Высокий замок - Дмитрий Воронин

Теперь девочка радовала глаз здоровым румянцем, а из глаз исчезли давно там поселившиеся страх и усталость. И даже вроде бы немного выросла. Немалая часть матросов имели семьи (а некоторые – в каждом порту), от которых были оторваны долгими месяцами, и теперь видели в Альте своих собственных детей. И души в ней не чаяли. Леди Рейвен, мастера Ордена, они могли уважать или бояться, ненавидеть или боготворить, но ребенка следовало любить. И ничего более. Многие в свободное время старались девочку чем-нибудь порадовать – мастерили для нее игрушки, перешивали шкуры в удобную и не лишенную изящества одежду, учили вязать морские узлы и читать карты (последним с Альтой занимался лично капитан, стараясь скрывать свою неожиданно прорезавшуюся чувствительность за маской скуки – мол, раз уж нечем заняться, то почему бы и не поучить малявку чему-нибудь полезному). Галик тоже уделял Альте немало внимания – правда, его уроки носили весьма специфический характер. К концу пребывания на острове девочка уже умела пройти по каменной осыпи так, чтобы даже самое чуткое ухо не уловила звука ее шагов, могла метнуть нож, с десяти шагов не промахнувшись и по летящей птице. А также узнала немало интересного о Ночном Братстве – гораздо больше, чем рассказывали в Школе.

Туман охватил «Ураган», видимость сразу же сократилась до двух десятков шагов. С борта корабля едва виднелись шлюпки, матросы свесились через борта в надежде вовремя увидеть рифы.

– Как быстро мы пройдем Бороду, капитан? – поинтересовалась Альта, занимая место рядом со своей госпожой.

– Думаю, дня за четыре, – ухмыльнулся Хай. – Или за три, если парни будут как следует ворочать веслами. У них теперь достаточно денег на выпивку, поэтому, думаю, они очень постараются.

Капитан оказался прав.

Утром четвертого дня, когда светлый диск Эмиала едва вынырнул из моря, шхуна преодолела последние метры туманной полосы и вышла на открытое пространство. Матросы разразились восторженными воплями – до последнего момента каждый опасался встречи с рифами. Но «Урагану» повезло – несколько раз он проходил в опасной близости от пенных бурунов, но гребцам удалось увести шхуну от фатальной встречи.

Разворачивать паруса было еще рано – пройдет немало часов, прежде чем корабль выйдет из области вечного безветрия. Но все равно настроение у всех было приподнятым – сырой туман до смерти надоел матросам, и, хотя осеннее светило уже не согревало так, как в разгар лета, каждому казалось, что воздух стал заметно теплее.

– Быстрее, улитки, быстрее!!! – отдал приказ Ублар Хай. – В этих водах ходят гуранские галеры!

Матросов подгонять не стоило, каждый выкладывался без остатка, и менять гребцов приходилось каждые два часа. К сумеркам в экипаже начало нарастать недовольство – они знали морское дело, они провели в море по меньшей мере половину жизни, великолепно разбирались в парусах, но к гребле относились без особого восторга. Воздух был по-прежнему мертвым, ни малейшего дуновения…

Таша, большую часть дня простоявшая на палубе под лучами солнца, хмурилась все чаще. Беспомощный, лишенный подвижности корабль представлял собой прекрасную добычу для имперцев. Если ее расчеты верны и преследователи прекратили поиски, то особой опасности нет – но даже случайная встреча с имперским кораблем может стать фатальной. Ублар Хай может хорохориться и выпячивать грудь сколько угодно, но серьезного боя «Урагану» не выдержать.

– Вы умеете создавать ветер, леди? – поинтересовался капитан.

Волшебница покачала головой.

– Я могу вызвать порыв ветра, способный опрокинуть человека или даже лошадь… если повезет. Но для ваших парусов от такой магии будет немного проку.

– Печально. – Он отвернулся. – Признаться, я надеялся.

– Если бы маги могли вызывать ветер, – рассмеялась Таша, – то на каждую имперскую галеру вместо сотни гребцов брали бы пару волшебников.

– Наивность, наивность… – хмыкнул Хай. – Гребцы обходятся дешево, а за магию всегда надо платить.

– Так или иначе, но ветра магии неподвластны.

– А жаль… – Он внимательно посмотрел на волны, затем перевел взгляд на темнеющее небо, играющее красными отблесками. – Пожалуй, к утру поднимется ветер.

– Приметы?

– Как сказать… будь мы в любых других водах, моя уверенность была бы полной. Но здесь свои правила и законы. Борода существует столько, сколько ведутся летописи. Вполне вероятно, что эта полоса тумана существовала и до Разлома. Хотя доказать это невозможно, записей с той поры не сохранилось.

– И ветров в этих местах в самом деле не бывает никогда?

– Не то чтобы совсем, леди. Иногда легкий ветерок присутствует… ну, вы ведь помните? Когда мы вошли в туман, убегая от имперской галеры, ветер был попутным. Хотя и очень слабым.

– Но он не разгонял эту муть?

– Именно, леди. Бывает, что границы Бороды чуть изменяются, оттесняемые ветром. Но не более.

– Скажите, капитан… – Таша давно хотела задать этот вопрос. – Вы сейчас стали богатым человеком. Что вы будете делать дальше?

– Что вы имеете в виду, леди?

– Я имею в виду золото, которое досталось вам. На эту сумму можно построить три таких корабля. Вы можете провести остаток жизни в роскоши и в относительном спокойствии. Купить хороший дом, нанять слуг…

– Леди, могу поставить на кон свой корабль против вашей зеленой зубочистки, что в Инталии у вас тоже есть дом, слуги и сундучок с золотом. Почему же вы не сидите в стенах родового замка, а мотаетесь по стране, захваченной имперцами? Можете не отвечать.

Он усмехнулся, сделал очередной глоток грога, уже порядком остывшего, и продолжил:

– Как любой, пожалуй, человек, я люблю деньги. Они приносят независимость, они избавляют от голода и холода, на них можно купить любовь…

– Любовь купить нельзя, – фыркнула девушка.

– Пусть так, – не стал спорить капитан. – Скажем, купить женщину. Деньги помогут во многом… но я люблю море. Люблю запах соленых волн, скрип такелажа, плеск взрезаемой форштевнем воды. Море притягивает, леди.

– Вы поэт, капитан.

– Быть может… Когда я был еще совсем юн, леди, меня в немалой степени привлекала жизнь странствующего музыканта. Я даже научился играть на нескольких инструментах… Но у отца были другие планы, и я вышел в море. Мне тогда было всего четырнадцать. Хороший возраст для новых начинаний. Мое первое плавание длилось семь месяцев – подозреваю, что отец намеренно позаботился об этом.

– За такой срок можно возненавидеть соленую воду на всю жизнь, – поджала губы волшебница.

– Или на всю жизнь полюбить. Я полюбил. И когда стою на твердой земле, мне вновь хочется вернуться на палубу моего корабля. И матросы у меня такие же. Уверен, что, просидев в порту десяток дней, осоловев от хорошей еды, крепкого пива и женских животов, они вновь вернутся на «Ураган». Может, кроме Галика, для него море – скорее враг, которого следует победить. И этот старичок снова будет резать волны. А деньги… Что ж, в нескольких портах меня ждут женщины. И дети, которых я считаю своими, хотя один Эмиал ведает, кто на самом деле приходится им отцом. Вот им и достанется золото – на сытную жизнь и добрые дома, на обучение сыновей и хорошее приданое для дочек. А я снова уйду в плавание, а они будут стоять на причале и махать мне вслед.