Голос сердца. Книга первая - Барбара Брэдфорд

Катарин была застигнута врасплох вторым за день упоминанием Хилари. Более того, она была очень заинтригована, вспомнив о том, что рассказывала Эстел о вечеринке.

— Да, я согласна с тобой в отношении Хилари. Она приятная женщина. Но она же замужем за Марком Пирсом, так что это не вариант для Терри.

Пенни была поражена.

— О, я не знала, что ты Знакома с Хилари. Ты давно ее знаешь?

— Не очень давно, но она… — Катарин замолчала на полуслове, когда в комнату влетел Норман. Он был в приподнятом настроении, подмигнул им обеим и показал двумя пальцами знак победы в виде буквы «V», как это делал Уинстон Черчилль. — Я думаю, наш план действует. Мне пришлось разбудить Терри, чтобы отвести его в ванну. Как раз сейчас он сидит в горячей ванне, выглядит как беспомощный котенок и едва мяучит. Он даже не захотел, чтобы я его побрил. Почему бы тебе не согреть молока, Пенни? А я попытаюсь заставить Терри выпить его. И он, радость наша, сладко-сладко уснет.

Пенни вышла, а Норман посмотрел на часы:

— Сейчас как раз половина шестого. Ты идешь в театр?

— Нет, я дождусь тебя, Норман. Чтобы быть уверенной, что все в порядке. Мы пойдем вместе, — сказала она.

Норман стоял за кулисами театра Сент-Джеймс, смотрел последнюю сцену «Троянской интерлюдии» и беззвучно аплодировал Катарин. Она сыграла потрясающе, с легкостью и блеском вывезла на себе весь спектакль, излучая свойственную только ей магическую силу. Питер Мэллори, актер второго состава, игравший вместо Терри, был неплох, однако ему не хватало огня и таланта Терри. Нет, он нигде не сбился с роли, но играл без вдохновения и эмоционально слабо.

Если публика и чувствовала себя в какой-то степени обманутой из-за тусклой игры Питера, в целом она не должна была быть обиженной — ее более чем компенсировало восхитительное перевоплощение Катарин в образ Прекрасной Елены. Она отдала этой роли все, что могла, и Норман решил, что, скорее всего, Катарин еще никогда не была так хороша в этом спектакле. Она превзошла саму себя, весь вечер держала зал в напряжении и теперь, когда был близок финал пьесы, зрители оказались ее зачарованными и послушными пленниками, затаив дыхание сидевшими в своих креслах и внимавшими каждому слову актрисы. Он подозревал, что, когда через несколько минут опустится занавес, в театре не будет ни одного зрителя, у которого бы не увлажнились глаза.

Норман повернулся и вышел из-за кулис, медленно направляясь по каменной лестнице к костюмерным. Он пришел сегодня в театр, чтобы одеть дублера Терри, у которого не было своего костюмера. По многим причинам Норман был рад тому, что сумел выбраться из квартиры. Это дало ему возможность немного привести в порядок мысли. Терри заснул еще до того, как они с Катарин ушли, и Пенни уверила его, что сумеет справиться с любой неожиданностью, которая может возникнуть. Норман несколько раз звонил жене во время спектакля, и, к его огромному облегчению, она всякий раз сообщала ему, что Терри спит как сурок и, возможно, проспит до самого утра. Однако они с Пенни решили провести ночь там, на случай, если Терри что-нибудь понадобится.

А утром у него будет серьезный разговор с большим мастером сцены Терренсом Огденом. Он уже давно назрел. Норман теперь осуждал себя за то, что не сделал этого раньше. Он был предан Терри и защищал его; за те шесть лет, в течение которых он был костюмером Терри, они стали близкими друзьями, почти братьями. Норман, актер-неудачник, оберегал Терри как ангел-хранитель и готов был пойти на все, чтобы защитить положение друга в английском театре. У Терри был огромный, редкостный талант, который необходимо было пестовать и опекать. Он представлял собой национальное достояние. И все это прекрасно понимал Норман.

Норман фланировал около костюмерной Терри, ожидая прихода Катарин. Он много думал в последние несколько часов и наконец решил полностью довериться ей. Она была единственным человеком, которому он мог открыть секреты Терри. Норман вздохнул. Неприятности Терри нарастали как снежный ком и становились слишком серьезными, чтобы он носил их в себе, особенно после сегодняшнего кошмарного дня. Норман чувствовал, что он должен облегчить душу и услышать совет, если он хочет избежать катастрофы. Он не был уверен, что Катарин сможет дать ему правильный совет, но ведь иногда бывает достаточно просто высказаться кому-то, уяснить все окончательно для самого себя. Это часто приводило к решениям, которые в противном случае могли бы ускользнуть. По крайней мере, Катарин сможет раскрыть глаза Терри на кое-какие вещи.

Он услышал ее звонкий смех, когда она легко сбегала по лестнице, и пошел по коридору навстречу, широко улыбаясь. От полноты души Норман грубовато обнял девушку и прижал ее к себе.

— Ты была неотразима, радость моя! — горячо и искренне воскликнул он. — Потрясающе! С ума сойти — ты, непревзойденная, превзошла себя!

— Спасибо, Норман, — она несколько раз выдохнула. — Я сделала это для Терри, — сказала она легко и с восхитительной улыбкой. — Сегодня я играла за нас двоих, — она сделала гримасу. — Но в некоторых местах было очень трудно. Посмотри на меня. Я промокла насквозь.

— Тебе надо немедленно снять костюм, — приказал Норман отеческим тоном, увлекая Катарин к ее костюмерной, — между прочим, могу ли я заказать тебе что-нибудь выпить, дорогая?

— Очень мило с твоей стороны, Норман, но у меня назначена встреча.

— Один бокал. Это займет всего десять минут твоего времени. Я хочу сказать тебе нечто важное, Катарин.

Она услышала тревогу в голосе Нормана и подумала: «Боже, что-то опять с Терри».

— С ним все в порядке? Все нормально? — нервно спросила она.

— Да, он спит. Знаешь, мне нужен твой совет относительно Терри, нашего проказника — Норман понизил голос и посмотрел на Катарин. — Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да. — Катарин почувствовала беспокойство Нормана, которое все еще не отпускало его. У нее не хватило духу, чтобы отказать ему. Кроме того, что она сама беспокоилась за Терри, она еще и сгорала от любопытства по поводу последних событий. Поэтому Катарин просто сказала:

— Ким Каннингхэм сегодня ужинает у меня, — она сморщила носик, — он очень романтическая фигура. В любом случае мы можем выпить у меня, Норман. У нас будет достаточно времени поговорить до его прихода.

Предложение Катарин привело Нормана в, некоторое замешательство, и он заколебался. Он всегда чувствовал себя не в своей тарелке в компании аристократов. Будучи сыном человека, проведшего сорок лет на службе у одного из самых известных герцогов Англии, он был приучен знать свое место. И его место, конечно, было не на этой встрече, особенно такой интимной.