Чужое терзанье - Макдермид Вэл

— О'кей. Вполне убедительно, — проворчала Кэрол. — Только я не вижу никакой связи с копами.

— Сегодня вечером я разговаривал с Ди.

— И что?

— Она не хочет говорить про Крипера. Не хочет, так как не верит, что мы сможем ее защитить. Это подразумевает, что речь идет либо о копе, либо о ком-то, кто связан с полицией. О ком-то из команды…

Кэрол покачала головой:

— Нет, извини, я не принимаю эту версию. Не менее вероятно, что Крипер — это некто, кого она считает достаточно влиятельным, способным преодолеть любую защиту, которую мы ей предоставим. Не обязательно коп. Это могут быть сутенер, наркоторговец.

— У нее нет сутенера. Джен утверждает, что их убрали с улиц. И почему наркоторговец способен пробить защиту для свидетелей?

Кэрол взглянула на него как на ребенка:

— Потому что все считают, что копы из наркоконтроля состоят в доле с торговцами, что невозможно стать крупным дилером без поддержки полицейских.

Тони нахмурился: он не смог ее убедить, впрочем, не особенно и рассчитывал, что она оценит его усилия.

— Все же сделай одолжение, держи это в памяти, — произнес он.

Она допила вино и потянулась за бутылкой:

— Я оценила твои версии, в самом деле оценила, но считаю, что тебя куда-то не туда занесло. Все логично, Тони. Я считаю, что звучит убедительно, но там, куда ты тычешь пальцем, ничего нет.

Озадаченный, он замер, не донеся бокал до рта:

— Чего же я не учел, на твой взгляд?

— Человека, владеющего навыками промывки мозгов. Того, у кого есть доступ к Дереку Тайлеру, кто в силах сделать так, чтобы тот никогда не сказал того, что знает. Того, кто был в Темпл-Филдз в тот вечер, когда убили Сэнди Фостер.

Тони вытаращил глаза:

— О ком ты говоришь, Кэрол?

— Эйден Харт подходит под твой психологический профиль больше, чем любой коп.

Тони расхохотался:

— Эйден Харт? Ты шутишь?

— Харт занимался сексом с Сэнди Фостер в тот вечер, когда она была убита. Мы нашли его по номеру автомобиля, и он во всем признался. На время убийства у него алиби, вот я и оставила его в покое, но Сэм Ивенс продолжал слежку и обнаружил, что Эйден Харт посещает проституток два-три раза в неделю. Я и в этом не увидела основания для подозрений. Но если ты прав и один и тот же человек направлял обе серии убийств, его алиби утрачивает силу и все детали приобретают иное значение.

Тони тряхнул головой, пытаясь осмыслить слова Кэрол:

— Нет, не может быть. Харт — пустышка. Он самовлюбленный карьерист, на преступника никак не тянет.

— Или очень ловко прикидывается, — возразила Кэрол.

Тони отпил вина и задумался, хмуря лоб:

— Нет, Кэрол. Не согласуется с тем, что говорила Ди. Не вижу причины, почему она должна знать, кто такой Харт, и уж тем более до чертиков его бояться.

— Нет? Что мы знаем о ней и ее психическом здоровье? Человек, обладающий возможностями Харта, может записать ее в сумасшедшие, упрятать за решетку.

Тони усомнился:

— Не знаю… — Он вскочил и забегал по кухне. — Подожди минуту, — торжествующе сказал он. — Два года назад, когда осудили Дерека Тайлера, Харт был не здесь, а еще в Рэмптоне. Эту должность он занимает меньше года. Он не мог стоять за преступлениями Дерека Тайлера. И если ты признаешь, что Дерек не мог задумать те убийства самостоятельно, тебе придется признать и то, что за обеими сериями стоит один и тот же человек. Что исключает Эйдена Харта.

Кэрол пристально посмотрела на него:

— Ты уверен? Он не мог?

— Я уверен настолько, насколько вообще могу быть уверенным. Ты же без труда можешь проверить факты. — Тони состроил гримасу сожаления. — Прости, что увел у тебя из-под носа подозреваемого. Даже если оставить в стороне практические детали, я просто не представляю Харта в этой роли. Просто не думаю, что у него хватит ума.

