Сэнсэй IV. Исконный Шамбалы - Анастасия Новых

* * *

Пока я размышляла, коллектив, закончив основную трапезу, перешел на чаепитие. Сэнсэй стал шутить, и эту весёлую ноту подхватили старшие ребята. За столом вновь воцарился смех, который плавно перешёл на поэзию, в основном в исполнении Костика и Сэнсэя. И из уст последнего точно в ответ на свои мысли, я услышала такие строчки.

— «Попрощалась капля с морем — вся в слезах!Смеялось вольное Море — всё в лучах!«Взлетай на небо, упадай на землю —Конец один: опять — в моих волнах».

— О, Омар Хайям! — со вспышкой радости определил Костик и тут же похвастался. — Я все его стихи прочитал, что нашёл!

— Понравилось? — поинтересовался Сэнсэй, налегая на сладости.

— Понравилось, — довольно кивнул Костик. — Философские стишки! Только в некоторых местах я не совсем его понял. Он так много писал о вине, о любви к женщинам, что создается такое впечатление, что именно это было главным в его жизни.

— Отнюдь. Наверно я тебя удивлю, если скажу, что он вообще не пил. Просто в его стихотворных понятиях скрывался совершенно другой смысл. — Сэнсэй неспеша сделал глоток чая и с умиротворением проговорил: — А как тебе этот его стишок?

«Мудрец, взрастивший в сердце росток любви живой,Бесплодно не теряет минуты ни одной:Благую ль волю Неба стремится воплотить,Иль за хмельною чашею Любовью насладиться неземной».

— Взрастивший в сердце росток любви? — с удивлением произнесла моя особа, изумившись этими необычными строчками.

Старшие ребята многозначительно переглянулись.

— А это часом не про «Цветок лотоса»? — насторожился Виктор.

Сэнсэй лишь таинственно улыбнулся и словно за между прочим заметил:

— Кстати говоря, эти строки Омар Хайям написал в честь Учителя своего учителя, то есть бодхисатвы Агапита.

— Учителя своего учителя? — переспросил Андрей, точно ослышался.

— Агапит был учителем Омара?! — тут же подхватили старшие ребята.

— Нет. Омар был учеником ученика Агапита, — уточнил Сэнсэй.

— Что ни час, то становится ещё более любопытнее, — заинтригованно проговорил Николай Андреевич.

Сэнсэй явно пребывал в хорошем расположении духа, поскольку дальше он без лишних на то наших просьб поведал нам весьма интересную историю:

— У Агапита был друг, с которым он познакомился, будучи на Востоке в одной из частных знаменитых библиотек, расположенных в городе Нишапур. Звали этого человека Насир ал-милла ва-д-Дин шейх Мухаммед-и-Мансур. Это был достаточно умный, духовно зрелый человек, который находился в поиске истины. Именно он, впоследствии стал не просто другом Агапита, но и посвящённым в его ближайший круг.

— А где это такой город? — сделал умное лицо Руслан, очевидно, силясь представить его месторасположение на земном глобусе.

— Нишапур? Он находился на востоке Персии (нынешнего Ирана), в древней культурной провинции Хорасан, то есть это место, расположенное к востоку и юго-востоку от Каспийского моря. В те времена эта область охватывала не только земли современного Ирана, но часть нынешних земель Туркмении и Афганистана. Между прочим, Нишапур был достаточно крупным городом, своеобразным перекрёстком на оживлённых караванных путях. Ну и естественно, одним из главных культурных центров Персии. Он был знаменит в Средней Азии не только своими ярмарками, но и учебными заведениями, так называемыми медресе (школами среднего и высшего типа), а также своими научными библиотеками.

Так вот, Агапит многому научил этого человека, передав ему некоторые знания науки «Беляо Дзы», которые тот мог воспринять на тот момент. Впоследствии Насир Мансур, став главой ученых и исследователей, передавал эти знания своим достойным ученикам, среди которых и был шестнадцатилетний Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям Нишапури, или же проще говоря Омар Хайям.

Омар был довольно-таки талантливым парнишкой, обладал хорошей памятью и умственными способностями. И, как говорится, зерно, попавшее в благодатную почву, оправдало надежды, дав обильный урожай. Уже в возрасте двадцати пяти лет Омар Хайям стал автором многих научных трактатов по физике, геометрии, алгебре, астрономии, медицине, истории, философии, арабскому языку и литературе. Увлекался географией и написал несколько трактатов по естествознанию.

— Ничего себе! — воскликнул Стас. — В двадцать пять лет! Так это практически без году неделя наш ровесник.

