Агент Тартара - Борис Иванов

— На некоторые особенности миссии «Цунами», — уточнил Горский.

— Так я не понимаю, господа, — сменив меланхолично-задумчивый тон на другой — серьезный, исполненный конкретики и решимости, как ни в чем не бывало спросил Йонг, — что же мы с вами намерены предпринять?

«Хорош гусь! — подумал Горский, откидываясь на спинку кресла. — Но гусь, мыслящий стратегически. Мы влетели в совершенно провальную ситуацию: выполнение приказа нами обернется полным провалом для них. И, похоже, не первым. Но это же будет провалом и для „Цунами“ — теперь, когда в дело влез эпизод с захватом гражданского судна... А вот успех их миссии — провал для нас не полный. Провал, за который, конечно, придется отвечать. Но отвечать не по полной программе, кулуарно... — Он скрипнул зубами. — Что ж, надо уметь проигрывать. И, проигрывая, сводить потери к минимуму. Пусть полетят погоны... Пусть придется „искупать допущенные ошибки“ в какой-нибудь чертовой дыре... Но не отвечать за разглашение... Главное — именно это... В конце концов „ферма“ раскрыта и ее ликвидация предрешена. Или сама Нелюдь уничтожит ее, или люди Чура выжгут очаг заразы на своей планете. А может, и мы, но не так, как было намечено... И в этом смысле миссия „Цунами“ будет выполнена. В любом случае...»

— Я думаю, что вариант решения наших проблем, — произнес он вслух уже более примирительным тоном, — должен быть по-хорошему компромиссным...

Он окинул взглядом собравшихся. Остановил его на напряженно внимательном Лошмидте.

— Мы вправе дать вашему «материалу» какое-то время на то, чтобы одуматься и выбраться из зоны гарантированного уничтожения. Но время это не может быть слишком большим. Ведь мы вправе рассчитывать и на ваше понимание нашей проблемы, господа...

— Конкретнее, если можно, — попросил Лошмидт. — Я хотел бы яснее представить, чем мы могли бы помочь вам.

— Вы могли бы вывести свой «материал» на прямую связь с руководством операции «Сикорски». Чтобы не играть в испорченный телефон. Сейчас нам просто некогда развлекаться подобным образом.

В другое время просьба эта, без сомнения, повергла бы профессора в ступор. Настолько очевидно она была нелепа, мелочна. Но сейчас стоило поразмыслить о ее скрытом смысле. А такой смысл не мог укрыться от довольно проницательного человека, которым считался профессор и член-корреспондент Спецакадемии Хью Лошмидт. Передача связи с Ясновым непосредственно командованию «Цунами» делала переговоры с поверхностью Чура полностью открытыми и для формального командования крейсера — для милых незлобивых корри... Оставалось только гадать, будет ли это впоследствии сочтено простым упущением или же преступной халатностью. А ему лично — профессору и членкору не грозит ничего определенного. Административной ответственностью наделен полковник Йонг. Он же и автор того тонкого хода, идею которого, видно, уловил-таки комиссар Горский.

— М-да... — Лошмидт повернулся к Йонгу: — Мне лично такая уступка представляется уместной и... м-м... логичной в сложившихся обстоятельствах...

— Да, разумеется, — как ни в чем не бывало признал полковник.

Он, собственно, не столько уже участвовал в разговоре, сколько надиктовывал текст оператору, который, разумеется, неоднократно будет с вниманием прослушан соответствующей Комиссией. И видит бог — не одной.

— Итак, — прервал вялотекущее созревание заговора кэп Манцев. — Во исполнение приказа Директории, контракта об аренде и выполнении союзнических обязательств крейсер «Цунами» приступает к осуществлению второго этапа операции «Сикорски».

Все молча уставились на него.

— С пятнадцати ноль-ноль по бортовому времени на крейсере вводится режим непрерывного ведения боевых действий. Крейсер начинает выдвижение к огневому рубежу. Для нейтрализации возможных ответных действий противника опережающим курсом выводим боевые автоматические боты в режиме проникновения. При обнаружении целей в космосе уничтожаем их огнем с ботов, при поддержке с борта крейсера — малым и средним калибром...

— Но... — несколько удивленно попытался вклиниться в речь капитана Лошмидт.

— В двадцать ноль-ноль, — придавил голосом зародыш профессорского вопроса Манцев, — крейсер занимает позицию на огневом рубеже и выполняет маневр орбитальной ориентации. Принимаются меры по отражению атак любого рода со стороны противника. После чего «Цунами» в течение пятнадцати витков вокруг планеты ожидает данных о местонахождении «Саратоги» и... ваших людей... По истечении этого срока первый капитан и я принимаем решение о целесообразности выполнения завершающего этапа операции.

Наступила тишина.

