, но они — глупцы. Они слабаки. Мне вспомнилась их привязанность к этому мальчишке, Фишу, и то, как они помогали ему в обучении обращению с оружием. Нет, такие, как они, — слабые люди. В них нет того, что делает человека руководителем.

Я откинулся на спинку кресла и, держа кубок в руке, оглядел комнату.

Она была уставлена столами, за которыми пировали, отмечая мою победу, мои приверженцы.

В углу зала играли музыканты.

Перед моим столом, самым большим в зале, оставалось значительное свободное пространство, на котором в течение всего вечера выступали всевозможные артисты с довольно простыми, но иногда доставлявшими некоторое удовольствие даже мне номерами: факиры, кинжалоглотатели, акробаты, жонглеры и рабы, сражающиеся тупыми копьями, сидя один у другого на плечах,