Иерусалим: три религии - три мира - Татьяна Носенко

Этот современный конфликт не первая вспышка вражды между светскими и религиозными евреями в Иерусалиме. В начале 80-х годов XIX в. еврейское ортодоксальное сообщество Иерусалима (старый ишув) враждебно встретило первое массовое переселение евреев из Восточной Европы и России в Палестину (первую алию). Новые поселенцы, во-первых, становились конкурентами при распределении халуки — пособий из диаспоры. Во-вторых, они не были религиозны. В колонии «русских анархистов», как их называли иерусалимские раввины, они, к своему негодованию, не обнаружили ни одной пары тфиллин.[266] Их национализм с примесью социалистических идей вызывал отторжение у иерусалимских ортодоксов, считавших законы Всевышнего единственным непреложным руководством во всех сферах жизни. «Пусть лучше страна наших праотцов снова станет пристанищем для шакалов, чем превратиться в вертеп зла»,[267] — таков был приговор соплеменников молодым энтузиастам, приехавшим возрождать «историческую родину».

Религиозная замкнутость и закостенелость бытовых традиций иерусалимских евреев неприятно поражали первых представителей сионистского движения, которое начало организационно оформляться к концу XIX в. Первые сионистские поселенцы, перебиравшиеся в Палестину, намеривались строить сугубо светское еврейское общество. Святость Иерусалима не имела для них большого значения. Основатель и идеолог сионистского движения Т. Герцль, побывав у Стены Плача, записал в своем дневнике: «Невозможно испытать какие-либо глубокие чувства при виде безобразной, жалкой, вопиющей нищеты, заполняющей это место».[268] Он считал, что спасение евреев придет не с небес, оно явится в образе обновленного молодого города, который он хотел построить за стенами Древнего Иерусалима. Святые места не являлись частью сионистского видения нового Иерусалима, религия на первых порах была отделена от их планов в Палестине.

В поисках поддержки европейских держав Теодор Герцль развил бурную деятельность в конце 90-х годов XIX в., добиваясь одобрения Германией своего проекта об установлении немецкого протектората над сионистскими колониями при сохранении суверенитета Порты в Палестине. В связи с этим его приезд в Иерусалим в 1898 г. был специально приурочен ко времени визита в Святой город немецкого кайзера Вильгельма II. Сионистская делегация во главе с Т. Герцлем с трудом получила аудиенцию у немецкого монарха. Снисходительно выслушав рассуждения еврейских лидеров о возможностях модернизации Палестины, кайзер, похлопывая хлыстом по своему сапогу, саркастически изрек: «Ну что ж, у вас денег больше, чем у всех у нас вместе»[269] Несколькими днями раньше в беседе с Герцлем в Константинополе Вильгельм II в оскорбительном для евреев тоне заявил, что не возражал бы, если бы все еврейские ростовщики, живущие в Германии, перебрались бы вместе со своими деньгами в Палестину. Кайзер, одно время проявлявший интерес к деятельности сионистов, явно не собирался содействовать их планам в Палестине в ущерб своим отношениям с султаном.

Т. Герцлю не пришлось увидеть воплощения своей мечты о создании нового Иерусалима — «города-сада». Он скончался в возрасте 42 лет в 1906 г. Но благодаря развернутому евреями жилищному строительству в XX в. Иерусалим вступил как город с преобладающим еврейским населением: в 1914 г. мусульмане составляли в нем 12 тыс., христиане — 13 тыс., а численность евреев увеличилась с 2 тыс. в начале XIX столетия до 45 тыс.[270] Демографический фактор в дальнейшем сыграл важную роль в обосновании претензий евреев на обладание Иерусалимом.

Глава IX

Иерусалим под властью британцев

«У Господа нет собственных богатств; то, что он отдает одним, он забирает у других».

Наступление XX в. ознаменовалось новыми большими переменами в судьбе Иерусалима и Палестины. В начавшейся в 1914 г. Первой мировой войне Османская империя в союзе с Германией противостояла блоку Антанты во главе с Англией, Францией и Россией. На ближневосточном направлении англичане, уже фактически захватившие к тому времени Египет и овладевшие Суэцким каналом, вели бои с турецкими войсками, стремясь опередить своих союзников в дальнейшем перераспределении османских владений. Англия, как писала американская исследовательница Б. Тачман, «не имела никакой иной цели, кроме как выиграть войну и как можно основательнее окопаться на Ближнем Востоке».[271]