— Вот это я понимаю, у парня голова варила! — с восхищением проговорил Женя. — Вот это гений! Блин, а тут тупой и ещё тупее, — в шутку указал он на себя и на Стаса.

— Каждый человек гениален по-своему, — заметил Сэнсэй. — Как говорится, было бы желание и стремление раскрыть и воплотить потенциал своего гения в жизнь.

— М-да, не знал, что Омар Хайям был настолько продвинутым учёным, — высказался Виктор.

— Он был не просто продвинутым. Благодаря знаниям Агапита, которые он получил через своего учителя, Омар Хайям намного опередил своё время. Чего только стоят его работы по физике, математике. А астрономия?! Им же был составлен солнечный календарь, точнее которого и по сей день не изобрели.

— Серьёзно? — удивился Николай Андреевич.

— Да. Мы, к примеру, сегодня пользуемся григорианским календарём годовая ошибка которого во времени составляет двадцать шесть секунд. А Омар Хайям ещё в те времена предложил миру календарь с годовой ошибкой всего лишь в девятнадцать секунд. Если взять ту же математику, то он ещё тогда в трактате «Трудности арифметики» описал формулу бинома для натуральных показателей, которую спустя шестьсот лет якобы «изобрёл» английский учёный Исаак Ньютон, описав её в теореме биномиальных коэффициентах, назвав её «бином Ньютона».

— А почему «якобы изобрёл»? — зацепился за слова Николай Андреевич.

— Потому что Исаак в наглую списал эту формулу из трудов Омара. И не только эту формулу, но и другие знания, касающиеся физики, математики, астрономии.

— Не понял, — покосился на него Николай Андреевич. — А как подобное могло случиться? Ведь Исаак жил на Западе, а Омар на Востоке, да ещё в разные века.

— Элементарно. У этой истории есть своя предыстория… Для того чтобы вам было более понятно, кто за этим стоял и был идейным вдохновителем данной афёры, приведшей к исторической подмене, я вкратце расскажу вам за Исаака Барроу — члена ордена «Вольных каменщиков», члена ордена «Люциферян», учителя Ньютона по Кембриджскому университету.

— О, ещё один Исаак, — усмехнулся Женя, обращаясь к Стасу. — Там в Кембридже что, одни Исааки учат и учатся?!

Но Стас проигнорировал эту реплику друга, сосредоточившись на рассказе Сэнсэя.

— Надо отметить, что в то время Кембриджский университет в Англии был так же одним из лучших в Европе, — пояснил Сэнсэй. — Естественно, его не могли обойти вниманием «Вольные каменщики», по сути, сделав из него рассадник для взращивания своих приверженцев. К тому же университеты тогда были весьма доходным предприятием.

Исаак Барроу попал в Тринити-колледж Кембриджского университета в пятнадцать лет. И не просто попал, а конкретно попал, поскольку его наставник был одним из членов тайного ордена «Люциферян», который входил в высшие круги ордена «Вольных каменщиков». Такое знакомство не только значительно повлияло на Барроу, но и изменило его дальнейшую судьбу. Именно в этот год с ним произошла резкая перемена. Помимо того, что люциферяне использовали его в тайных ритуальных актах силы, его наставник сумел направить буйный темперамент Барроу в русло изучения языков и наук древности. После окончания колледжа Исаак уже хорошо владел латинским, греческим, арабским, увлекался математикой, астрономией, философией, богословием, проявлял особый интерес к сведениям наук древности. В общем-то получился неплохой «кадр» для служения Архонтам. После окончания колледжа люциферяне принимают Барроу к себе в орден и для начала используют его в качестве курьера с тайными поручениями. За четыре года он посещает Францию, Италию, проживает некоторое время на Ближнем Востоке (в Константинополе, Смирне). На обратном пути в Англию посещает Германию и Голландию.

Хотел бы отметить, что в то время Османская империя включала в себя как Балканский полуостров, так и Малую Азию. Поэтому здесь были сосредоточены не только труды ученых древнего Востока, но и рукописи древнегреческих учёных. Более того, город Смирна (ныне это турецкий город Измир на западном побережье Малой Азии) стал центром особого внимания Архонтов. Тогда весь еврейский мир, благодаря большой политической игре Архонтов и бурной деятельности «Вольных каменщиков», находился в состоянии возбужденного ожидания исполнения «предсказаний» от еврейских жрецов на 1666 год, что в этот год якобы придёт их Миссия и устроит всем евреям райскую жизнь, возродив их государство, а всех их обидчиков страшно накажет.