Разведка боем - Владислав Жеребьёв

Выйдя в коридор, Семен аккуратно прикрыл дверь своей камеры и убедился, что магнитный замок сработал. Две зеленые лампочки на пластиковой коробке рядом с запорным механизмом мигнули пару раз и зажглись недобрым красным светом. Коридор, застеленный линолеумом, представлял собой широкий проход, по обеим стронам которого были расположены двери с такими же тяжеловесными запорами и магнитными замками. Подойдя к первой попавшейся, Давыдов оттянул защелку смотрового окошка и, покачав головой, уставился на сидящего в дальнем углу Капустина.

— Здорово, ГРУ, — проскрипел он, хитро щурясь на встрепенувшегося полковника. — Как отдых?

— Ты с ума спятил, Сема, — зашипел Вини, в два прыжка оказавшись около двери. — Как ты выбрался и… какого черта. — Пистолет в руках аналитика и довольная ухмылка на лице не вязались с его прошлой манерой поведения. В голосе и жестах сквозила уверенность и сила, во взгляде пролетали стальные искорки, не сулившие ничего хорошего, а то, как уверенно Семен держал пистолет, чутко прислушиваясь ко всем посторонним звукам наводила на странные выводы.

— Сгниешь ты здесь, — покачал головой капитан. — Не выпустят тебя и твоих парней. Я тебя отсюда выведу, но услуга за услугу.

— Ты кто такой? — забыв о том, где находится, зашипел Капустин.

— Я? — Семен наигранно пожал плечами. — Да уж поверь мне, не жертва обстоятельств.

— Смежное ведомство, — рискнул предположить пленник.

— Да тихо ты, дуболом. — Давыдов уже возился с замком и щеколдой, и вскоре дверь распахнулась, выпуская Винни наружу. — Угадал. Только под ногами не путайся.

— Я тебе попутаюсь! — Рыкнул ошалевший от такой наглости Капустин.

Переругиваясь и матерясь, смежные ведомства принялись за работу и через несколько секунд Лютиков и Блохин тоже оказались на свободе. В воздухе повис немой вопрос, на который Семен поспешил ответить кратко и по существу.

— Капитан Давыдов, ФСБ, особый отдел.

— Однако.

— Чукотские побасенки оставим на потом, — оборвал удивленные возгласы Давыдов. — Сейчас на повестке дня два вопроса. Первый, где единственное незаинтересованное лицо в этом проекте, а конкретно, наш майор.

— А второй? — поинтересовался Блохин.

— Второй, это штурм здания. Дороги перекрыты, все службы оповещены. Через пол часа здесь будет зона химического заражения. На шоссе перевернется грузовик с химикатами и местным бойцам будет не до нас. У меня в пешей доступности спецназ имеется. Ребята готовы пойти на штурм по первому сигналу. Кстати, я удивлен, почему вы тут без кавалерии.

— Что мы ищем? — Нехотя пошел на вынужденное перемирие полковник, вовсе не обрадованный замечанием капитана по поводу своего просчета. Объяснять, что вся операция была ни живой нитке, а ГРУ вязало руки, зараженное до самого мозжечка идеей вселенского заговора, и от того больное на голову насквозь, Винни этому мелкому невзрачному, и от того еще более опасному типу, вовсе не собирался.

— Пока не знаю. Сетевые хранилища, софт, управляющие программы, usb-накопители с встроенным хаспом, да что угодно.

— А сервера? Майнфрейм? Нам нужна их стопроцентная работоспособность.

— Ну да, — Семен смущенно почесал небритую щеку. — Какое-то время точно. У меня в комплексе засланный казачок. Он и отработает переброску психотипов, так что из зоны приема мобильников не выходить. Импорт может произойти в любой момент, а пока ищем и прижимаем научников.

— Темнишь ты, Семен, — Вдруг уперся Лютый, недобро поглядывая на бывшую жертву обстоятельств. — Темнишь и играешь только на себя. Выкладывай что знаешь, или я возьму вот этот самый глок и засуну его тебе туда, откуда происходят все законопроекты нашей думы. Я ясно выражаюсь?

— Да уж куда яснее. — На Давыдова вдруг нахлынула невероятная усталость. Годы упорной работы, лицемерия и лицедейства, месяцы пребывания в чужой шкуре чуждой для него личности, вынужденные безумные поступки ради иллюзорной цели, так, кстати, и не определенной до конца, все это в один миг упало на него будто стопудовая гиря. — Черт с вами, слушайте.

