Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Каллад молча стоял на берегу болота, наблюдая, как легкая рябь, вызванная ночным бризом, искажает водную гладь на его открытых участках. Отдав последние почести всем погибшим в этой судьбоносной битве, люди утром покинули Хел Фенн. Оставшиеся в живых гномы, также, поспешили вернуться в свои горные крепости. Теперь на скорбных пустошах болота остался только Каллад со своими товарищами.

Граф Стирланда горячо благодарил дварфа за оказанную гномами военную помощь и, вместе с Калладом, искренне скорбел о тяжелых утратах, постигших оба их народа. Будучи хорошим политиком, Мартин сумел подобрать верные слова — слова, которые нашли отклик в измученном сердце Стража Бури. Человек и дварф расстались друзьями, а возникшее между ними взаимное доверие, должно была стать прочным фундаментом нового союза между людьми и гномами.

Люди ушли, но Каллад продолжал бродить по берегу, где нашел свою смерть последний из величайших вампиров — одна навязчивая мысль не давала дварфу покоя:

— Кто-то украл его проклятое кольцо!

Страшная догадка мелькала в голове у Каллада…

Этот волк… Белый Волк Мидденхейма… Возможно, война еще не закончилось… А значит, миссия Каллада была еще не завершена…

Эпилог

Заживо погребенный

Положив новую порцию известкового раствора, Каллад водрузил на растущую стену еще один камень.

— Одна очень старая женщина рассказала мне эту историю, — голос Йерека, раздававшийся из глубины замуровываемой ниши, был абсолютно спокоен.

— Валяй, — не прерывая работы, отозвался дварф.

— Это очень мрачная история. Тогда я не понял, что она хотела мне этим сказать, но теперь — теперь-то я понимаю… В ней говорилось о юноше и девушке, — Йерек говорил задумчиво, словно вновь погружаясь в далекие воспоминания…

— Юноша пал на поле боя, поверженный жестоким ударом, рассекшим его тело пополам. Отец, местный лорд, счел, что такая смерть позорит их семью: «Я запрещаю оплакивать его и совершать поминальные обряды над телом. Труп — бросить на съедение птицам и диким животным, в назидание другим». Но нашелся человек, посмевший ослушаться своего лорда. Девушка, сестра погибшего, собрав все свое мужество, бросила отцу вызов: «Я больше предана мертвому, чем живому, и эту верность — я буду хранить вечно!». Прошептав такие слова, она бросила горсть земли на тело погибшего брата, — голос Йерека слегка дрогнул.

— В ярости обезумевший лорд заживо похоронил девушку в их фамильном склепе. Он был могущественным лордом, а лорды не любят, когда им перечат. Даже собственные дочери, — закончил Волк свой рассказ.

— Женщина, рассказавшая мне эту историю, сказала, что это и есть мое проклятье. Теперь я понимаю, что значит быть запертым между двух миров: миром живых и миром мертвых.

— Поэтому ты принял ее слова так близко к сердцу и решил, что это и есть твоя судьба? — дварф ручкой мастерка выровнял только что уложенный камень, попутно убирая излишки скрепляющего стену раствора.

Они находились в старых заброшенных развалинах, давно оставленных и забытых, в самом сердце пустоши, вдали от очагов имперской цивилизации.

— У меня нет выбора. Дварф! Я не могу позволить, чтобы эта вещь оставалась в мире людей! Не могу допустить возможности нового возвышения нашей расы! Я просто не смогу жить, зная, что гибель человечества будет на моей совести!

Йерек был абсолютно искренен. Если бы Каллад убил вампира, это не решило бы проблему кольца — гномы не могут жить вечно, подобно вампирам. А значит, со смертью Каллада, забудутся все те ужасы, что связаны с кровавым правлением династии графов-вампиров. Они станут сначала историей, затем — легендой и, наконец, мифом, теряя при этом знание о том, какую роль в этом играло это проклятое кольцо. И снова появится новый Скеллан, Маннфред или Конрад. Но, так уже не будет Йерека — вампира, который смог сохранить в себе частицу человека. Как ему это удалось, Крюгер и сам не мог толком объяснить.

— Кольцу нужен не просто страж, — продолжил Крюгер. — Это мой долг, как последнего живого потомка Влада гарантировать, чтобы зло никогда больше не попало в мир людей! Ведь я один из немногих знаю, каких бед способна натворить эта дьявольская вещь! Я не могу умереть и, оставить его без присмотра!

Каллад уложил еще один камень — стена была почти готова.

— Без крови — ты сойдешь с ума…

— Забудь обо мне. Из нас двоих, только один по-настоящему живой…

Гном положил еще один камень…, затем еще… и еще… Стена росла все выше и выше…

— Прощай Йерек! Для вампира — ты был не таким уж и плохим! — задумчиво промолвил Каллад.

Йерек невесело засмеялся и, сопровождаемый этим смехом, дварф вложил последний камень в кладку стены, навеки запечатывая бессмертного вампира в его темнице.

Крюгер остался один, в темноте и безмолвии, приготовившись ждать свою смерть — смерть, которая не придет никогда…

Двор Кровавой Королевы

Не переведено.

Натан Лонг

Вампир Ульрика

Рождённая кровью

Выкованная кровью

Клятва на крови

Роберт Эрл

Древняя кровь

Не переведено.

Фил Келли

Кровь Зигмара

Не переведено.

Стивен Сэвил

Проклятие Некрарха

Не переведено.

Роберт Эрл

Охотники на вампиров

Не переведено.

Гордон Ренни

Портрет моей бессмертной леди

— Поручение? Что еще за поручение? — Джованни Готтио склонился над столом, расплескивая вино из дешевого медного кубка, который держал в руке. Скоро его наполнят снова, Джованни знал это, ведь его новый друг, сидящий напротив, неизменно подливал всю ночь.

— Портрет, — сказал новый знакомец, — маслом. Заказчик отлично заплатит.

Джованни фыркнул, пролив еще больше вина. Бессознательно он провел несколько линий пальцем на грязной поверхности стола, будто нанося мазки воображаемой кистью. Лица. Лица всегда были его специальностью. Казалось странным, что он сидел с новым другом уже много часов, пил его вино и тратил его деньги, но встань тот и уйди, Джованни не смог был точно сказать, как этот человек выглядел. Он более был похож на размытый набросок портрета, сделанный импрессионистом: холодные и жестокие глаза, рот высокомерный и слабый — как незаконченная работа. Самой запоминающейся вещью в нем был изумрудный перстень на пальце, ловивший даже неяркий свет свечей этой таверны на задворках города.