Заметки графской любовницы (СИ) - Лисканова Яна

— Правда? — с сомнением потянула я.

— Точно тебе говорю! — закивала она, еще раз душераздирающе всхлипнув.

Малявка чмокнула губами и уставилась на меня, сжав маленькие пальчики в кулачки. Я осторожно перевела взгляд обратно на Леону.

— Может ты поспишь, а я присмотрю? — попробовала я.

Улыбка на лице герцогини дрогнула и скривилась.

— Нет.

— Слушай, ну что может случиться?..

Герцог и Орхан выглядели отнюдь не лучше самой Леоны, когда я приехала. И тут же присели мне на уши, рассказывая, что Леона никого почти не подпускает к ребенку, скандалит со всеми, не спит, не ест и может «ты с ней поговоришь»? Что я могла сделать, если ничего не могли сделать герцог, Орхан, Элиза и штат нянек я понятия не имела, но торжественно обещала попробовать. И вот теперь Леона, совершенно точно догадавшаяся, кто и с какой священной миссией отправил меня к ней в детскую, оглядывала меня с выражением хищницы, решающей с какой стороны начать отгрызать жертве лицо.

Проблема была в том, что у молодой матери на радости кукушка начала отъезжать, и она отчего-то была уверена, что стоит ей спустить глаз с ребенка, обязательно с ним что-нибудь случиться, но при этом сама она с дочерью откровенно не справлялась. И от этого нервничала только больше. А нервничала Леона с размахом, все поместье по струнке ходило!

Я сглотнула. Уверена, что все, что я могла ей сказать, она уже слышала. Так что я решила сказать что-нибудь, что ей точно никто не говорил, и посмотреть на реакцию.

— Дни-то может и лучшие в жизни, а выглядишь, как неудачница, — улыбнулась я.

И тыкнула ногтем в пухлую щечку дитеныша. Контрольным выстрелом, так сказать.

— Пальцы свои кривые убрала, или я тебе их отгрызу, — прошипела она, тут же оставляя все попытки выглядеть радостной.

А потом вдруг вся будто сдулась.

— Я так больше не могу! Фив, она орет по пол дня, у меня голова скоро лопнет!

Девушка откинулась на спинку дивана и подняла лицо к потолку.

— И никто — никто, слышишь! — не может даже на руках ее нормально подержать! Я смотрю и думаю: сейчас уронят… сейчас уронят и она себе все к чертям переломает и умрет! Я не могу нормально поспать, потому что она каждые пол часа просыпается и орет, а если не орет, то не могу спать, потому что начинаю думать, почему она не орет! А если все-таки орет, то мне тоже хочется орать! Поскорей бы она выросла, боги…

Девушка зевнула и снова вперила взгляд в ребенка. В этом взгляде не было нежности или обожания, только напряжение, бессонные ночи, страх и какая-то угроза. Все ее тело тоже было напряжено, как перед прыжком, и почему-то я не сомневалась: еще раз я свои «кривые пальцы» потяну — действительно отгрызет!

В детскую тихонько скользнул Орхан.

— Ну как? — прошептал он.

Леона угрожающе прищурила глаза, явно предостерегая его от чего-то, и мужчина похлопал себя по губам.

Она опять зевнула.

— У меня уже в глазах плавает, — пожаловалась герцогиня.

— Да, это от снотворного, — поделилась я.

На мгновение в комнате повисло молчание.

— Чего?! — звеняще зашипела она, но подняться с дивана так и не смогла.

Сообразительный Орхан быстро достал откуда-то подушку, подкладывая ей под голову и накинул сверху стащенное с кровати одеяло, выбраться из-под которого у нее банально не хватало сил. Она ругалась как матрос, шипела как змея, но что мог сделать против снотворного уставший организм? Спустя пять минут она уже мирно посапывала.

Орхан вскинул брови, уставившись на меня.

— Серьезно?

— Вы сами просили уговорить ее поспать, — ничуть не смутилась я, — Переговоры зашли в тупик. В любом случае, она спит! Могли бы и сами догадаться, кстати.

— Ну это как-то неэтично… — потянул Орхан, сам явно неуверенный, почему это неэтично, — К ней матушка хотела зайти, кстати…

— Мне пора, — я тут же встала я.

Граф хохотнул, заглядывая в кроватку к ребенку и протягивая ей палец.