— Три года назад через отдел шифрования ФСБ прошла сводка о непонятом использовании GSM-сигнала на территории Российской Федерации. Установить источник не получилось, так же и вычленить приемник, для которого тот зашифрованный импульс предназначался. Была организованна комиссия, произведено расследование, после чего инцидент лег в хранилища, предварительно опечатанный и с грифом совершенно секретно. Я этого тогда еще не знал, и работал над проблемой к этому случаю отношения не имеющей. Но два года назад все изменилось.

Семен откашлялся, внимательно посмотрел на столпившихся вокруг него мужчин. Им казалось было плевать на происходящее вокруг. В любую секунду сюда мог ворваться спецназ, или еще что похуже, и уже не в столь любезных выражениях нашпиговать наглецов свинцом, будто индейку черносливом. Но им же было плевать. Что больше всего боятся люди? Правильно, неизвестности, и лишиться одного из своих страхов, это ли не высшая цель.

— Продолжай, — хмуро кивнул полковник. — На весь рассказ у тебя не более десяти минут. Народ тут вроде расслабленный, но не до абсурда же. Пойдут проверки, перекличка в радиоэфире и этот коридор превратится в муравейник.

— Ну, хорошо, — усмехнулся Семен. — Дело ваше, но я бы предпочел сначала выбраться отсюда, а уж потом рассуждать о вечном…

— Продолжай, — в голосе Капустина пробежала та самая металлическая нотка, которую побаивались все его подчиненные. — Продолжай или …

— Да ладно, продолжаю. — Семен повертел в руках пистолет и вдруг, ни с того ни с сего всучил его в приоткрытую ладонь здоровяка. — Держи и слушай.

Использование частот в личных интересах, особенно если это частоты зарегистрированные, или, не приведи бог, закрытые, есть преступление, которым следовало бы заняться. Но нас мягко, но настойчиво отговорили от этой затеи, а через какое-то время меня вызвали в кабинет начальства и поставили задачу, перехватить, а если нет возможности, уничтожить проект Новый рубеж. Суть его изначально заключалась в помощи военным преступникам третьего рейха, чьи преступления, высокая должность или осведомленность, не оставляли им права на жизнь. Первичные разработки были японские, отряда 731 и конкретно всем известного Сиро Иоси. Конечно, разработки были не лично его, но группа ученых под его руководством шагнула далеко вперед. Путем подключения подопытного к некому устройству, чертежи и схемы которого привели наших технарей в бурный восторг, посредством радиосвязи и химических блокираторов, введенных в кровь, ученые снимали с пленных некий отпечаток личности, коим можно было управлять импульсными радиочастотами. Как у них это получилось, и сколько смертей было до того как первый эксперимент увенчался успехом, доподлинно неизвестно. Ясно лишь только, что именно фашистская германия в тот момент, плотно работавшая со специалистами Японской Императорской армии по многим направлениям, взяла эти разработки на карандаш.

Главный военный врач Квантунской армии Иоси, кстати, не погиб, а был арестован после Второй Мировой войны американскими спецслужбами, а затем, о чудо, выпущен на свободу и скончался через десять лет от рака горла. Часть наработок, разумеется, канули в лету. Другая, львиная доля была обнаружена в ходе захвата Берлина группой наших военных буквально в трех кварталах от Рейхстага, и фельдъегерской почтой отправлена в Москву пред светлы очи Кобы, который тоже был далеко не дурак, и после отчета собственных научников, оценил и пустил в разработку Новый рубеж под коммунистическим соусом. Правительство СССР в то время, с сорок девятого по шестьдесят восьмой год активно участвовало в разработке готового продукта, понимая, что если они не успеют раньше американцев, то весь ядерный щит, ракетные комплексы Искандер и прочие страхи окажутся пустяками перед грозящей опасностью.

— То есть, разработки были давние, — особо не скрывая своей осведомленности, поинтересовался Капустин. — Но тогда возникает другой вопрос, почему тестовые испытания проходят до сих пор?

— И я был этим смущен. — Пожал плечами капитан, — но после, хорошенько копнув документацию и восстанавливая картину буквально из осколков, пришел к выводам, что каждый психотип, каждый слепок действенен лишь в своей среде. Химические отставляющие блокады идентичны, но только на начальном этапе. Дозировки тех или иных химических элементов должны быть строго в номер с окружающей средой и химическими составляющими почвы, воды, пищи.

— То есть, для негров и эскимосов нужен отдельный состав?

— Да состав-то один. Копия снимается хоть с коматозника. Другой вопрос, как сохранить испытуемому жизнь после. Участки мозга в блокаде находиться могут не более двух недель, после чего происходят необратимые процессы, ранее этим мозгом контролируемые, и мы в лучшем случае получаем слюнявого идиота, в худшем хладный труп. И не спрашивайте меня об этом больше. Я и сам до конца не в силах понять всю эту путаницу.