Имперские интересы требовали захвата такого важного стратегического плацдарма, каким являлась Палестина, но для ведения войны нужны были и моральные оправдания. Военная пропаганда поэтому активно насаждала в обществе дух «новых крестовых походов», и благодаря этому английские офицеры и солдаты, воевавшие на Ближнем Востоке, мнили себя чуть ли не «новыми рыцарями Креста», пришедшими отобрать у мусульман и возвратить христианству Святую Землю. Недаром в названиях мемуаров участников тех боев так часто попадаются слова «крестовый поход» и «крестоносцы».[272] Сугубо прагматическая задача обойти в ближневосточных делах вечную соперницу Великобритании Францию неожиданным образом облекалась в устах английского политического деятеля в средневековую риторику: «…было бы оскорбительно допустить переход святых мест — Вифлеема, Масличной горы, Иерусалима — во владение или под протекторат агностичекой, атеистической Франции»,[273] — заявлял, например, Ллойд Джордж.

Палестинская кампания началась с попыток турецкой армии перейти Суэцкий канал, но к концу 1916 г. англичане вновь овладели Синаем. После нескольких месяцев безуспешной позиционной войны в районе Газа командующим «египетским» экспедиционным корпусом в июне 1917 г. был назначен генерал Э. Алленби с задачей овладеть югом Палестины и Иерусалимом. В конце октября англичане полностью разгромили турок на линии Газа — Беершева и двинулись на север.

В конце ноября британская армия вела бои на самых подступах к Иерусалиму. Генерал Алленби, стремясь вывести из-под удара сам город, разработал план перекрытия всех турецких коммуникационных путей, и к началу декабря Иерусалим фактически оказался в кольце наступающих британских войск. Дезорганизованные и голодные турецкие солдаты и офицеры массами дезертировали с линий обороны.

8 декабря англичане вплотную приблизились к Иерусалиму, и к вечеру по городу разнесся слух о том, что турецкие подразделения уходят из Иерусалима. В полночь турецкий наместник Изет-бей лично явился на телеграф, распустил служащих и собственными руками разбил все оборудование. Он, как капитан корабля, последним из турецких чиновников покинул город в повозке, которую пришлось одолжить у американца Ф. Вестера — весь остальной транспорт был давно конфискован для военных нужд.

Всю ночь с 8 на 9 декабря гул шагов уходивших турок разносился эхом по Старому городу, возвещая о конце 400-летнего османского владычества и о наступлении новой эры в Иерусалиме. В 23-й раз за свою длинную историю Святой город переходил в руки новых завоевателей. На сей раз жители с надеждой и радостью ожидали их прихода, надеясь на избавление от ненавистного турецкого правления. Турки в связи с войной ужесточили репрессии против всех заподозренных в малейших симпатиях к врагу и фактически поставили Иерусалим на грань голодной катастрофы.

Очевидцы вспоминали, как во время войны на улицах стали появляться тела умерших от голода, как возросла смертность среди детей, которых нечем было кормить. Арабы, евреи, христиане в одинаковой мере подвергались преследованиям со стороны властей: христианские и еврейские больницы были реквизированы и превращены в военные госпиталя, врачи-специалисты независимо от их вероисповедания отправлялись обслуживать турецкую армию. Турки намеревались сражаться за Иерусалим и потому готовились очистить город от армянского и греческого населения, а также депортировать евреев, чтобы обезопасить свой тыл. Только задержка с получением предписаний от высшего командования спасла сотни людей от тяжкого пути в неизвестность под турецким конвоем.

Неудивительно, что вступление в Иерусалим английской армии было встречено всеобщим ликованием. Как всегда в любом событии, связанном с Иерусалимом, искали глубинный религиозный смысл. Так и на сей раз взятие Святого города англичанами означало для западного христианства возвращение главных святынь, отобранных когда-то Салах-ад-Дином у крестоносцев. Приближение Рождества Христова придавало особую символику этой военной победе, которую прославлял звон колоколов в Риме, Лондоне и других столицах христианского мира.

У евреев отступление турок из Иерусалима совпало с праздником Ханука, отмечающим победу Маккавеев над Селевкидами в 165 г. до н. э. и возвращение им иудейского храма. Как Маккавеи освободили народ от гнета греков-язычников, так и приход англичан обещал евреям радужные перспективы: 2 ноября 1917 г. была провозглашена Декларация Бальфура, в которой британское правительство выражало свое согласие на создание «национального очага для еврейского народа в Палестине», то есть был намечен путь для беспрепятственного переселения евреев на «историческую родину».