Капитан, собственно, принял единственно верное решение, которое выводило, по крайней мере, его лично из-под удара: он просто продолжал исполнять полученный приказ. А вот все форсмажорные накладки вроде захвата заложников, последующего неповиновения проклятого лайнера и необъяснимо безумного поведения самоосвободившихся заложников автоматически перелагались на плечи затеявшей свои мудреные игры компании пассажиров, навязанных «Цунами» Спецакадемией. А почти пятнадцать часов отсрочки — тоже форсмажорной — давали возможность корри наконец сообразить, в какое дело их втравили, и вмешаться...

— Ну что же...

Капитан обвел взглядом собравшихся. Возможно, он хотел добавить что-то еще, но тут в воздухе прозвучал сигнал вызова. Манцев поднес трубку к уху и, выслушав тихое поквакивание автоматического переводчика, ответил лаконичным «слушаюсь, сэр».

— Я вижу, мы с вами пришли к единой точке зрения. Я направляюсь к первому капитану. Он желает видеть меня. Думаю, он примет предлагаемый план действий. С какими-то коррективами, конечно...

— Таким образом, господа, фактически начался «обратный отсчет»? — поинтересовался Йонг.

— Совершенно верно, полковник, — подтвердил капитан. — В старину в таких случаях сверяли часы.

В нескольких тысячах километров от этих четверых другие четверо — тоже невыспавшиеся и обозленные — сидели в тускло освещенном ангаре и тоже решали довольно непростые задачки.

— Ну, то, что кораблик неспроста присел чуть ли нам не на голову, понятно было с самого начала, — констатировал тот из них, что был на вид постарше, и выпустил к потолку струйку табачного дыма. — Я с самого начала понял, что тут добра не жди...

Он, единственный из собравшихся, позволял себе роскошь дымить сигаретой. Табак в Поселение попадал только в багаже возвращающихся с задания. Три нашивки на рукаве форменной куртки Третьей Касты подтверждали, что этот плотный лысоватый человек с резкими, словно рублеными чертами лица был из тех немногих, кому довелось вернуться трижды.

— Но вот того, что с этого кораблика к нам пожалуют такие гости, — продолжил он, — этого я даже предположить не мог. Ну, диверсантов мог предположить... Ну, кого-то из перевербованных наших... В любом случае по логике вещей это должны были быть хорошо подготовленные профессионалы. Но то, что к нам по Тропе пройдут трое мальчишек и частный детектив, никакого представления не имеющий о Поселении...

— Ну, допустим, что один из этих мальчишек — ученик Сайруса, — устало отозвался сухопарый, светловолосый тип в черной форме Второй Касты, сидевший напротив. — И не из слабеньких... У Сайруса вообще не было слабеньких учеников... В общем, вечно ты, Арно, глаголешь азбучные истины, притом с таким видом, словно остальные о них не догадываются... Не в том дело, кто именно до нас добрался. Главное ясно как божий день, что мы, Поселение, раскрыты. Остается просчитать варианты. Прежде чем все решат за нас. А они решат — это точно. Или те, кто приходит из Портала, или те, кто прилетел на крейсере...

— Вторая Каста... — задумчиво бросил третий из собеседников — тоже в униформе уходящих на задание. — Все зависит от того, какую позицию займет Охрана. Я могу предсказать, как поведет себя Первая Каста — они расколются один к трем. В пользу того, чтобы все бросить и разбежаться. Я знаю, как среагируют наши — Агентура. Они пойдут за победителем. И как Обслуга среагирует, я тоже прекрасно знаю: они с наслаждением разнесут в Поселении все и вся — только спусти их с цепи. Не все, конечно, такие уж лихие. Даже не большинство. Но есть авторитеты — всего, казалось бы, ничего — дюжины две человек. Но за ними пойдут все. А вот вы, Свен, Охрана, для меня вещь в себе. А от вас зависит все...

Свен пожал плечами:

— Боюсь, что порадовать мне тебя нечем, Руди... Охране терять нечего. У нас на каждом — кровь. Да и отобран народ не из таких, что могут резко переметнуться. Смертники. Нашу сторону примут единицы. Впрочем, ни для кого из нас это не новость. Именно потому, что Охрана никогда не изменит Хозяевам, мы дважды отменяли восстание...

— Тогда ситуация была другой, — прервал его Арно. — Вопрос не стоял об угрозе полной гибели нас всех. В случае варианта с «ловушкой» — этот вариант предлагал еще покойный Волков — мы могли бы блокировать Охрану. И сейчас можем. Но ценой потери тридцати процентов взрослого состава Поселения. Тогда мы это посчитали неприемлемым. И ошиблись. По ту сторону баррикад оказались не такие гуманисты, как мы. И их можно понять. Если мы сами не знаем, зачем создано Поселение и какие цели у Хозяев, то человечество вправе ожидать от Поселения самого худшего. И в таком деле лучше перестраховаться, чем рвать потом волосы. Нас решили просто уничтожить — всех. И, возможно, это было единственно верное для них решение. Не могу осуждать их: они не могут рисковать миллионами жизней... — Он нервно хрустнул пальцами. — Вот и весь выбор: потерять треть или всех.