Волшебница-самозванка - Юлия Набокова

Зря он это сделал! Как только мы проскочили поле и въехали в рощицу, я осадила лошадь и живым трупом скатилась на землю.

У меня даже не хватило времени, чтобы отбежать к кустам боярышника. Все случилось прямо у тощей осинки.

Что могло быть хуже того, чтобы так опозориться на глазах у Мужчины Моей Мечты? Оказывается, еще как могло!

Пока я корячилась у осины, Ив разыскал в сумке голубой хрустальный флакон.

– Выпей это!

– С ума сошел, – простонала я. – Я ни есть ни пить еще двое суток не смогу.

Никакого уважения к слабой больной женщине! Рыцарь буквально силой влил содержимое флакона мне в рот. Я возмущенно булькнула и проглотила. Сначала мне стало тепло, потом прошла дрожь, которая била меня, как в лихорадке. Затем отпустило желудок и прояснилось в голове. Я вдохнула глоток свежего воздуха и выдохнула:

– Что это было?

– Ограничительное зелье.

– Что? – непонимающе переспросила я. – Зелье Алена?

Оно-то тут при чем?

– Зелье действует на все виды нечисти и ограничивает проявления иной ипостаси.

– Стоп! – замотала головой я. – Какой ипостаси? Ты о чем? Я просто надышалась запахом маков – и все!

– Вот именно. Этот запах для нечисти – яд. Ты отравилась им, а зелье нейтрализовало яд, заглушив то сверхъестественное, что в тебе было. Я же спрашивал тебя, были ли у тебя в роду нечисти. Не надо было мне врать.

Врать?! Я задохнулась от такого несправедливого обвинения. Да, мою бабушку Дусю, свою ненаглядную тещу, папа регулярно кличет фурией и гарпией, а она его за глаза – тиранозавром и энергетическим вампиром. Мама, когда папа припадает к экрану телевизора в дни чемпионата мира по футболу, любовно зовет его зомби. А папа, в минуты особой нежности, называет маму русалочкой, особенно когда она распускает длинные, ниже пояса, русые косы. Их послушать – так у нас вся семейка из сказки сбежала. Но не принимать же их слова всерьез!

– Ты не знала? – догадался по моему виду Ив. – Извини, но сомнений в этом быть не может.

– И чем мне это грозит? – вздохнула я, смирившись с очередной оглушительной новостью.

Вот те на! Надо будет расспросить бабушек-дедушек на досуге, с кем они там в деревнях грешили по молодости лет.

– Да ничем, родство очень дальнее, не ближе четвертого колена, иначе тебя бы никакое зелье не спасло. Только от маковых полей стоит гулять подальше. У Селены, кстати, та же история. Поэтому она в замке Красных маков никогда не была. Имя ее у всех на слуху, а в лицо ее ни Делия, ни дочка не знали.

Надо же, какое совпадение! Мало того, что мы похожи, как две капли воды, так у нас еще и одна беда – неразборчивые в связях предки. Просто любопытство разбирает – так хочется познакомиться с этой Селеной. Одно только пугает – как бы встреча с моей таинственной близняшкой не завершилась для одной из нас (и я даже знаю, для кого именно) весьма плачевно. А тогда – прощай, Москва, гуд-бай, чизкейки, оревуар, светлое будущее.

В Красные Кроты я въезжала, как осужденный на казнь. Как я ни уговаривала Ива объехать село стороной, он оказался непоколебим.

Во-первых, это мой святой долг, безапелляционно заявил он.

Во-вторых, через Вурдалачью пустошь он и днем не поедет, не то что на ночь глядя. («Один бы я еще отбился, – нахально заявил он. – Но с такой обузой, как ты, – гиблое это дело»).

А в-третьих, пора о ночлеге подумать, да и подкрепиться хочется.

Вот насчет «подкрепиться» я и опасалась. Нет, от отравления как раз не осталось и следа, и я была бы не прочь плотно отобедать. Меня тревожило другое. Готова поспорить, ушлый староста уже успел наведаться к казначею и потребовать причитающуюся ему компенсацию... И по мне уж лучше прогуляться по пристанищу вурдалаков, нежели попасться на глаза разъяренному скупому рыцарю.

Ну вот! Что я и говорила! Не успел слух о нашем прибытии разнестись по селу, как староста уже скатился с крыльца своей хаты и понесся к нам, обгоняя остальных прыткостью бегуна.

Мысленно вжав голову в плечи, я напустила на себя самый надменный и холодный вид. Уж не для того он так мчится, чтобы сметанки свежей предложить. Хотя от сметанки я бы не отказалась. Поди, уже и костер приготовил ведьмы-мошенницы.

– Мадам волшебница! – заголосил он. – Милости прошу! Прошу ко мне! Давно ждем! – И, перехватив мой недоуменный взгляд, вцепился в поводья и потащил мою кобылу за собой.

К чести последней, та упиралась, как могла. Но староста оказался проворнее – сунул ей промеж зубов кусочек сахару, и моя лошадка послушно пошла следом, как мышь за сыром.

– Будем рады! Поди, проголодались за трудами за праведными! Марушка как раз пирогов напекла! – соловьем заливался староста. – Дайте ручку, вот так! Проходите, проходите в дом!

Отвергнув помощь, я обреченно скатилась вниз и поплелась в знакомую избу.

К моему удивлению, Маруша при виде меня просияла, прямо как бедный студент, выигравший в лотерею три повышенные стипендии, и засуетилась у печи, лопоча что-то о том, что пироги скоро поспеют. А пока сам староста наведался в погреба и щедро заставил стол чугунками и мисками.

– Хозяйка, – осторожно поинтересовалась я, когда он умчался за новой порцией угощения. – А что, муж компенсацию получил?

– Пока нет, – расплылась в улыбке та. – Решил накопить расписок, чтобы новую избу хватило справить, а потом сразу все и забрать.

Я радостно завертела ложкой в кринке сметаны. Что ж, поджаривание на угольках сегодня отменяется. Это нужно отметить!

– И много накопили? – невинно поинтересовался Ив.

– Половину только, – поджала губы Марушка. – Так ведь не ходют к нам ни ведуны, ни рыцари – все через пустошь шастают, а потом хвастаются, кто больше упырей одолел. Это мне сестрица из Липок поведала. У них завсегда постояльцев полно, а нам не везет. Как хорошо, что вы пожаловали!

Она едва не прослезилась. «Благодетельница ты наша» – читалось на ее изможденном лице.

Нехорошо обижать больных на голову людей, но отказаться от щедрого угощения было выше моих сил. Тем более что после поимки Белоснежки, приема в Мухоморах, визита в Красные маки и полуторачасовой тряски на крупе лошади этих самых сил почти не осталось.

– И много у вас воинов с ведунами было после нас? – поинтересовалась я.

– Так никого и не было! – воскликнула Марушка и тут же осеклась, сообразив, что сболтнула лишнего.

Половина новой избы – за скромный ужин на двоих? Я с жадностью вонзила зубы в горячий пирог. Аппетиты старосты превзошли все мои ожидания. Что ж, можно сказать, своим приездом мы и впрямь облагодетельствовали этот гостеприимный дом, хозяева которого рассчитывают поиметь с казны недостающую половину на строительство нового. Блажен, кто верует! Надо будет сказать, чтобы и с собой пирогов завернули.