Она вздохнула, не согласившись до конца, но и не находя новых возражений.

— Черт! Ну да ладно, по крайней мере не буду выглядеть дурой перед Брэндоном. — Она допила вино. — Мне надо хоть немного поспать. День был кошмарный.

— Держи меня в курсе, ладно? — Он проводил ее до двери.

На пороге она обернулась и поцеловала его в щеку:

— Спасибо тебе.

— За что? — удивился он.

— Ты психолог, вот и догадайся, — усмехнулась она.

Потом она ушла, а он продолжил свое путешествие по темным пространствам чужого разума.

Утро для разнообразия выдалось солнечным; тупые копы наверняка видят в этом добрый знак. Вот в чем фокус с предрассудками: кретины, верящие в них, никогда не учитывают, что предзнаменование-то всегда одно для всех. Они смотрят из окна спальни и видят радугу удивительной красоты, аркой повисшую над полями, и думают, что это означает для них удачу, не соображая, что она то же самое означает и для их заклятого врага — соседа.

Я снова смотрю на веб-камеру. Качество изображения не ахти какое, но все же позволяет мне наблюдать за Полой в реальном времени. Кроме того раза, когда этот раздолбай нажал на кнопку «пауза». Хорошо хоть заметил попозже и включил до ухода. Больше он не будет ничего делать в спешке. Я даю ему почувствовать свое недовольство и превращаю его в жалкую медузу, отчаянно стремящуюся вернуть мое расположение.

Вот она, распростертая так, как я люблю. Возбуждение зреет во мне, но сейчас нет времени, и я заставляю себя думать о более насущных вещах. До сих пор мне еще не приходилось держать баб живыми так долго, отчего возникли кое-какие проблемы. Я знаю, что без пищи она обойдется, но не знаю, сколько протянет без воды. Пусть валяется в беспамятстве, лишь бы не сдохла сама собой. Я лично назначу срок, и, когда он настанет, она умрет так, как решу я, а не из-за особенностей физиологии. Надо поискать информацию об этом в Сети, когда будет свободная минута.

Проблема, как дать ей воды. Если он вынет кляп, она начнет орать. Можно налить ей воду в рот и так, но нет уверенности, что ученая обезьяна справится с таким деликатным делом. Возможно, напоить ее придется мне. И это мне не нравится. Не оттого, что она доживет до спасения и расскажет про меня, нет. Просто исчезнет мистический покров тайны, если она меня увидит.

Кончик языка непроизвольно скользит по губам, когда я наблюдаю за ней. Аппетитная бабешка.

Еще одну свою фантазию я откладываю на потом. Сейчас надо заняться делом.

Пола не видела этого рассвета. В ее ярко освещенной тюрьме не было ни дня, ни ночи, только бесконечный свет. Когда она прикрывала глаза, лампочка просвечивала красным пятном сквозь веки, напоминая ей лужу крови под Сэнди Фостер и Джеки Майалл. Болела голова, тупая боль начиналась у основания черепа и ползла кверху, усиливаясь, пока мозг едва не взрывался от мук.

Она больше не поспевала за своими мыслями: они возникали в голове и тут же ускользали или неузнаваемо менялись. Воспоминания проносились, сливались одно с другим. Люди появлялись в местах, где, как она знала, никогда не бывали, произносили что-то, чего никогда не говорили. Любовницы превращались в коллег, школьные подруги, мерцая и колеблясь, принимали облик незнакомок. Все это ее пугало.

Порой она с трудом вспоминала, кто она и как тут оказалась. Руки и ноги отяжелели, будто принадлежали кому-то другому, массивному и рыхлому. Но самым мучительным были судороги, скручивающие конечности с непредсказуемыми паузами.

Единственная четкая мысль, которую Пола все еще ухитрялась держать в сознании: за ней обязательно кто-нибудь придет. Она не знала, кто это будет, но была уверена, что рано или поздно, так или иначе, но все закончится.

Тони вышел из дома и с минуту стоял, с наслаждением подставив лицо под теплые солнечные лучи. Он спал лучше, чем ожидал, но ему не хотелось думать о причине этого. Тут он вспомнил о Поле Макинтайр, и радость от хорошей погоды мгновенно улетучилась. Он отчаянно надеялся, что чутье его не обманывает и она еще жива.