Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

+Каль-Саар, шевелись!+ послала Бельфеба.

В лесу раздалось эхо последнего шипящего выстрела.

+Я пустой,+ доложил странник.

+И я,+ добавила Хельшандра.

+Мы уже близко,+ заверила их Уна, на плече которой стонал Исарион, отзываясь на каждый тяжелый шаг. +Дархидрон, иди вперед и активируй портал паутины+.

Как только бьелтанец опередил отряд, нечто с грохотом пробило лесной полог. Это была мясистая капсула, раскаленная входом в атмосферу и потрескивающая от жара — одна из десантных ячеек Великого Пожирателя. Объект с хрустом раскололся, извергнув кошмарных тиранидов в зону высадки. Твари пощелкивали и злобно фыркали, изрыгая ненависть ко всему живому.

+Рассредоточиться,+ скомандовала Бельфеба, и эльдар рассыпались по лесу, сливаясь с деревьями. Очень долго не было слышно ничего, кроме пытливого шипения вновь прибывших тиранидов и тихих стонов принца-экзодита.

Внезапный треск дуговых разрядов нематериальных энергий, донесшийся со стороны портала, привлек внимание чудовищ, которые бросились к цели через джунгли.

+Вперед!+ приказала Уна, и странники устремились вслед за тварями. Эльдар пробежали всего несколько шагов, когда из-за деревьев на них бросился огромный охотник с лапами-косами и хлещущими ротовыми отростками, которые свисали из разинутой пасти.

+Каль-Саар!+ вскрикнула Хельшандра.

Чудовище схватило странника, и тот отбивался ударами кулаков. С тихим шорохом выхватив нож, иянденец вонзил оружие в монстра, который прижал его к лесной подстилке. У порождения роя, впрочем, были собственные клинки, и оно продолжило потрошить Каль-Саара с изяществом богомола.

+Бегите к вратам!+ выпалил эльдар.

+Скорее!+ крикнула Бельфеба.

+Я…+ бормотала девушка, +Я…+

+Двигай!+

Странницы добрались до варп-портала, шипящего, окутанного дуговыми разрядами участка пространства под аркой из призрачной кости. Ветерана-разведчика нигде не было видно.

+Где он?+ спросила Хельшандра, сбившая дыхание.

+Дархидрон!+ позвала командир.

+Может, уже прошел через врата?+

Подойдя к порталу, странницы услышали хруст костей и треск разрываемой плоти. Тиранидские организмы, высадившиеся из капсулы, огрызались и фыркали друг на друга, в неистовстве пожирая бесформенную массу, оставшуюся от Дархидрона.

+Нет, мы не допустим той же ошибки,+ произнесла Уна. +Вперед!+

Сапоги разведчиц простучали по платформе из призрачной кости. Застонал Исарион Скорбящая Буря, снова пришедший в сознание, и статические помехи имматериального переноса поглотили трех выживших на Эфрэлионе. Оживший портал издал громогласный треск, а потом, словно увядая, постепенно умолк. Осталась лишь какофония чуждой злобы, жуткое шипение, пощелкивание и фырканье организмов вторжения. Становясь всё громче, она провозглашала намерение Великого Пожирателя поглотить всю жизнь, существующую на мире экзодитов, до самого последнего микроба.

Гэв Торп

Вой баньши

На высоком и узком пьедестале в центре комнаты оплывала одинокая свеча. Её свет, едва касаясь пятерых женщин-эльдар, которые стояли на коленях вокруг постамента, удерживал их между теплым сиянием внутри и холодной темнотой снаружи. Каждая из них была облачена в плотно прилегающую броню костяного цвета, а на бедрах воительниц лежали шлемы с красными султанами. Все они склонили головы, погрузившись в глубокие размышления.

Царило безмолвие.

Вошла шестая женщина, и, стуча сапогами по кажущемуся мраморным полу, вступила внутрь круга. Это была Клиона, экзарх храма Смертельного Вопля.

Как и остальные, она не покрыла голову и держала шлем на сгибе левой руки. Клиона брилась наголо, зачерняла татуировками кожу вокруг глаз, а губы её казались алыми, словно кровь. В правой руке экзарх держала любимое оружие, палача врагов — глефу с длинной рукоятью и кристаллическим клинком.

Перед тем, как заговорить, Клиона быстро оглядела каждую из подопечных. Воительницы в круге не сводили глаз с наставницы; они уже начинали ментальные упражнения, которые пробудят их боевые маски и унесут прочь чувства вины и сожаления.

— Мы пришли, собрались здесь вместе, чтобы вести войну, — сказала им экзарх.

Никто не ответил ей. Все женщины чувствовали зов храма, знали о своей цели. Как-то отреагировала только одна: Каиллеах, ещё не проливавшая кровь в бою, судорожно вздохнула. Перед тем, как продолжить, Клиона подошла к той, что ещё не слышала воя баньши.

— Провидцы говорят, они видят великое зло, и мы действуем. Мир-корабль, умолкший Ланимайеш, угрожает нам. Древние враги, творения темной силы, пытаются отыскать нас. Врата открыты, Паутина осквернена, Бьел-Тан падет, — экзарх замолчала и по очереди посмотрела на каждую из подопечных, убеждаясь, что все они поняли серьезность угрозы. — Мы будем сражаться, очищать Ланимайеш, в охранении. Врата закрыты, умолкший мир уничтожен, Бьел-Тан живет.

Кивками выразив понимание, собравшиеся воительницы одновременно поднялись на ноги. На мгновение скрывшись во тьме, Клиона вернулась с серебряной чашей, на внутренней поверхности которой были выгравированы переплетающиеся образы — кричащие полу-лица и полные злобы глаза. Сосуд наполняла ещё теплая кровь женщин Смертельного Вопля, добровольно отданная ими на входе в храм.

Смочив пальцы в алой жидкости, Клиона начала обходить подопечных по кругу, начиная с Каиллеах. На лбу каждой из воительниц экзарх должна была начертить руну «баньши», имя Кроваворукого Кхаина в его аспекте Предреченной Погибели. Коснувшись кожи Каиллеах, наставница завела песнопение:

— Кровь течет, гнев растет, смерть идет, война зовет!

Когда руна высохла, неопытная воительница присоединилась к чтению мантры. Поначалу её голос дрожал, но становился всё увереннее по мере того, как боевая маска сметала остатки страха и вины, которым не было места в разуме воина.

— Кровь течет, гнев растет, смерть идет, война зовет!

Следом пришла очередь Фийанны — светлые глаза женщины уже остекленели, так быстро она приняла маску. Громкий вой баньши звучал в её голове, но сейчас никто не стал бы предостерегать воительницу от цепких объятий Кхаина. Голос Фийанны звучал резко и пронзительно.

— Кровь течет, гнев растет, смерть идет, война зовет!

Наримет, криво улыбаясь, бросила взгляд на Клиону, малевавшую руну у неё на лбу. Когда женщина присоединилась к хору, скандирование зазвучало громче; каждая воительница подпитывалась эмоциями других, радость битвы пела в их сердцах и возвышала голоса.

— Кровь течет, гнев растет, смерть идет, война зовет!