Молитва - Филипп Янси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такие обстоятельства знакомы многим священникам: вы возвращаетесь домой после воскресного богослужения, чувствуя себя обессилевшим неудачником, и вдруг слышите от одного из прихожан, что сегодняшняя проповедь сказала ему больше, чем любая другая. Вероятно, Господь оценивает наши молитвы столь же парадоксальным образом. Вот что сказал об этом Клайв Льюис в «Письмах к Малькольму»: «Молитвы, которые мы считаем худшими, в очах Божьих, быть может, лучшие. Я имею в виду молитвы, которым меньше всего сопутствует восторженность, которые не идут гладко. Ведь они — почти целиком наша воля, они идут из большей глубины, чем чувства».
Молитва и темперамент
Кэти Каллахан-Хоуэлл, журналистка и писательница
Есть ли у меня возможность пребывать в молитве у ног Христа так, чтобы это не противоречило, а соответствовало моему типу личности и темпераменту, данному мне Богом?
Этот вопрос побудил меня выбрать для чтения во время отпуска книгу Честера Майкла и Мари Норриси «Молитва и темперамент». В ней описаны четыре формы молитвенных размышлений над словом Божьим. Каждая из них предназначена для одного из типов личности, определяемых по методу Майерс-Бриггс.
• Первый стиль молитвенных размышлений предназначен для людей моего типа — «чувства — интуиция». При таком стиле особое внимание следует уделять творческому подходу, который включает воображение и образное мышление. Существенное значение имеет также ведение духовного дневника.
Например, одно из творческих упражнений при работе с Писанием заключается в том, чтобы применить прочитанный отрывок к себе. Практически это означает, что нужно вставить свое имя в текст и размышлять, делая конкретные личные выводы. Например, вот как я читаю известные слова Иисуса: «Приди ко мне, Кэти, и я успокою тебя». Принимая установку, что библейские обетования и заповеди относятся лично ко мне, я открываю в своем сердце глубокие чувства, которые обычно остаются скрытыми под завалами ежедневных забот, связанных со служением.
• Людям с научным складом ума, относящимся к типу «мышление — интуиция», больше подходит другой стиль. Прочитайте отрывок из Библии и задайте основные вопросы по исследованию текста: «Кто? Что? Когда? Где? Почему? Как?» Затем задайте себе другой вопрос: «В какой сфере моей жизни я могу применить то, что узнал сегодня?» Такие размышления помогут «ученым» понять истинный смысл текста и применить его в жизни.
• У тех, кто движим чувством долга, то есть относится к типу «оценка — ощущение», конкретная, упорядоченная система размышлений питает дух эффективнее, чем абстрактные представления о мире, благодати и радости. Людям этого типа полезно наглядно представлять себе библейские события — словно они сами их видели, слышали, обоняли и осязали.
Такой подход поможет им найти современное применение древних истин.
В этом году на Страстной Неделе я использовала «конкретный» подход к размышлениям над Писанием. Я сосредоточилась на страданиях Христа и представила себе двух разбойников, Иисуса с надписью над головой: «Сей есть Иисус, Царь Иудейский». Я представляла себе насмешки толпы, тяжесть греха, запах пота и крови. Потом я представила себе табличку над моей головой: «Возлюбленная дочь Бога» — и заново, до глубины души, осознала, как дорого пришлось заплатить Иисусу за то, чтобы я могла носить этот высокий титул. Четвертый стиль предполагает сочетание молитвы с активной деятельностью. Рыбная ловля, пешие прогулки и плавание способствуют молитвенным размышлениям людей, принадлежащим к типу «восприятие — ощущение». Такого рода молитвы обрадуют любителей свежего воздуха, однако главное здесь — не само по себе пребывание на природе, а сочетание движения или даже работы с молитвой. Мой друг Ким, подобно брату Лорану, любит молиться за мытьем посуды. Какой замечательный способ быть одновременно Марфой и Марией, трудиться и сидеть у ног Христа!
ГЛАВА 15. ГОЛОС ТИШИНЫ
В тот миг я нуждался в молитве, как в глотке свежего воздуха, который наполнил бы мою кровь кислородом… Позади меня была пустота. А впереди — стена. Стена тьмы.
Жорж Бернанос
Почти все, кто регулярно молится, рано или поздно «упираются в стену» — этот термин я позаимствовал у бегунов-марафонцев. Чувства замораживаются, слова не идут на ум, исчезает ясность, мысли приходят в смятение. В какой-то момент даже сама молитва начинает казаться глупостью, абсурдом. «Я сижу в пустой комнате и что-то бормочу. Но если человек говорит сам с собой — разве это не признак помешательства?»
Появляется ощущение, будто меня предали. Неужели молитва — всего-навсего самообман? Или Бог решил меня разыграть? Слова падают на пол, отскакивают от стен и потолка и, наконец, умирают на устах прежде, чем я их произнесу. Бог удалился. Он бросил меня, оставил в одиночестве.
Недалеко от меня живет подполковник авиации в отставке, Карл. Он служит капелланом в доме престарелых. Когда-то, стремясь сохранить хорошую форму, как у молодых летчиков-новобранцев, он усердно занимался спортом. Сейчас бывший ас ездит в инвалидной коляске по коридорам, посещая пожилых людей, среди которых немало лежачих больных. Некоторые страдают старческим слабоумием. Каждые полчаса звонит будильник, заведенный Карлом. По звонку Карл приподнимается на руках и снова опускается в коляску, изменяя положение парализованной нижней половины тела. Это нужно, чтобы не возникали пролежни. Я встречался с Карлом дважды: один раз — у него на работе, потом посетил его дома. Оба раза наша беседа возвращалась к одной теме — молчанию Бога.
Во время первой встречи Карл рассказал, как он стал инвалидом. «Это случилось, когда я мчался на велосипеде по шоссе в штате Нью-Мексико. Я вдруг увидел впереди решетку дождевого стока — слишком поздно, чтобы успеть ее объехать. Переднее колесо застряло в решетке, а я полетел через руль головой вперед. Очнулся я от крика: «Не шевелись! Не шевелись!» Кричавший человек держал надо мной оранжевую шляпу, прикрывая меня от яркого солнца. Вскоре прибыли спасатели. Они упаковали меня в специальный корсет. Мне объяснили, что я ударился шлемом об асфальт, сломал позвоночник и повредил спинной мозг. С этого момента я был парализован от грудной клетки и ниже. Моя военная карьера закончилась. Вместо спортивных тренировок мне пришлось заниматься физиотерапией. Но я все еще не до конца смирился со своей инвалидностью».
Мы говорили о том, как Карл приспосабливался к новой реальности. Ему пришлось переехать в другой, более подходящий дом и уволиться из армии. Он не имеет возможности контролировать