— Она же обожает Мари, неужели и тебе чуточку ее любви не перепало?

— Она меня ненавидит, — улыбнулась я.

С матерью Виля и Леоны у меня, пожалуй, отношения не наладятся никогда. Но стоило порадоваться хотя бы тому, что Мари смогла ее очаровать и мне, может, чуточку этой любви и не перепадало, но меня благородно терпели ради любимой невестки. Лично мне этого вполне хватало!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Скоро Виль приедет? — спросил граф.

— Завтра.

Голос слегка дрогнул. Я не видела его больше трех месяцев, пока была в Восточном Княжестве, и как дождаться «завтра» представляла себе слабо. Мы переписывались, конечно, да и скучать никому из нас отнюдь не приходилось, но… Разлука, которую я изначально воспринимала, как мелочь, оказалась довольно тяжелой.

О наших с Вилем отношениях уже не шептались — о них говорили совершенно спокойно в полный голос. Просто потому, что мы их не скрывали. 

Я тихонько выскользнула из детской. Дом герцога был мне хорошо знаком, как и его прислуга. Мне казалось, стоит вернуться сюда, в место, которое я считала домом даже больше, чем свой настоящий дом; в место, наполненное воспоминаниями о моих первых шагах в самостоятельной жизни, о первых друзьях, первых победах и впервые испытанном ощущении, что я на своем месте, мне не захочется возвращаться.

Было немного страшно столкнуться с ощущением потери чего-то важного, но я шла по знакомым коридорам и просто тихо радовалась, что это время было, что это место есть. Место, где меня очень ждали и, надеюсь, будут ждать. Место, куда я могу вернуться ради небольшой передышки.

И все-таки теперь у меня есть свой дом. И туда меня тоже очень и очень тянуло. В любовно обустроенный кабинет, в гостиную, где почему-то вечно царил легкий беспорядок…

— Фиви, — я обернулась на голос герцога.

Под его глазами залегли тени, и, хотя выражение лица было спокойным и полным достоинства, как, впрочем, и всегда, глаза выдавали притаившееся беспокойство. Он подал мне локоть, и я с удовольствием облокотилась на его руку, хотя нужды в этом не было.

— Ну как?

— Спит, — отчиталась я.

Он выдохнул.

— Ты смогла ее уговорить?

— Ну, почти, — я не стала вдаваться в подробности.

Мы прошлись в сторону сада в молчании. Герцог приказал подать нам чай в беседку. Весна на эти земли приходила раньше, чем в столицу, так что посидеть на свежем воздухе, не рискуя замерзнуть уже вполне можно было. И все же в Княжестве уже было по-настоящему жарко, так что сейчас я наслаждалась относительной прохладой.

— А вы детей не планируете?

Я улыбнулась.

— Будете тоже мне рассказывать, что это лучшие дни в вашей жизни?

Герцог посмотрел на меня удивленно, а потом мягко рассмеялся.

— Ну буду. Не лучшие. Но, наверное, самые важные, — он помолчал, — Меня родители Леоны попросили прощупать почву, — честно признался мужчина и вдруг лукаво улыбнулся, — Леона решила, что одной дочки с нее хватит, Виль вообще детей не хочет, а Айзех боится, что Мари будет переносить роды так же тяжело, как когда-то его матушка с Леоной, так что тоже за количеством гнаться не собирается… А они хотят много внуков. По-дружески предупреждаю, что в покое вас не оставят.

Я откинулась на спинку. Может когда-нибудь и подумаю о детях, но пока на «Лучшие дни в жизни» у меня нет ни времени, ни сил. На королевскую чету было совершено покушение, и хотя они поправились и даже появились перед людьми живые и относительно здоровые, были у меня подозрения, что все не так хорошо, как выглядит.

Пока срочно меня не требуют, но и задерживаться надолго я не могу.

— Вы счастливы? — зачем-то спросила я.

Герцог удивленно на меня посмотрел.

— Да. Очень. И буду счастлив еще больше, когда Леона разрешит мне держать малышку на руках, — вздохнул он, — Красавица, да?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я кивнула и улыбнулась. На самом деле, мне сложно было судить после того, как она выдула носом пузырь из соплей, но глаза у нее, вроде, красивые. Как у Виля. В смысле, как у Леоны!

— Ладно, я пойду, — герцог вдруг встал и тонко мне улыбнулся, — Не буду вам мешать.